Саматту.
— Похоже, мы совсем перестали что-то значить в собственном мире, — с горечью процедил он. — Непонятно кто вмешивается куда хочет и как хочет, а мы даже не имеем возможности возмущаться.
— Нет, не так. Они…
— Да что ты понимаешь, щенок… — устало вздохнул тролль. — Я же говорю: ты — пешка, которой вертят как хотят. Ты не фигурировал в досье «Камигами» еще неделю назад, значит, работаешь на них совсем недавно. Ты просто не представляешь, что именно происходит и что именно они с нами делают. Ладно. Не стану тебя убеждать, бессмысленно. Если мы о чем-то и знаем совершенно определенно, так о фанатизме их подручных. Нет у меня никакого желания снова привлекать внимание Сущностей. Вашу группу отпустят. Но в вашем лагере останутся дежурить мои ребята.
— Не возражаю, — кивнул Саматта. — Не стесняйся в количестве — вообще-то меня приставили охранять яйцеголовых вовсе не от вас, а от «черных археологов». Так что если организуешь полноценную охрану, только спасибо скажу.
— Ну ты и наглец, капитан! — во всю свою зубастую пасть усмехнулся вайс-полковник. — Хотел бы я иметь тебя на своей стороне. Ладно, подумаю.
— А кто сказал, что я не на твоей стороне? — удивился Саматта. — Пусть у них своеобразные представления о пользе, но они, во всяком случае, не хотят нам вреда. Значит, у нас нет повода оказываться по разные стороны бруствера, верно?
Не дожидаясь ответа, он повернулся и вышел.
— Зайди, — ткнул он большим пальцем через плечо, обращаясь к насторожившемуся при его появлении лейтенанту. Затем он остановился посреди коридора и задумался. Интересно, а что он скажет насчет военной охраны лагеря профессору Буну?
07.07.843, огнедень
— Бездельничаешь?
Палек вздрогнул. Забравшись на смотровую скалу над обрывом, он настолько увлекся выцарапыванием неприличной надписи на плоском камне, что не расслышал, как Дзинтон приблизился к нему сзади. Он попытался спрятать камень под собой, но тот предательски выскользнул из пальцев и покатился по земле. Дзинтон поднял его, бросил скептический взгляд на почти завершенную надпись и вернул мальчику.
— Слово «дурак» пишется со слогом «ку», а не «ро», — ехидным тоном сообщил он. — Я понимаю, что все интеллектуальные ресурсы у тебя ушли на придумывание надписи, но это не оправдание для элементарной ошибки. Запомни, Лика: оскорбление следует тщательно продумывать и записывать безукоризненно грамотно. Только тогда оно достигнет цели. А корявый набор глупых слов заставит окружающих лишь посмеяться над тобой самим. Но с такими отметками по языку, как у тебя, грамотей, никаких шансов на составление хорошего оскорбления нет.
Палек густо покраснел, отбросил камень в кусты и надулся.
— Да ладно тебе, не обижайся, — рассмеялся Дзинтон, присаживаясь рядом. — Как в Манеже дела? Освоился немного? Не разочаровала работа?
— Не-а, — тряхнул головой мальчик, — не разочаровала. Там же настоящие лошади! Подумаешь, навоз! Можно подумать, меня в детдоме унитазы в наказание мыть не заставляли… Зато я их с рук хлебом с сахаром кормил!
— На лошади посидеть удалось?
— Нет пока, — вздохнул мальчик. — Говорят, потом, попозже.
— Ну, не обманут же они тебя. А терпение — достойное качество для мужчины, — Дзинтон встрепал мальчику волосы. — Скучно одному, без сестричек?
Палек пожал плечами. Яни в музыкальной школе, Кара на тренировке — один он, как дурак, из Манежа раньше времени вернулся. Мог бы еще там поболтаться…
— Я твой дневник посмотрел, — сообщил Дзинтон, срывая проросшую сквозь каменные щели травинку и засовывая ее в рот. — Так себе отметки, должен заметить. Ну неужели ты настолько глуп, что в дробях путаешься? Не верю.
Палек нахохлился. В дробях он действительно путался. Не то чтобы он их не понимал, но почему-то в самый ответственный момент мысли уплывали куда-то в сторону. Когда удавалось снова сосредоточиться на примере, частенько оказывалось, что рука сама по себе вывела какой-то бред.
— Неправильно так, — Дзинтон слегка дернул его за ухо. — Ввести, что ли, правило — щелбан за пятьдесят баллов и два — если ниже тридцати? Чтобы мотив для усердия имелся?
— Тогда за восемьдесят — десять маеров, а за сотню — двадцать, — буркнул Палек.
— Ну ты жук! — расхохотался Дзинтон. — Нет уж, меркантильный ты наш, не дождешься. Оценки, полученные путем списывания у соседа-отличника, мне даром не нужны. И вообще, за хорошие отметки я вам истории рассказываю, хватит с вас и того.
Палек снова надулся. Он уже и в самом деле краешком сознания начал прикидывать, с кем из отличников и по какому предмету можно скооперироваться в нелегком деле выполнения домашних заданий. Доход — пополам… или нет, ему, Палеку, две трети, а отличнику — треть, и то жирно. Тяжело все-таки иметь отцом Демиурга! Насквозь видит…
— И еще, — Дзинтон посерьезнел. — Дроби дробями, но я совершенно не понимаю, почему у тебя плохие оценки за геометрические задачки. — Жестом фокусника он откуда-то извлек тетрадь по математике и быстро перелистал ее. — Вот, посмотри. У тебя прекрасный глазомер и твердая рука. Мало кто может одним движением начертить почти идеальный круг, да еще и без циркуля. Ты отлично рисуешь, картинки выходят не хуже, чем в учебнике, а общий результат так себе. Почему? Не потому ли, что вместо геометрических фигур предпочитаешь рисовать пейзажики и шаржи?
— Госпожа Симонара требует, чтобы я циркуль использовал, — пробурчал мальчик, отвернувшись. — И линейку. А я не хочу. У меня и так хорошо получается, ты сам говоришь. Подумаешь, чуть-чуть в сторону ушло… И деревья я рисую не на чертежах, а в стороне, они никому не мешают. Чего она ругается? Я же ее длинноносую физиономию не рисую.
— Понятно, — Дзинтон вздохнул и снова потрепал Палека по голове. — Видишь ли, Лика, любую задачку можно решить более чем одним путем. Нет пути правильного или неправильного, но есть самый эффективный способ и менее эффективные. Эффективный способ — такой, какой экономит силы и время. Для тебя сейчас такой способ — рисовать от руки. Но в скором времени ты обнаружишь, что циркуль и прочие чертежные инструменты зачастую удобнее. А ведь бумага — только начало, есть еще и чертежные программы, с которыми работать куда удобнее, но к которым тоже следует привыкнуть. Тебе уже сейчас следует учиться использовать любые методы. Ведь гораздо лучше иметь две руки, чем одну только правую, верно?
Он отложил тетрадь и оперся локтями о колени, задумчиво оглядывая расстилающуюся внизу вечернюю бухту с ползающими по ней огоньками судовой сигнализации.
— Лика, взрослые часто говорят вещи, которые кажутся глупыми. Поверь — чаще всего смысл есть. Просто ты еще его не понимаешь. Но пройдет немного времени, и мир начнет становиться все более ясным и логичным. В твоем возрасте часто приходится верить взрослым на слово, но чем дальше, тем чаще ты сможешь проверять их утверждения самостоятельно. Возможно, тебе действительно на всю жизнь хватит глазомера и твердой руки, а циркуль не понадобится никогда. Возможно, нет. Там увидим. Но пока просто научись как следует пользоваться инструментами. Это несложно для такого умного мальчика, как ты.
Против воли Палек слегка покраснел от смущения. Дзинтон никогда не хвалил просто так, и если уж хвалит, то за дело.
— Скажи, ты никогда не хотел стать художником?
От неожиданности мальчик фыркнул.
— Вот еще! — дернул он плечом. — Картинки рисовать всякие… Взял пелефон да сфоткал, если надо.
