коленки.
— Что за манеры, молодой господин! — укоризненно сказал ему Дзинтон, выпрямляясь. — О вежливости всегда помнить надо, даже когда голову отрываешь. Не бери пример с наших гостей, так неправильно. Минуты через две ты снова сможешь встать, — сообщил он орку, безуспешно пытающемуся подняться. — «Укус паука» в облегченном варианте — слышал о таком? Смотри, в следующий раз в воспитательных целях устрою тебе полный паралич на период.
Тут наконец вскочивший на ноги человек в майке издал страшный рев и, набычившись, ринулся на Дзинтона. Однако не успел он сделать и двух шагов, как Карина снова зацепила его манипулятором за ноги, и он опять рухнул на землю, перевернувшись через голову. Девочка прижала его сверху сразу двумя манипуляторами, и он забарахтался на спине, безуспешно пытаясь встать и удивительно напоминая перевернутого жука.
— Ну что за молодежь пошла, совсем старших не уважает… — пробормотал Дзинтон. — Кара, имей совесть, он же в два раза тебя старше. А ты его башкой в землю! Ну хоть бы на травку уложила.
— Ты… вы чё? — наконец ожил впавший во временный столбняк золотой Замаха. — Вы чё тут творите, фраеры? Да я вас!..
Неожиданно проворно он выхватил из-за борта широкого пиджака большой пистолет с длинным дулом и наставил его на Дзинтона.
— Ну все, козлина! — угрожающе произнес он. — Теперь ты попал по полной программе. Щас я тебя закапывать прямо здесь бу…
Договорить он не успел. Ленивым движением Дзинтон шагнул вперед и левой рукой выдернул пистолет из руки бандита, одновременно вроде бы совсем и не сильно коснувшись прямыми пальцами правой его солнечного сплетения. Задохнувшись и выпучив глаза, детина с хрипом опустился на колени, пачкая свои шикарные брюки, и принялся судорожно хватать ртом воздух.
— А тебе с твоей-то профессией, господин Замаха, — наставительно сообщил Дзинтон, отбрасывая пистолет, — следовало бы и знать: не готов стрелять — не показывай ствол. Иначе тебе же хуже. Впрочем, твои проблемы. Я совсем не опечалюсь, если в один прекрасный день тебя пристрелят из твоего же собственного оружия. А теперь слушай меня внимательно. Это не я попал. Это ты попал, попал вместе со своим паханом. За наезд вы мне должны, и должны много. Запоминай: площадь Касивы, кафе «Белая роза». Завтра в полдень Касам должен появиться там и ждать меня. Не явится — пусть пеняет на себя. Попробуешь не передать — тоже пеняй на себя. Когда я тебя в следующий раз найду, детей рядом не окажется, так что церемониться с тобой не стану. Площадь Касивы. «Белая роза». Завтра в десять. Запомнил? Запомнил, я спрашиваю? Повтори!
— «Белая роза» на площади Касивы… — прохрипел золотой Замаха. — Завтра в полдень. Передам, господин…
— Прекрасно. А теперь забирай своих подручных и убирайся, — он взглянул на Карину, перевел взгляд на все еще упорно барахтающегося человека в майке и едва заметно приподнял бровь. Пожав плечами, девочка убрала манипуляторы, и бандит, тяжело дыша, поднялся, переводя непонимающий взгляд с Дзинтона на отдувающегося Замаху и обратно. Несколько секунд спустя к нему присоединился пошатывающийся и все еще нетвердо стоящий на ногах орк. Со страхом оглядываясь по сторонам, они помогли золотому предводителю подняться на ноги и втроем вывалились за ворота. Дзинтон задумчиво посмотрел им вслед.
— Вот так прошлое настигает в самый неожиданный момент, — сказал он радостно ухмыляющемуся Палеку, и улыбка того внезапно погасла. — А ведь ты и увязнуть-то толком не успел. Представляешь, что случилось бы, влипни ты во что-нибудь серьезное?
— Я же бросил! — угрюмо буркнул тот, ковыряя пальцем босой ноги землю.
— Я знаю, — кивнул Дзинтон. — Но запомни: оступиться легко, выправиться куда сложнее. Ладно, со всей историей я разберусь. А вам с Яни еще уроки делать. Кара, тебе тоже заниматься надо. Но сначала топайте в ванную, мыть ноги. Скоро Цукка вернется, она проверит, как вы учитесь. Давайте, мелочь пузатая, займитесь делом.
Когда дети, возбужденно переглядываясь, покинули двор, Саматта подошел к валяющемуся на земле пистолету, поднял его и небрежно покрутил в пальцах.
— «Кэндза-3». Дешевка, — презрительно хмыкнул он. — Выглядит внушительно, но прицельная дальность не дальше двух десятков саженей, кучность никакая, затвор переклинивает от малейшего чиха… Только лавочников и пугать. Да он его даже с предохранителя не снял, когда вытаскивал! И чистил в последний раз, похоже, год назад. И он других фраерами называет?!
— Ну, бандиты на поле боя и не воюют, — пожал плечами Демиург. — Сделай милость, выкинь ствол куда-нибудь. Или дезинтегрируй. Наверняка он грязный, с историей, незачем его у себя держать. Не возвращать же хозяину, верно?
— Дезинтегрировать… — Саматта задумчиво посмотрел на пистолет. Тот слегка приподнялся в его ладонях. Потом его внезапно окружил абсолютно черный овальный кокон, через секунду с легким хлопком растаявший в воздухе.
— Полегче, — посоветовал Динтон. — С такой мощностью ты танк распылить можешь, не только пистолет.
— Я еще не совсем освоился с системой, — дернул бровью Саматта. — Не все получается, как хочется. Я хотел гораздо слабее ударить. Кстати, я был готов парализовать всех троих в любой момент. Но твое представление оказалось куда эффектнее.
— Мое представление еще и поможет завтра стрясти серьезные деньги с одного мелкого авторитета, — фыркнул Демиург. — Вот уж кому мозги с удовольствием промою, так это ему. Не переношу уголовную мразь! Как вши — мало того, что кровь пьют, так еще и заразу разносят.
— Деньги… — Саматта с осуждением посмотрел на него. — И ты возьмешь деньги у бандитской сволочи?
— Разумеется, — кивнул Демиург. — Мати, пойми — я не занимаюсь чисткой вашего общества от подобного рода проблем — ни от бандитов, ни от коррупции, ни от преступной глупости. Их можете и должны решать вы сами. Я всего лишь использую обстоятельства в своих целях. Бывает, что и чищу по ходу дела, но такое редкость. А систематически пусть полиция разбирается. Ну, а что до денег, то они хотя и не главное, но достаточно важны даже для меня: более удобный инструмент и представить сложно. Я, разумеется, могу создать из ничего любые суммы, хоть на банковском счете, хоть бумажками. Но мы избегаем вбрасывать в общество из пустоты крупные денежные суммы, они плохо влияют на экономику. Так что по возможности мы пользуемся деньгами, уже введенными в оборот — а их нужно у кого-то изымать. И лучше, если их лишится бандит, а не честный человек или даже биржевой игрок. Понимаешь?
— Я бы предпочел просто свернуть ему шею, — упрямо нахмурился Саматта.
— Его место тут же займет кто-то еще, — пожал плечами Демиург. — У одного давно исчезнувшего народа на сей счет имелась хорошая поговорка — «Священный трон никогда не пустует». И что? Сворачивать шеи, пока не перебьешь половину населения, а вторую не запугаешь до полусмерти? Не проще сразу планету в распыл пустить? Дело не в Касаме, а в социально-экономическом устройстве общества, которое делает существование касамов возможным. Измените его, чтобы ликвидировать саму возможность существования рэкета, и жить станет легче.
— Как?
— Откуда я знаю? — удивился Дзинтон. — Ваше общество, вам и пути искать.
— Ладно, тебе виднее, — сдался бывший солдат. — А что ты там сказал Лике про прошлое?
— До того, как попасть ко мне, он приворовывал, — пояснил Демиург. — Ничего серьезного — кошельки и пелефоны из карманов в таскал, но по кривой дорожке уже двинулся. Я ему мозги вправил, так что, надеюсь, больше он к криминалу никогда не вернется. Но вот, кстати, еще одна проблема. Кара.
— Кара?
— Да. Она храбрая девочка. Слишком храбрая и самоотверженная. Ты видел, как она приготовилась одна драться с тремя бандитами, чтобы меня защитить. А в день штурма она намеревалась в одиночку драться со всем твоим отрядом, драться — и умереть.
— Да, действительно, — Саматта задумчиво потер подбородок. — Если она станет соваться в каждую заварушку, плохо кончит. Дети не понимают, что такое смерть…
