быть, кому-то понравится.
– Так это бесплатно? – возбуждённо кричат дачница, пивной папаша и будущий яппи и, не глядя, хватают тонкие вещицы.
Подтянутый дедуля с удочкой, будто бы невозмутимо дремлющий посреди этого гама, немедленно открывает глаза, осторожно берёт в руки то, что поставила рядом с ним удивительная старушка, внимательно разглядывает и удивлённо произносит:
– Так это же туфелька! Вы сами-то примеряли её?
– Нет. А что, так надо? – растеряно переспрашивает старушка.
– Давайте попробуем. Надо – так надо, а нет – так нет.
Весь вагон с интересом наблюдает за двумя сумасшедшими пенсионерами: она садится на лавку, снимает удобную тряпичную тапочку, протягивает вперёд стройную ножку. Он встаёт на одно колено, бережно, как к фарфоровой, прикасается к её точёной ступне, примеряет туфельку.
– Надо же – впору! Где-то тут ведь и вторая была…
Старушка надевает вторую хрустальную туфельку и моментально преображается: нездешнее платье, тонкие духи, сдержанный макияж, да и его рыбацкая роба оборачивается фрачным костюмом, на зависть будущему яппи. «Как долго я тебя ждала.» «Ну так дождалась ведь».
Они выходят на следующей остановке, и наконец-то живут долго и счастливо.
А электричка что же? Зелёные одинаковые вагоны вновь становятся «огурчиками, своими, только что с грядки», а её пассажиры – жуками-паразитами, которых с негодованием вышвыривает в окно толстая дачница, перед тем, как начать делать заготовки на зиму.
Алиса и волшебные пузырьки
Сказка закончилась, и у Алисы заболела голова.
– Сосуды сужаются, – сказал кто-то серый и нудный. – Надо больше спать и меньше нервничать.
Алиса отмахнулась от него и вернулась в зеркало. На знакомом столике стоял пузырек «Выпей меня». Алиса выпила, обжигаясь вкусом, и голова у нее почему-то перестала болеть. Алиса выпила еще. Теперь она даже как будто повеселела, и жидкость в пузырьке уже не казалась ей такой огненной, как в первый раз.
Когда перед глазами у Алисы поплыли красные круги, на столике появилась пачка сигарет с надписью «Выкури меня». От курения сосуды немного сузились, красные круги убрались восвояси, и Алиса снова смогла почувствовать абсолютное счастье.
До самого вечера она сидела за столиком и по очереди пробовала новые игрушки, а к вечеру завалилась спать – довольная и совершенно просветленная.
Под утро на туалетном столике обнаружился стакан с шипучим содержимым.
«Выпей меня» – с трудом разлепляя глаза, прочитала Алиса. «Хуже уже не будет», – подумала она свободным от похмелья уголком мозга и выпила. Разумеется, ей немедленно стало легче.
«Дети! Это только в сказках аспирин появляется у изголовья сам по себе! В этом жестоком, жестоком, жестоком реальном мире надо заранее позаботиться об устранении похмельного синдрома!»
Ваша Алиса
Не идеальная
«Слушай, она конечно, офигенно красивая. Но не идеальная. Ну, типа, как человек не совершенная. Говорит очень много. Рот просто не закрывается. Она как бы рассказывает мне всё, что происходит у неё в голове, типа поделиться чувствами хочет. И ещё любит настоять на своём. Не потому, что ей это важно. Просто, чтобы было не по-моему.
И подруги у неё, ну, как бы сказать. Не очень умные, короче. Она с ними каждую неделю как по расписанию в кино ходит, потом возвращается и рассказывает, что смотрели, кто на какой минуте засмеялся, кого парень бросил, кого в должности повысили. Потом ещё родители её. Мамаша звонит раз шесть на дню. Типа, проверяет, наверное, не съел ли я дочуру. А папаша интересуется – когда на свадьбу пригласим. Но это ладно, это же родители, да, как бы надо терпеть. Только она сама всё чаще и чаще разговор заводит на эту тему – о свадьбе, то есть. Типа, как бы ей это совсем не надо, что за предрассудки. А вдруг надо? Вдруг проверяет? Запутался совсем. А она помолчать просто физически не может. Не понимает, что иногда человека надо как бы оставить в покое. Нет, правда, она классная очень. Но не идеальная, нет».
Богине любви надоел этот бесконечный внутренний монолог. Она сжалилась над бедным юношей и превратила его возлюбленную в идеальную и молчаливую мраморную статую. По другой версии, впрочем, возлюбленная сбежала сама, а статую в гостиной оставила на память.
Зло и ещё Злее
В одном симпатичном Старом городе, в мрачном домике с готическими башенками, признанном Всемирным культурным наследием ЮНЕСКО, поселилось Злое Зло. Вид оно имело человеческий, и при этом – вполне привлекательный. Ну, хорошо – не уродливый. В целом, нормальный вид, в Старом городе вечно толпами шатались туристы, местные жители разные лица видели, привыкли ко всему.
Слегка попортив для разминки культурное наследие ЮНЕСКО, Злое Зло отправилось бродить по Старому городу в поисках развлечений. А развлечения у него известно какие – злые-презлые!
И тут, надо же случиться такому – из ворот академии Добра выпорхнула на кривую, камнем мощеную улочку, Любящая Доброта. Она плохо училась в академии, теории не знала совсем, вечно путала основные и второстепенные признаки зла, но её не прогоняли, потому что не было во всём городе доброты более любящей, чем эта.
Увидев Злое Зло, Любящая Доброта не стала долго думать (хотя в академии с самых первых дней пытались пристрастить её к этому полезному и увлекательному занятию) и по-доброму полюбила его. Но Зло было такое Злое, что ничего не почувствовало и пошло себе дальше: творить Чёрные Дела.
Первым Чёрным Делом было отравление источника. Злое Зло долго скиталось по большим городам, где все источники и так были отравлены самими жителями, поэтому оно мечтало добавить в свой злодейский арсенал этот милый фокус.
Встав на берегу отравляемого источника, наколдовав небольшой сквозняк, дабы тот романтически развевал полы его плаща, Злое Зло принялось читать заклинание. И тут – в самый ответственный момент – из-за куста выпрыгнула Любящая Доброта и произнесла ответное заклинание:
– Господин Злое Зло, вы мне ещё вчера так понравились, что я прямо вообще офигела. А плащик где такой оторвали?
– Органическое удобрение животного происхождения!!! – выругалось Злое Зло. И всё. Превосходное заклинание, отравляющее любой источник, было испорчено. Зато на окраине Старого города появился целебный, лечебный гейзер, а это городу и горожанам было только на пользу.
Злое Зло хотело было тут же на месте испепелить Любящую Доброту, но она была такая Любящая и такая Доброта, что когда он начал читать испепеляющее заклинание – попыталась помочь ему, вспоминая все волшебные слова, которые слышала на уроках в академии Добра (если не листала под партой журналы мод). В итоге, на окраине города, рядом с новообретённым целебным гейзером, приключился праздничный фейерверк, и горожане живо притащили туда столики, мангалы, пледы, зонтики, наборы для коктейля, бочки с пуншем, корзины пряников и так далее, а следом поспешили туристы с фотоаппаратами, камерами, гидами, пачками долларов и так далее.
Злое Зло снова изящно выругалось и убежало в свой готический домик. Там, под покровом темноты, оно написало на стенах скверные слова на греческом и латинском языках и осталось довольно.
Через несколько дней, оправившись от шока, Злое Зло вновь вышло на злой промысел. На этот раз оно решило обрушить ратушу и обратить её в прах, а тех, кто заседал внутри – сделать ящерицами и жуками. Но и тут вмешалась Любящая Доброта – так, что заклинание в ужасе съёжилось, скомкалось, и побуквенно ввинтилось обратно в рот Злому Злу. У бедняги от такого случилось злейшее несварение желудка, да ещё и онемели кончики пальцев.
Так прошло два месяца. Стоило только Злому Злу пойти на дело – как тут же настигала его Любящая Доброта и по необразованности своей всё портила.
– Ну что ты ко мне пристала? – не выдержав, воскликнуло Злое Зло, когда великолепный смерч, который, между прочим, мог бы снести с лица Земли половину Старого города, причём именно ту, которая находится под особой охраной ЮНЕСКО, превратился в лёгкий приятный ветерок, освеживший утомлённых
