Башня Близнецов 1 (СИ)

Человек не способен жить, когда его сердце остановилось!..

— Так то — человек, — усмехнулся Хаар, передвигая небольшую жаровню.

— Ты на что это намёкиваешь? — подозрительно спросила Сара. — А я кто?.. И что это за барбекю ты тут затеял?

Что такое барбекю? — Кальви ожидала, что соседка снова отмахнётся — некогда, потом, но Сара ответила.

Жареное мясо. Вот примерно на такой решётке его и готовят, — помолчала. — Мне кажется, или сердце уже почти совсем не стучит?

Кальви тоже прислушалась.

Не кажется. Или кажется нам обоим.

Сара выругалась. Мысленно. Вслух. В груди нарастала боль.

— Мне это не нравится, — решительно сказала девушка, увидев, как заполыхала жаровня. — Что за странный цвет пламени?

Не знаю. Оно остановилось?..

Кажется, пока нет.

Боль постепенно усиливалась. Хаар вгляделся в лицо девушки и взялся за нож.

Покачал головой и отложил.

— Чего? — огрызнулась Сара, задыхаясь. — Взялся, так… делай уже что-нибудь!.. Садист, маньяк, Ганнибал хренов Лектор!.. У меня… у нас сердце не бьётся!..

Короткий жест — и она оказалась внизу, Кальви снова завладела своим телом.

— Сейчас мне нужна ты, — сказал Хаар, нацепляя на неё маску. Закрепил крючками веки. Кальви дёргалась, вместо сердца уже был колючий комок. — Сосредоточься! — потребовал, высвечивая проекцию тела.

Офигеть, голограмма, — восхитилась Сара. Она, убедившись, что не может ни шевельнуться, ни комментировать, спокойно устроилась и принялась наблюдать.

Оказывается, сердце ещё трепыхалось — скорее, вздрагивало. Искусник дождался, пока это вздрагивание кончится, выключил 'голограмму' и взял со стола нож.

Спокойно! — Сара ощутила, как Кальви забилась в истерике. Представь, что перед тобой кино! Мы сидим в кинотеатре и смотрим фильм про того жеЛектера! И нам не хватает только попкорна! Ну же, прекрати! Я несколько собственных операций по десятку раз пересматривала, не страшно ни фига!

Лезвие с хрустом ударило в грудь.

Вспышка боли.

Вспышка воспоминаний.

Скальпель взрезает, ловкие пальцы, обтянутые белым латексом, копаются в ране… Ярчайшие фонари светят, с беспощадной отчётливостью показывая каждую жилку, каждую пульсацию разъятой плоти… непонятные приспособления входят в тело, на мониторе смутные тени…

Хаар ошибся.

Сара, ощутив, что Кальви сбрасывает оковы ужаса, швырнула в неё уже другими воспоминаниями.

Как он ошибся!..

Дикарский мир!.. Огромные небоскрёбы, превосходящие по высоте главные Башни сильнейших Домов — с ума сойти, они делают жилища из металла и стекла! Автомобили, с невообразимой скоростью едущие по автострадам. Самолёты, преодолевающие земли и океаны, и даже… космические корабли, покидающие пределы атмосферы!..

Да, он ошибся, — прошептала Сара. Фатально ошибся, и мы с тобой ещё напьёмся его крови!..

Кальви захохотала мысленно. Её страх испарился.

Слушай, я, конечно, не специалист, но разве мне… нам!.. не должно быть больно?

Вообще-то больно было. Но не слишком. Когда Хаар, пошуровав ножом в ране, что-то там выдернул, стало даже легко.

Что за авангардный светильник? — поинтересовалась Сара. Мне кажется, сердце должно выглядеть не так!..

Хаар вертел в руках багровый кристалл неправильной формы, в глубине которого билось алое зерно.

— Да!.. Да, всё получилось!.. — бормотал восторженно.

Рада за тебя!.. — огрызнулась Сара. Может быть, и нам расскажешь?

Но Хаар не пожелал рассказывать. Он небрежно подбросил сердце в руке и сунул в сиреневое пламя.

Вот теперь стало больно. Очень больно. Но всё же это боль была лишь эхом той, которая возвестила открытие двери. Кальви пыталась сморгнуть, глядя, как её кристаллическое сердце расцветает в огне, как алая точка в нём светится всё сильнее.

Хаар прищурился, разглядывая, ему казалось, что алая капля была меньше. А эта крупная и какая-то… раздвоенная? Впрочем, неважно.

Магнус открыл ларец.

Похоже на шлем древнего-древнего водолазного костюма, — сообщила Сара. Кальви приняла картинку — человек в громоздком костюме с клещами на концах рук, на плечах его металлический шар со стеклянными круглыми вставками, с уходящей вверх трубой. А ещё — на спутник, — сверкающая сфера с торчащими во все стороны иглами.

Хаар держал в руке шарообразную конструкцию из металла и кристаллов, снабжённую трубочками, какими-то спиральками-пружинками, поршнями и 'барашками' — ключами. Всё это блестело, мерцало и переливалось.

Красиво, — оценила Сара. Если Кальви смотрела на устройство с ужасом, то соседка её — с любопытством. Этакое заводное сердце. Только не кажется ли тебе, что оно немного великовато?

Кажется, — призналась Кальви. Хаар тем временем что-то подкрутил, чем-то щёлкнул, и 'заводное сердце' развалилось на две части. Искусник голой рукой вытащил сердце-кристалл из поменявшего цвет пламени. Кажется, оно нисколько не пострадало. Хаар примерил его внутрь конструкции, довольно кивнул.

— Точь-в-точь!.. — похвалил себя, защёлкнул и закрутил 'барашки', зажимая сердце внутри. Теперь алый огонь пульсировал в металлической оправе, знаки, сплошь испещрявшие сердце, ожили. Искусник повертел сердце в руках, что-то ещё колданул и подошёл к Саре.

Стой, дурак!.. — но права слова Саре никто не давал, только Кальви услышала. Здесь-то тебе не тик-в-тик, этой штуке там места мало будет!..

Хаар тоже так думал. Отложив сердце, он покопался внутри Кальви ножом, выдрал лёгкие и небрежно швырнул их на 'барбекю'.

Девушки завопили от ужаса — беззвучно, слыша лишь друг друга. Розово-кровавые лохмотья горели в сиреневом пламени, которое постепенно набирало силу.

Дождавшись, пока магический огонь как следует разгорится, магнус взял какие-то металлические детали, бросил в огонь. Пламя как бы стало перетекать в них, оживляя металл, наполняя его магией. Хаар поместил сердце в грудину, доставал из огня распорки, спицы, закреплял его на рёбрах, соединял детали