Вариша кивнула, пытаясь набрать воздуху в грудь. Прикосновения его пальцев огнём вспыхивали на коже. Хаар посмотрел ей в лицо и торопливо подёргал одежду, давая знак, чтобы шкурка ослабила свои объятия. Сара усмехнулась.
— Сара, кисти, краску, три таких чашки, — магнус указал на осколки на полу. — Вон ту шкатулку. И вон ту книгу… хотя нет, книгу и нож я сам возьму. А ты убери здесь.
— Сначала я хотел провести тебя через один из ритуалов Молчания. Не следует знать кому бы то ни было, что у нас появилась анима, способная выжить после выстрела из магномёта в упор.
— Отчего же вы передумали? — поинтересовалась Кальви.
— Из-за твоей верности. Ритуал будет, но другой, — магнус кивнул на стол. Три чаши, небольшой нож с чёрным лезвием из обсидиана в чёрной шкатулке. Книга в металлическом переплёте.
Кальви не верила своим глазам.
— Знаком тебе этот ритуал?
— Да, но… — Вариша сглотнула. — Лишь в общих чертах…
— Мне нужно спрашивать?
Девушка посмотрела ему в глаза.
— Я почту за честь, мой магнус, — твёрдо сказала.
Хаар стукнул по книге костяшками пальцев, и её застёжка со щелчком откинулась. Книга сама собой распахнулась на нужном месте.
— Читай.
Повисла тишина. Вариша старательно вчитывалась в старомодно написанные знаки, шевелила губами, повторяя.
— Ага… ага…
— Итак, ты согласна?
— Да, мой магнус!..
— Перечитай последний абзац. И теперь согласна?
— Конечно, мой магнус!..
Сара сделала такое движение, будто с отвращением сплюнула на пол лаборатории. Вариша вспыхнула. Да эта анима совсем распоясалась!..
— Отлично, — Хаар улыбнулся нежно, и девушка почувствовала, как ёкнуло сердце. Сейчас он вовсе не казался строгим магнусом Дома, тем, кто всем руководит и за всё в ответе.
Он усадил её за стол, вручил кисть, краску и чашку. Вариша так волновалась, что испортила первую заготовку и чуть не разревелась.
— Ничего, — магнус небрежно забрал заготовку и швырнул в камин. — Ещё раз.
Вторая получилась, и он сдержанно похвалил. Вариша расцвела.
Пока она возилась со своими простенькими узорчиками, он закончил сложную роспись на каменной плите — алтаре и взялся за собственную чашку. Ещё несколько линий на дубовую плашку.
— Левую.
Вариша протянула через стол руку. Кисточка заплясала по коже, покрывая росписью руку до локтя. Наконец магнус отложил кисть и взял нож, подставил под кисть дубовую доску.
— Иди сюда, — позвал Сару. — Держи.
На запястье легли тонкие ледяные пальцы. Сжали с совершенно недевичьей силой. Лицо анимы странно кривилось, как будто несколько сущностей пытались вырваться из одной телесной оболочки, преодолеть приказ хозяина.
— Крепко держи, — сказал он. — Если она махнёт рукой… тут множество вещей, на которые кровь не должна попадать ни в коем случае.
Он поднял нож.
Вариша зажмурилась.
Острейший клинок резанул без боли — только хрустнуло. Боль пришла потом. Вариша не вскрикнула, открыла мокрые от слёз глаза.
Бормоча заклятья, Хаар бросил мизинец в чашу. Сара всё держала её, бешено глядя на Хаара.
— Плоть, кровь… и дух, — Хаар пальцем снял каплю слёз со щеки Вариши. — Всё, уже всё…
Дунул легко, и обильная кровью ранка подёрнулась корочкой, боль потеряла остроту. Сара по приказу отпустила.
— Извини, перевязывать пока нельзя, — и Хаар положил на доску собственную руку.
— Держи. Как следует.
Сара недоумённо заморгала. Неуверенно обхватила его запястье. Прижала к столу. Хаар неловко передал перепачканный в крови нож Варише. Та всхлипнула, примеряясь. Двумя руками было бы лучше, но левой теперь и не схватишь… Впрочем, нож острый.
Зачарованная сталь рассекла плоть и кость. Вариша едва не вскрикнула, почувствовав нарастающую пульсацию в отрубленном мизинце.
— Плоть, кровь… — да что она за корова неуклюжая!.. сперва чуть не уронила чашку, неловко взяв левой, а правой подбирая отрубленный мизинец, теперь её же слеза чуть не капнула в уже зажегшийся волшебным огнём узор!.. — И дух…
Подняла запачканную в крови руку…
Глаза магнуса были сухими.
Он и сам почувствовал, что что-то не то. Быстро-быстро заморгал, стараясь выбить слезу. Верно, последствия форсирования — оно включает в себя мутацию глаз, как он не подумал раньше!.. Вариша чуть не застонала, боль нарастала, жгла огнём, скользила вверх по руке. Темп ритуала был сбит, и магия настойчиво требовала продолжать, но…
Тут Сара, всё ещё прижимая одной рукой руку магнуса к дубовой плашке, пальцами другой щёлкнула его в нос. И, кажется, пребольно.
Голова Хаара запрокинулась, он подскочил, изумлённо глядя на аниму сквозь обильно хлынувшие слёзы.
Вариша торопливо подхватила, вымазав щёку мужчины кровью, сбросила в чашку. Боль стремительно утихла.
— Молодец, — пробормотал магнус. — Сообразила. Я уж было хотел приказать тебе ткнуть пальцем в глаз…
Сара изобразила, что с удовольствием выполнила бы такой приказ. Короткое движение показалось Варише исполенным такой кровожадной ярости, что она даже поёжилась. Этой лишь прикажи, допустив малейшую неточность в формулировке, в самом деле глаз вынет…
Хаар остановил собственное кровотечение и какое-то время задумчиво смотрел на Сару.
— Благодарю тебя, — сказал, приняв решение. — Но ты мне этак можешь и в ритуал вмешаться. А этот ритуал не из тех, в которые можно безнаказанно… в общем — замри!..
И Сара замерла. В последнее мгновение она, догадавшись, что он прикажет, встала в странную позу — подбородок вздёрнут, руки сложены за спиной, ноги расставлены. Кальви поза показалась одновременно агрессивной и выражающей повиновение.
Они забрались на плиту, уселись напротив друг друга. Каждый взял чашу со своим пальцем в правую руку, а покалеченной левой подхватил другого под кисть правой, замкнув круг. В центре, между ними, стояла окровавленная доска — ни одна капля крови не пролилась с неё за границу синего узора, — а на доске ещё одна чашка.
— Плотью, кровью и духом… — начал Хаар.
— Плотью, кровью и духом, — эхом подхватила Вариша.
— Беру в ученики…
— Признаю над собой учителем…
Узоры на плите загорелись. Чаши затопило сиянием магии.
Когда ритуальная формула оказалась закончена, сияние расточилось, и в чашах оказалась то ли золотая жидкость, то ли тяжёлый золотой туман. Вариша и Хаар одновременно глотнули этого жёлтого огня, не размыкая рук и по-прежнему поддерживая чаши. Потом поменялись. Остаток вылили в третью чашу.
