боддхисаттвы. «Таинство ума» соответствует практике визуализации мандал — космических диаграмм и расположенных на них будд и бодхисаттв, «таинство речи» — произнесение мантр (магических слогов), «таинство гсла» — мудры (особые ритуальные жесты) и позы, имитирующие характерные жесты и по ш бувд-боддхисаттв и других персонажей. В результате систематического исполнения этих трех ритуалов человек может временно превратиться в желаемое высшее существо, а поскольку все связано со всем, он может также трансформироваться в какой-то аспект этого существа, либо в элемент космоса. Такая трансформация означает, что он временно становится обладателем сил и могущества этого существа. Это тоже архаика — вспомним шаманизм или представления об оборотнях (кстати, на этом сюжете основаны многие современные фильмы ужасов, например «Волк» с Джеком Николсоном).
Представление о том, что действия (карма) могут быть не только телесными, но речевыми и мысленными (триада действие-слово-мысль) является общим достоянием индийской традиции. Ранний буддизм выдвинул на первый план намерение (мысль), считая, что именно оно формирует кармический «заряд» действия. В буддизме тантрическом все эти аспекты становятся взаимозаменяемыми и уравниваются в своих возможностях. Более того, они провозглашаются тождественными друг другу. Занимаясь одной практикой, можно достичь результатов остальных двух.
Седьмое. В тантризме исчезает грань между символами и тем, что они символизируют. Нет никакого другого плана, который скрывается за символами (будь то жесты, слоги, цвета и др.). Символы являются не просто знаками, а реальным воплощением природы символизируемого. Земные вещи становятся воплощением господства внеземных, немирных сил. Не надмирный план погружается в мир, а наоборот, земное становится виртуальным. Любой человек может проиграть всю реальность через систему ритуалов, используя любые символы.
Восьмое. В свете фундаментального единства вселенной и ее обитателей на основе пустоты все дихотомии и противопоставления, в том числе оппозиция добра и зла, теряют смысл, отсюда — относительность моральных установлений. По словам Глазенаппа. «сопряжение всех событий и отношений этого мира в грандиозную космическую систему, которая равно охватывает и величественнейшее и ничтожнейшее и даже низшему уделяет место в универсальном священном плане, сообщало учению совершенно новую ориентацию и в сфере теоретических оснований этики», (см. Литература ктеме). Что здесь имеется в виду? Ни одна добродетель и не является абсолютной и общеобязательной. Главный критерий «моральности» — «благо живых существ». Тантристы любят вспоминать знаменитую историю о том, как к Будде пришел его последователь и покаялся в том, что на корабле он убил разбойника, намеревавшегося расправиться со всеми пассажирами, чтобы завладеть их имуществом. Будда объяснил ему, что он не совершил ничего дурного, во-первых потому, что в его намерение входило спасение жизни людей, а во-вторых, он избавил разбойника от дурной кармы, которую тот имел бы, соверши он свое злодеяние. Раз мораль ситуативна, то она относительна, поэтому никакое преступление не закрывает пути к спасению — вечное проклятие невозможно.
В «Гухьясамаджа-тантре» ученику при посвящении прочитывается следующий текст: «Живых существ ты должен убивать, лживые речи — произносить, то, чего не дают тебе, возьми силой, так же точно и в отношениях с женщинами. Этим алмазным путем ты сможешь достичь состояния алмазного существа. Это наивысший из существующих обет (самая) всех будд». В других местах говорится, что всем сиддхам следует поедать мясо: слоновье, лошадиное, собачье, говяжье и человечье (махамамса, «великое мясо»), употреблять спиртные напитки и вступать в сношения с девицами презренных каст. Вселенский будда утверждает, что и тот, кто предается любви с собственной матерью, сестрой, дочерью или даже с матерью будды, может достичь высшего совершенства. Та же «Гухьясамаджа» предписывает: храмовых служб не вести, священных текстов не читать, мандал не сооружать, будду, учение и общину благоговейным почтением не окружать (см. статью Глазенаппа). Все эти намеренно кощунственные речи нужно понимать не буквально, а как определенную работу с психикой слушателей, нацеленную на разрушение у них привязанности к определенным этическим и религиозным принципам. Шок, парадокс, глумление, как нам известно из практики дзенских монахов, — могут работать как действенные методы «очищения» психики.
Девятое. Меняется отношение к аффектам, психическим «препятствиям» к освобождению — клешам, аваранам. В раннем буддизме их предлагалось беспощадно искоренять йогой и медитацией, «выжигать» истинным знанием. В махаяне главное средство борьбы с ними — это осознание их пустоты, отсутствия у них реальных объектов. Ваджраяна идет еще дальше: сами по себе аффекты не плохи и не хороши, теми или другими их делают объекты, на которые они направлены. Избавленные от привязанности к сансарным ценностям и направленные на духовные цели, они становятся действенными инструментами освобождения. Поэтому у каждого бога ваджраяны. наряду со «спокойным» аспектом есть еще и «гневный». В иконографии «гневные» божества изображены так, чтобы вызывать страх и отвращение. Их задача — защитить нас от отрицательных явлений этой реальности (дхармапалы, идамы). В конечном итоге страсти, как мы видели, тоже занимают свое место в универсальной системе соответствий.
По словам Глазенаппа, «взятые сами по себе, эти проступки не несут ничего нечистого — они, точно так же, как земля, вода, огонь, воздух и эфир, составляют основу существования всякого единичного существа. Если бы мы не убивали живых существ, то, ослабев от голода, не в состоянии были бы ступить ни шагу; если бы не отбирали у овцы шерсть, не могли бы сделать себе одежду; если бы не вступали в половые сношения, наш род прекратился бы; не произнося условных речей мира видимости, мы не могли бы вступать в общение друг с другом; не выражая бранными словами и т. п. своих оценок, не могли бы одерживать верх над противниками. Все эти действия, взятые в их абсолютном значении, не суть грехи; они становятся таковыми лишь при некоторой совокупности условий. Относительность границ в мире изменчивости проясняется также и в свете учения о перерождениях — ведь в безначальной сансаре всякое существо доводилось всякому другому и отцом, и матерью, и братом, и сестрой, и супругом, и супругой, и сыном, и дочерью. “С другом он поступает так же, как-с самим собою, дочь ему — как жена, гетера — как мать, знатная женщина — как бродяжка, шкура ему — одежда, солома — сокровище, вино — моча, навоз — пиша, вонь нечистот — аромат камфоры, презрительная речь — восхваление, Индра ему как Рудра, день как ночь, явь как сон, настоящее как прошедшее, страдание как удовольствие; его родной сын ему как лиходей, небо как преисподняя, добро как зло"» (см. статью Гпазенаппа).
Десятое. Проповедь «естественности». Тантризм использует древние магические обряды и ритуаты именно по той причине, что они высвобождают естественную энергию человека (ср. введение естественных проявлений в сферу публичности в наше время — реклама прокладок, презервативов, лекарств от разных «интимных» недугов). Все естественное священно — считают тантрики (все естественное — товар, а товар может продаваться, а значит и рекламироваться — считается в наше время). Самым ярким воплощением идеалов «естественности» стали некоторые из так называемых махасиддх («великих реализовавшихся» — 64-й сиддха Горнатх, легендарный основатель хатха-йоги, Матсьендранатх, Капала, Чарпати, Нагарджуна, и Наропа, Тилопа). Некоторые из них принадлежали движению сахаджайоги, которое никогда никак не институализировалось, поскольку махасид-дхи выступали против всех институтов и против любых ограничений естественных влечений человека. Поэтому их поведение было подчеркнуто эпатажным — они отличатисьот монахов во всем: и в одежде и в прическе (носили длинные волосы) и особенно в поведении. Своими эксцентричными манерами, опрокидывающими все представления о приличиях, о высоком и низком, они напоминают юродивых в православной традиции. Махасиддхи опровергали не только монашескую чистоту и монашескую святость, но и монашеские методы медитации.
Тантризм — легкий путь?
Может показаться, что тантризм — это «легкий путь» — путь, ведущий к освобождению именно через то, что в религиозной традиции всегда считалось препятствием к духовности. Например, тант-рики «левой руки» (вамачари) рассчитывают прийти к отождествлению с Шивой и Шакти, используя вино, мясо и плотскую любовь. А знаменитая «Гухьясамаджа-тантра» категорично утверждает: «Никто не может достичь совершенства, если будет прибегать к трудным и скучным усилиям; но совершенство достижимо без труда, если удовлетворять все свои желания» (цитировано по Элиаде). Но эта легкость только кажущаяся,
