(Березенко вспомнил, помрачнев, рассказы некоторых других своих сокамерников, с которыми он сидел раньше. Обеспеченных молодых ребят с деньгами, машинами и прочими атрибутами красивой жизни, постоянных завсегдатаев ночных клубов. Он с такими уже тут, в тюрьме, тоже несколько раз пересекался.
Их полупрезрительное отношение ко всем этим тусящим дамочкам. Как к каким-то дешевым потаскушкам. Н-да... По их словам тоже выходило, что дамочки эти обычно с полуслова все понимают. Чего от них ждут. Только пальцем помани! За этим-то сюда и явились!
Черт! А ведь моя жена...)
С: А фейс-контроль у вас был?
К: Ну, естественно, стоит охранник при входе, смотрит, чтобы человек выглядел прилично. Пьяных всяких, наркоманов отсекает, на хуй они нужны!
Д: А у Вас наркотики продавались?
К: У нас нет, но вообще экстази сейчас почти свободно можно везде купить.
Д: И, что, многие употребляют?
К: Да все почти! Выпьет таблетку — и танцует всю ночь, как заводной.
Д: А это наркотик?
К: Ну, слабый совсем. Как травка.
Д: И как он действует? Просто энергия из тебя прет, и все? Типа винта?
К: Ты чего, не видел никогда? Экстази?
Д: Нет.
К: Ну, маленькие совсем, разноцветные шарики, как драже, а на каждой значок. Кроличьи уши — playboy, пасифик, феррари, порше и т. д. Их много.
Д: И чего, каждый по-разному действует?
К: Конечно. Есть — выпьешь, становишься добрым, всех любишь... Главное, чтоб плохое тебе никто ничего не говорил! Типа, что ты мудак. Ты тогда не агрессивным становишься, а просто грустный. Чуть ли не плакать начинаешь. А если тебе говорят, какой ты клевый парень — то все заебись! Этот человек тебе лучшим другом становится, ты его так любить начинаешь!..
Ну, playboy — это понятно. У меня приятель рассказывал, они с другом и с телкой с одной съели по таблетке плэйбоя. Так она их потом заебала! Всю ночь! Он говорит: нас же двое всего, ну, все! мы не можем уже!.. А она: давай!! ну, где вы?! Секс-машина такая.
А феррари, порше — это просто энергия. Они нажрутся и пляшут всю ночь. По хую! А в 5–6 утра клуб закрывается — а у них еще энергии до хуя! Им продолжать надо! И сейчас уже клубы появились, которые, наоборот, открываются утром. Обычные закрываются, а эти открываются. Прямо автобусы свои фирменные подгоняют, вся толпа в них садится и едут в новый клуб. А там, внутри автобуса, тоже музыка, эмблемы клуба, оформлено все... Они все там тоже всю дорогу танцуют и даже не понимают, что их куда-то везут. А на место уже приезжают — и вперед! И еще весь день! Всю ночь и весь день!
Д: И что, они только в таблетках бывают, экстази?
К: Нет, сейчас еще жидкие появились. Капни телке в бокал плэйбоя — и можешь ее всем клубом ебать! Сама просить будет! (Смеется.)
Д: И чего, на всех одинаково действует?
К: Нет, бывают неожиданные эффекты. Особенно, если передоз.
Мне ребята рассказывали, у них на автостоянке сторож был. Дедок такой, божий одуванчик. Совершенно безобидный. Ворота открывал. И они его угостили. Приезжаем, говорит, потом: все темно, закрыто, и дед этот с топором ходит. Территорию охраняет. Обычно, говорит, все открыто, свет горит, а тут... Ну, мы сигналим, чтоб открыл!.. А его раздражает все. Агрессия у него! Он выходит — и джипу топором в капот! Без базара! Две машины въебал! Мусоров вызывали!
Да мы сами плов готовили и приколоться решили. В плов капнули. Ну, не ел никто, кто знал. А один не знал — почти все съел. Ну, и ничего вроде. А потом вечеринка началась — и про него все забыли.
Захожу в ванную — темно, и вдруг крик: «стоять!!» Я думаю: ч-что такое?! что за хуйня? А он решил, что это окоп, и встал на боевое дежурство. Засел в ванной со шваброй. Так всю ночь и просидел в темноте. Не пускал никого. Охранял.
Да многим при передозе вообще неизвестно что мерещится! Стены раздвигаются, и оттуда черти, ангелы выглядывают. Чудовища всякие. Ну, что у тебя в голове! Поэтому они и калечатся, и погибают, из окон вываливаются или с балкона. Их ангелы зовут: иди ко мне! Он и идет. В стену или в окно. Да вообще, я бы наркоманов всех этих!..
Далее разговор пошел о наркотиках, и это было уже неинтересно. Про это Березенко слышал уже здесь, в тюрьме, миллион раз. И про ломки, и про передозы, и про все остальное. Надоело! Короче, неинтересно уже все это.
Сон упорно не шел. Березенко рывком отбросил одеяло и сел на шконке. Сокамерники мирно посапывали. Он сунул ноги в тапки, встал, подошел к дольняку и включил чайник.
Чаю, что ль, попить? Все равно не уснешь теперь. Черт бы все побрал!! Шоферы — ночные клубы — экстази... Дьявол!!!
Березенко был человеком не бедным. Личной охраны у него, правда, не было. Но шофер у его жены был... Н-да, был... Молодой такой, симпатичный... («Поехали в дом отдыха!..») Надежный, правда, как всегда до этого казалось Березенко, но... («Ах, не хочешь!..») Дьявол!!
И ночные клубы его жена очень любила. И частенько посещала. Часте-енько!.. Равно как и всякие там показы, презентации и прочие светские тусовки. Сам-то Березенко всего этого терпеть не мог. Он был человек семейный, домашний. Работа, ребенок... Ну, рыбалка иногда. Или охота. («Она тебе не пара. Она тусовочная».)
А действительно? — подумал Березенко. — А чего она в этих своих ночных клубах делает-то? «В уголке сидит»? И что, у нее за все это время никаких знакомств ни с кем там не было? Ни разу?.. Только что-то я вот про это ничего не слышал... Никогда она мне про это ничего не говорила... («Ну, знакомства, мальчики.., с последующим продолжением... Все, как положено!»)
Березенко перебирал в уме детали услышанного на прогулке разговора. На душе у него становилось все тяжелее и тяжелее.
Стриптиз мужской!.. Что-то ведь она мне про это рассказывала!.. Про все эти публичные раздевания. Как стриптизер любую из толпы вытягивает — и вперед!
— А если тебя? — помнится, шутливо еще спросил тогда Березенко.
— Что за чушь! — надменно фыркнула в ответ жена и сразу же заговорила о чем-то другом.
Н-да... «Чушь»!.. («Да любую может! Хоть до белья, хоть целиком!.. Сами к стриптизеру выходят!.. Сначала он на колени ее лицом к себе верхом посадит, тазом покачивает вверх-вниз, имитируя половой акт, а потом..!») Д-дьявол!! Дьявол! дьявол! дьявол!
Да и экстази эти... («Капни любой в бокал — и еби ее потом хоть всем клубом! Сама просить будет!»)
Да и какие там экстази! Зачем капать еще чего-то?! Сама все даст! А иначе чего она в клуб-то пришла? Значит, ей все это нравится. Вся эта пряная атмосфера экстазийного веселья и всеобщего разврата. («„Давай!! Ну, где вы там?!“ Секс-машина...») Легких связей и легких нравов. («Дамочки все эти тусовочные!.. Потаскушки... Дешевка... Только пальцем помани!.. За этим-то они сюда и ходят!..»)
Да нет! — Березенко в волнении пробежался взад-вперед по камере. — Не может быть! Чтобы она... Я верю своей жене! Не может быть!.. («Все верят! С кем я ни говорил. Каждый думает, что это не про него. Что у него жена особая».)
Березенко представил себе, как его жена.., самый близкий ему человек.., которой он верит безоговорочно, как самому себе.., сидит за столиком с каким-то там неизвестным ему мужчиной или, там, молодым человеком, смеется... шутит... пьет коктейли... потом они идут... А затем она приходит как ни в чем ни бывало домой. «Привет, милый!»
Да нет!.. Бред!.. Не может этого быть!!
Но представить себе, что она сидит в ночном клубе за столиком одна, в гордом одиночестве и надменно всех отшивает, было еще трудней. Вот это-то и был самый настоящий бред! Абсурд! Этакая Орлеанская
