приготовился к отпору. Не могут же они это сделать без его согласия! Она же не социально опасна, в конце-то концов! Ну, боится она высоты, ну, и что с того? Кому от этого плохо? Фобия там это или не фобия. Да пошли вы!..
— Лечится, лечится! — поспешил успокоить его врач, заметив, по всей видимости, его состояние. — Походите ко мне... Проведем с ней несколько сеансов психотерапии.. И, я думаю, все пройдет.
У Ягнюка отлегло от сердца. «Походите ко мне» — значит, никто ее в дурдом, по крайней мере, забирать не собирается. И на том спасибо! Он уже жалел, что вообще сюда пришел. С этими психиатрами же только свяжись!.. Чего он там в своей карте уже понаписал? Наклеят теперь ярлык на всю жизнь!.. «Обращалась к психиатру в таком-то году... Фобии,.. мании,.. психическая травма...» Психопатка, короче, потенциальная.
И привет! На работу-то приличную не устроишься! «Извините, Вы нам не подходите!» Кто там разбираться будет?
Да я и сам бы от такого человека подальше держался с таким диагнозом. На фиг нужно! Нормальных, что ль, людей кругом мало? Свет на этом психе клином сошелся?
Черт!! Но, с другой стороны, а что делать-то было?! Она же вообще вся извелась, бедная, за этот месяц. Каждую ночь буквально будить приходилось. Крики эти кошмарные!.. «А-А-А!.. А-А-А!...», протяжно так, каким-то прямо не своим голосом. Как будто это вообще не она кричит. А кто-то чужой. И выражение ужаса на лице. А разбудишь — плачет потом полночи. И вся дрожит. Караул, в общем.
Ягнюк последнее время уж и сам спать не мог. Боялся, как бы она от разрыва сердца во сне не умерла. Если он заснет и ее вовремя не разбудит. У него и у самого сердце прямо кровью обливалось, на нее глядя. Он даже и не подозревал до этого, как он, оказывается, любит свою жену. Эта беда его словно еще больше к ней привязала. Проснется ночью иной раз и смотрит, смотрит на ее лицо... Усталое такое, измученное. И слезы прямо на глаза от нежности и жалости наворачиваются...
— Вы меня слушаете, Олег Николаевич? — словно откуда-то издалека донесся до него голос врача.
— Да-да! — очнулся Ягнюк. — Извините, — чуть смутился он. — Я так переживаю... Да и бессонные ночи все эти... Просто задумался немного. Извините.
— Ничего, ничего, я понимаю! — врач с видимым сочувствием смотрел на понуро сидящего перед ним мужчину. — Не волнуйтесь. Я думаю, все будет хорошо. Судя по Вашим рассказам, случай у Вас не такой уж запущенный. Вылечим мы Вашу супругу, вылечим! Тем более, такой любящий и заботливый муж у нее... Знаете, в наше время это большая редкость.
— Да... Спасибо, — с благодарностью тихо пробормотал Ягнюк.
Слышать такую похвалу было приятно. Тем более от профессионального психиатра, видящего, наверное, людей насквозь. Сколько их через его руки проходит! Со своими судьбами и проблемами. Да и вообще Ягнюк только сейчас осознал, как он за этот месяц устал. Один на один со своей бедой. И то, что нашелся хоть кто-то, причем совершенно посторонний, в сущности, человек, кто к нему так по-доброму отнесся, сказал что-то сочувственное!..
— Спасибо! — еще раз пробормотал Ягнюк и потупился. — А скажите... — поднял он глаза и заколебался. Но он хотел знать наверняка. — А вот Вы говорите: сеансы. А что это такое? Ей лекарства какие-нибудь колоть будут?
— Да нет, что Вы! — врач засмеялся. — Какие еще лекарства! Чисто психологический тренинг. Ну, знаете: «Ваши пальцы рук расслабляются и теплеют... Ваши руки теплые и тяжелые... Вы вдыхаете холодный воздух голубого цвета, а выдыхаете розовый теплый...» — он посмотрел на внимательно слушавшего его Ягнюка, покашлял и стал рассказывать более обстоятельно. —
Работа с любым пациентом начинается с того, что его нужно научить расслабляться. Для этого психотерапевт начинает произносить вот эти вот слова. «Ваши пальцы...» и так далее. Все дело в том, чтобы переключить человека на внутренние ощущения, которые он обычно не замечает. В состоянии расслабленности пациент чувствует себя защищенным. Далее начинается работа с образами. Человек представляет, что идет по тропинке солнечного леса, идет, идет... и выходит на поляну, где стоит дом. Дом — символ внутреннего пространства, психики человека. Пациенту предлагается позвать тех, кто живет в доме; обычно выходят друзья, родственники. После этого нужно дом обойти. С задней стороны его есть дверь, ведущая в подвал. Там скрываются страхи клиента, которым он должен посмотреть в лицо, чтобы перестать бояться... Как видите, никаких уколов и никаких лекарств. Чистая психотерапия.
— Понял, — Ягнюк вздохнул и твердо взглянул врачу прямо в глаза. — Я все понял. Так когда мы начнем? Когда мне жену привозить?
— Привозите завтра, — врач сверился со своими записями. — Подходите... ну, скажем... К одиннадцати часам Вам удобно?
— Вполне, — Ягнюк встал и благодарно улыбнулся врачу. — Всего хорошего.
— До завтра.
* * *
— Ну, в общем, обращайтесь в случае чего, но я думаю, что все теперь будет нормально.
— Доктор! Я даже не знаю, как Вас благодарить! — счастливый и сияющий Ягнюк просто не мог подобрать слов, чтобы выразить переполнявшие его чувства. — Вы просто волшебник! Маг!! Чародей! Все исчезло. Все!! И сны эти, и фобия. Все! Невероятно. Каких-то пять сеансов! С ума сойти. Я просто слов не нахожу, как мы Вам благодарны!
— Да,.. — как-то кисло улыбнулся врач. — Прогресс, конечно очевиден...
— Не то слово!! — с энтузиазмом подхватил Ягнюк. — Не то слово!
— Да,.. — снова нехотя промямлил врач, пряча глаза и как будто не решаясь что-то сказать. — Да... Видите ли, Олег Николаевич,.. я не зря попросил Вас сегодня одному придти, без супруги... Понимаете, в чем дело... — врач опять отвел глаза и стал смущенно перебирать на столе какие-то бумаги. — Вообще-то я не должен был Вам, наверное, это говорить, но просто Вы мне очень симпатичны... Как человек... Да... — он все никак не мог решиться.
— Что такое? — похолодел Ягнюк. — Какие-нибудь осложнения? Что-то у нее все-таки с психикой случилось? Какие-то остаточные явления? Что?!
— Да нет! — с досадой махнул рукой врач. — Все у нее нормально. Ваша жена психически абсолютно здорова.
— Тогда в чем же дело? — замирая от какого-то нехорошего предчувствия, медленно спросил Ягнюк. Он понял уже, что услышит сейчас что-то страшное.
— Помните, я рассказывал Вам про работу с образами? — врач с какой-то непонятной жалостью смотрел на Ягнюка. — И, в частности, про дом, где живут самые близкие люди?
— Ну да, помню, — ничего не понимая, пожал плечами Ягнюк. — Ну, и что?
— Так вот, — врач набрал побольше воздуха, помедлил немного и наконец решился. — Так вот, Олег Николаевич, Вас там не было. В этом доме. Среди самых близких ее людей.
— И что это значит? — Ягнюк все еще ничего не понимал.
— Это значит, что она Вас не любит.
* * *
— Знаешь, Зой, у меня, наверное, тоже фобия развиваться начинается, — лежа на спине и закинув руки за голову, невесело пошутил Ягнюк. — Пора лечиться электричеством. Мне кажется теперь все время, что ты меня не любишь.
Он протянул руку и щелкнул пультом. Телевизор замолк.
— Что за глупости! — жена на секунду прекратила расчесывать волосы и с удивлением посмотрела на мужа. — Ты же знаешь прекрасно, что это не так. Что я тебя люблю.
— Да, — тихо-тихо, словно про себя, бесцветным голосом пробормотал Ягнюк и несколько раз моргнул. — Знаю. Теперь — знаю. Беспричинные, необоснованные страхи. Фобия!
* * *
И спросил у Люцифера Его Сын:
