прекратила сопротивляться. Спустила курок. Наверху над ней взорвалась на тысячи хрустальных искр люстра.
Толпа закричала и бросилась к выходу.
Зола рухнула на колени и согнулась, прижимая пистолет к животу. Боль разрывала ее, ослепляя. В голове взрывался фейерверк. Она чувствовала себя так, словно ее тело само готово было взорваться на кусочки металла и плоти, в искрах и в дыму.
Голос Кая, перекрывший шум в ушах, заставил ее осознать, что боль отступает. Она была такой горячей, словно кто-то бросил Золу в печь, но боль и жар стремились наружу, к коже, постепенно покидая внутренности. Она открыла глаза. Перед ними мелькали белые точки. Мигали красные предупреждения. В углу поля зрения пробегал текст диагностики системы. Слишком высокая температура тела, слишком высокое кровяное давление, слишком высокая частота сердечных сокращений. Какое-то незнакомое вещество оказалось в ее крови — и ее система не могла ни распознать его, ни уничтожить. Сбой, вопила система. Ты не в порядке.
Но она не чувствовала, что умирает.
Ее телу стало так жарко, что она удивилась, как она не сожгла непрочное платье. Пот шипел на лбу. Она чувствовала себя другой. Сильной. Мощной.
Пылающей.
Дрожа, она села на корточки и посмотрела на руки. Левая перчатка расплавилась, превратившись в пятна липкой шелковистой кожи на раскаленном металле. Она видела, как электричество шипит на стальной поверхности, но не могла бы сказать, видит ли это своим человеческим зрением или зрением киборга. Или, возможно, не человеческим. И не киборга.
Лунатика.
Она подняла голову. Мир был покрыт прохладным серым туманом, как и все для нее. Ее тело начинало остывать. Кожу покалывало, металл ныл. Она рассеянно попыталась прикрыть металлическую руку — глупо, конечно, но вдруг Кай еще не заметил, ослепленный вспышкой.
Она поймала взгляд королевы. Казалось, ярость королевы споткнулась, когда они встретились взглядами. Королева ахнула и отступила на шаг. В какой-то миг она выглядела почти испуганной.
— Не может быть, — прошептала она.
Зола собрала каждый нанобайт сил, какие еще оставались, чтобы встать и направить пистолет на королеву. Она спустила курок.
Рыжий охранник успел вовремя. Пуля попала ему в плечо.
Королева даже не шелохнулась.
Мозг и тело Золы, казалось, снова стали единым целым, когда она глядела, как кровь стекает по броне стража.
Зола уронила пистолет и побежала. Зная, что сквозь обезумевшую толпу не прорваться, она устремилась к ближайшему выходу — массивным дверям, которые вели в сад. Мимо охраны, мимо королевы и ее свиты. Стекло хрустело под подошвами украденных балеток.
Гулкое эхо каменного двора. Брызги луж, летящие ей на ноги. Свежий, прохладный запах дождя, который превратился в морось.
Перед ней простиралась лестница. Двенадцать шагов, сад в стиле дзэн, высокая стена, ворота, город — побег.
На пятой ступеньке она услышала, как лязгнул болт. Провода разорвались, как слишком натянутые сухожилия. Она почувствовала, как лодыжка потеряла опору, послав ослепляющий предупредительный сигнал вверх, в мозг.
Она упала, вскрикнув, и попыталась остановить падение левой рукой. Острая боль пронзила плечо и позвоночник. Металл застучал о камень, когда она покатилась вниз, по тропинке, усыпанной гравием.
Она лежала на боку. Перчатка была разорвана там, где она встретила камень, пытаясь прекратить падение. Кровь окрасила красивый белый шелк на правом локте.
Она изо всех сил пыталась дышать. Голова вдруг отяжелела, и Зола позволила ей упасть на землю. Она ощущала мелкую гальку под головой. Блуждающий взор остановился на небе, с которого ушла буря, оставив после себя легкий туман, который лип к ее волосам и ресницам, освежал горячую кожу. Полная луна пыталась прорваться сквозь облачный покров, медленно прожигая вокруг себя дыру, словно желая поглотить все небо.
Какое-то движение заставило ее снова посмотреть в сторону бального зала. Охранник, который держал ее, замер наверху лестницы. Через секунду рядом с ним уже был Кай, который вскрикнул и схватился за перила, чтобы остановиться.
Он нашел ее взглядом — блики на металлических пальцах, провода, свисающие из исцарапанной металлической ноги. У него отпала челюсть, и на мгновение показалось, что ему сейчас станет плохо.
Снова топот наверху лестницы. Мужчина и женщина в форме придворных магов, и охранник, в которого она выстрелила и который появился, невзирая на сочащуюся кровью рану. Советник Кая и, наконец, сама королева Левана. Ее чары вернулись в полной мере, но красота не могла скрыть гнева, искажавшего ее черты. Приподняв подол юбки обеими руками, она сделала несколько шагов к Золе, но женщина-маг остановила ее мягким прикосновением и жестом указала на стену дворца.
Кай стал медленно спускаться по лестнице, словно крался к раненому животному. Наклонившись, он поднял ржавую стопу киборга, обутую в бархатную балетку. Его челюсть снова отвисла, когда он разглядывал ее — и, возможно, узнал с того дня, когда они впервые встретились на рынке. Он не стал смотреть на Золу.
Губы Леваны искривились.
— Это отвратительно, — сказала она с порога, надежно скрытая от взгляда камеры. Ее слова прозвучали слишком громко и неестественно резко по сравнению с ее обычным мелодичным голосом. — Смерть будет милосердием.
— В конце концов, она оказалась не пустышкой, — сказала Сибил Мира. — Как ей удавалось это скрывать?
Левана усмехнулась:
— Это не имеет значения. Она умрет достаточно скоро. Ясин?
Страж-блондин спустился на шаг. Он снова держал пистолет — тот самый, который уронила Зола.
— Подождите.
Кай продолжал спускаться, пока не оказался на посыпанной гравием дорожке, прямо перед Золой. Казалось, он заставляет себя встретиться с ней взглядом, и он впервые вздрогнул. Зола ничего не могла прочесть по его лицу — смесь неверия, замешательства, сожаления. Его грудь вздымалась. Он дважды пытался заговорить, прежде чем отыскал слова — тихие слова, которые никогда не сотрутся из памяти Золы.
— Все это было иллюзией? — спросил он.
Боль пронзила ее грудь, не оставив воздуха.
— Кай?
— Все это было только в моей голове? Лунный трюк?
Живот скрутило.
— Нет. — Она горячо замотала головой.
Как объяснить, что у нее не было дара раньше? Что она не могла использовать дар против него?
— Я бы никогда не стала лгать…
Слова исчезли. Ведь она лгала. Все, что он знал о ней, было ложью.
— Мне очень жаль, — закончила она неуклюже. Слова рассыпались под открытым небом.
Кай отвел глаза, устремив взгляд на какую-то точку в саду.
— На тебя еще больнее смотреть, чем на нее.
Сердце Золы сжалось так, что она была уверена — вот-вот, и оно совсем перестанет биться. Она протянула руку к щеке, ощутив прикосновение влажного шелка к коже.
Вздернув подбородок, Кай повернулся к королеве. Зола смотрела вверх, на его спину в алой рубашке с вышитыми по вороту горлицами — символом мира. В одной руке он все еще сжимал ее искусственную
