Камень первый. Холодный обсидиан

…Тут взгляд Кангасска пал на серый фолиант «Размышлений о природе магии»…

…И шел он обратно к дому Брианов с мечом за поясом, драконом-зажигалкой на плече и легендарной книгой под мышкой. Некоторые Охотники оборачивались и долго провожали его взглядом…

— …Ух ты! — в изумлении всплеснул руками Флавус. — Это она? Она, настоящая?.. — он осторожно открыл фолиант и перевернул несколько страниц. — Да, это полный том, — сказал он с уверенностью. — Всю жизнь мечтал на него взглянуть. Простым Охотникам дают читать только избранные страницы, а самое главное остается в секрете… Как ты думаешь, Серег не будет против, если я почитаю… — усомнился Флавус. — Нет, пожалуй, будет, — и с сожалением закрыл серую книгу.

— Я ему не скажу, — заверил Кангасск. — А за книгу мы с тобой засядем до вечера. Надо найти двоедушника.

— Нам? — Флавус удивленно поднял бровь. — Ты думаешь, мы можем что-то сделать?

— Меня мучает смутное предчувствие, что это не простой двоедушник, — Кан в раздумьи трепал харуспекс, но предчувствие ускользало, точно живая рыба, и не было никакой возможности поймать ее за хвост. — Скажи, Ивен ведь проверяли, верно?

— В первую очередь. Охотники ночью ходили по домам и искали тех, кого нельзя разбудить. В Ивене таких не обнаружено. Значит, двоедушника остается искать где-то рядом… возможно, даже в Косселе или Девалле… или…

— Не торопись… — остановил Кангасск разошедшегося Охотника. — Давай сядем почитаем…

Они действительно до вечера засели за серый фолиант. Флавус норовил перелистать его весь, но Кангасск настаивал на том, чтобы сосредоточить все внимание на записях о двоедушниках. Сам он понимал в них не так много, как хотелось бы, потому просил Охотника объяснять каждую главу «человечьим языком».

…О демонах-витряниках известно было крайне мало. Какие-то крохи наблюдений и догадок. Но инструкция по обнаружению и обезвреживанию, написанная мелким почерком Серега, гласила четко:

1. оцепить все подозрительные районы

2. отметить на карте места нападений и локализовать центр

3. провести в центре масштабную проверку населения. Главный признак — невозможность разбудить человека ночью. Особое внимание обращать на пожилых людей…

— Хм, а почему на пожилых людей? — спросил у Флавуса Кангасск.

— Если человек, будь он даже с небольшим магическим потенциалом, всю жизнь не тратил свою магию, то к концу жизни даже у него появится амбасса. В общем, витряник предпочтет тех, кто старше.

— Понял… — кивнул Кангасск. — Влада говорила, в Дэнке устроили самосуд… Старика убили, который крепко спал по ночам.

— Бедолага погиб зря… — вздохнул Флавус. — Дикари…

…4. обнаруженного носителя гуманно уничтожить. Уничтожение проводить при свете дня в присутствии боевой единицы элитных Охотников, при задействованном магическом щите…

Затем они отвлеклись на ужин. Тем временем на Ивен потихоньку спустился вечер. В предчувствии очередного нападения, никакие умные мысли в голову не шли, хотя друзья и пытались о чем-то рассуждать, сидя у камина. Но, видимо, чувства всех жителей деревни передавались и им: душу трепала тревога, и какая-то безнадега камнем лежала на сердце. В преддверии ночи даже слово «витряник» замирало на устах. Обоим вдруг остро вспомнился ветер, не колышущий ни травинки…

Хмуро пожелав друг другу спокойной ночи, Кангасск и Флавус разбрелись по разным комнатам. Дом- крепость затих, огни погасли. Отчетливо стали слышны звуки улицы. То и дело под окном проходили патрули Охотников, и отсветы поднятых над головами Лихтов играли на витражных стеклах окна.

Всеми забытым, одиноким и несчастным почувствовал себя Кан-Гасси. Он лежал на боку, смотрел в переливающееся лунным светом месяца и охотничьих Лихтов окно и страстно желал деться куда-нибудь или совершить уже что-нибудь, что положило бы конец происходящему.

Сон к нему не шел. Предчувствие мучило. Мысли не давали спокойно сомкнуть веки.

Кто ты такой, Кангасск, и каково твое место в Омнисе? — вдруг подумал он о себе. И не нашелся с ответом.

Устав ворочаться и гнать тревогу прочь, Кан вспомнил старика Осаро. Тот учил его…

…Малая Площадь сонного дневного Арен-кастеля. Высокий, иссушенный ветрами Странник по имени Осаро и тринадцатилетний паренек — юный Кангасск стоят друг напротив друга в боевой стойке, подняв деревянные мечи. Странник спокоен. Гасси, запыхавшийся, мокрый, хватает ртом горячий пыльный воздух. Волосы его серы от пыли. На скуле расплылся свежий синяк.

Взгляды Странника и его случайного ученика встречаются…

— Какая же дребедень у тебя в голове! — укоризненно говорит Осаро. — Стыд за то, кто ты есть. Беспокойство, что не успеешь отразить следующую атаку. Влюбленность в надменную жестокую девчонку по имени Дэллина. Обида на нее и на себя… Сколько всего намешано… Гнев. Страх. Неуверенность. Фантазии… Ты не здесь. Не со мной на площади: ты весь в себе, в своих мыслях…

Гасси тяжело вздыхает и опускает меч. Ему плохо, дневная жара душит его, пот заливает глаза. Слова учителя заставляют опустить руки. Он уже не боец…

— Опустоши свой ум, ученик мой, — говорит Странник, и парнишка, изумленный глубиной и силой его голоса, поднимает глаза и расправляет плечи. — Не думай ни о чем.

— …Я не могу… — отвечает ему через некоторое время Гасси. — Мысли лезут, как бы я их ни гнал…

— А ты не гони их. Пусть текут сквозь тебя, как поток, но не увлекают тебя за собой…

Тишина. Ученик молчит, смотрит не на учителя, а куда-то мимо. Дыхание его восстанавливается, и вот он уже не хватает ртом воздух, а спокойно дышит носом. Только синяк расплылся на всю щеку… адреналин после боя уже отошел, и он теперь сильно болит…

И вдруг глаза паренька загораются восторгом, и Гасси улыбается сквозь боль: «Я понял…»

И вновь, как тогда, в детстве, Кангасск поднялся над бешеным потоком собственных мыслей и наконец-то успокоился и вздохнул с облегчением. Этот покой сродни тому, который почувствуешь, летя над миром, занятым своими тревогами и заботами, глядя на него с высоты, а с высоты он прекрасен…

Удивительно ли то, что озарение приходит именно в такие минуты?..

…Флавус не спал. Засветив Лихт, он, с давешнего разрешения Кангасска с упоением, замешанным на беспокойстве, читал то, что молодому Охотнику, едва закончившему первый курс, читать вовсе не положено. И не мог оторваться от секретных листов, хотя уже не раз и не два убеждал себя сделать это.

Он всецело погрузился в неузнаваемо новую для него историю первых амбасиатов, когда раздался стук в дверь…

Охотник побледнел, сердце у него упало. Первой мыслью было спрятать серый том, хотя бы под одеяло или за шкаф, но Флавус быстро осознал, что, если за ним пришли элитные Охотники, то прятать от них что-либо — себе дороже. В конце концов, с разрешения Ученика миродержцев он все это читал. И не