Я осталась с шестнадцатью тысячами. Я старалась оттянуть время, а Америка нервно толкала меня коленом под столом. Ставка за всю ночь была рекордно высока, и теперь было все или ничего.
— Я никогда не видел никого как ты, малышка. У тебя практически идеальная игра. И у нее не было подсказок, Винкс. Заметил? — спросил Поли.
Винкс кивнул, его веселая манера поведения понемногу испарялась с каждой раздачей.
— Заметил. Ни потираний, ни улыбок, даже глаза не изменились. Это ненормально. Каждый использует подсказки.
— Не каждый, — самодовольно сказала Америка.
Я почувствовала как знакомая пара рук касается моих плеч. Я знала, что это был Тревис, но я не решалась повернуться, не с тремя тысячами долларов, лежащими на середине стола.
— Объявляй, — сказал Джимми.
Те, кто толпился вокруг нас, зааплодировали, когда я выложила свою раздачу. Джимми единственный, кто был близок к тому, чтобы потягаться со мной своей тройкой. Но ничто не могло побить мой стрит.
— Невероятно! — сказал Поли, бросая две двойки на стол.
— Я выхожу из игры, — проворчал Джо, вставая и топая подальше от стола.
Джимми был немного любезнее.
— Теперь можно и умирать, ведь я играл с по-настоящему достойным противником, детка. Было приятно, Эбби.
Я замерла.
— Вы знали?
Джимми улыбнулся, годы курения сигар и кофе отпечатались на его крупных зубах.
— Я раньше играл с тобой. Шесть лет назад. Я так долго мечтал о матч-реванше.
Джимми протянул руку.
— Береги себя, детка. Передай привет своему отцу от Джимми Песцелли.
Америка помогла собрать мой выигрыш, и я повернулась к Тревису, посмотрев на часы.
— Мне нужно больше времени.
— Не хочешь попытать счастья за блэк-джеком?
— Я не могу потерять деньги, Трэв.
Он улыбнулся.
— Ты не потеряешь, Пташ.
Америка покачала головой.
— Блэк-джек не ее игра.
Тревис кивнул.
— Я выиграл немного. Шесть сотен. Можешь взять их.
Шепли протянул мне свои фишки.
— А я всего лишь три сотни. Они твои.
Я вздохнула.
— Спасибо, ребята, но мне еще не хватает пяти штук.
Я еще раз посмотрела на часы, а потом вверх, чтобы увидеть, как приближается Джесси.
— Как успехи? — спросил он, улыбаясь.
— Не хватает пять штук, Джесс. Мне нужно больше времени.
— Я сделал все, что мог, Эбби.
Я кивнула, зная, что слишком многого у него прошу.
— Спасибо, что разрешил мне остаться.
— Может быть, я смогу попросить папу поговорить с Бенни для тебя?
— Это разборки Мика. Я попрошу его об отсрочке.
Джесси покачал головой.
— Ты же знаешь, что этого не будет, Печенька, и не важно сколько ты принесешь с собой. Если это будет меньше долга, Бенни пошлет кого-нибудь. Оставайся настолько далеко от него, насколько можешь.
Я почувствовала, как горят глаза.
— Я должна попробовать.
Джесси сделал шаг вперед, наклоняясь и понижая голос.
— Садись на самолет, Эбби. Слышишь?
— Я тебя прекрасно слышу, — огрызнулась я.
Джесси вздохнул и закрыл глаза. Он обнял меня и поцеловал мои волосы.
— Мне очень жаль. Если бы не стояла на кону моя работа, я смог бы чем-нибудь еще помочь.
Я кивнула, отстраняясь от него.
— Я знаю. Ты сделал все возможное.
Он приподнял мой подбородок пальцем.
— Увидимся завтра в пять часов.
Он наклонился, чтобы поцеловать уголок моих губ, а потом ушел, не говоря ни слова.
Я взглянула на Америку, смотрящую на Тревиса. Я не могла встретиться с его взглядом; даже не представляла какое гневное выражение на его лице.
— В пять? — сказал Тревис голосом, из которого сочился гнев.
— Она согласилась на ужин, если Джесси разрешит ей остаться. У нее не было выбора, Трев.
Я могла сказать по ее осторожному тону, что Тревис был зол.
Я взглянула на него, и он сердито посмотрел на меня с выражением человека, которого предали. Как у Мика в тот вечер, когда он понял, что я забрала его удачу.
— У тебя был выбор.
— Ты когда-нибудь имел дело с мафией, Трев? Мне жаль, если твои чувства задеты, но бесплатный обед со старым приятелем, не такая уж высокая цена, чтобы сохранить жизнь Мика.
Я видела, что Тревис хотел наброситься на меня, но не было ничего, что он мог бы сказать.
— Довольно, ребята, надо найти Бенни, — сказала Америка, потянув меня за руку.
Тревис и Шепли молча плелись позади нас, по дороге к зданию, где обосновался Бенни. Движение — что транспортное, что людское — пока еще не было активным. С каждым шагом, я чувствовала себя все хуже и хуже, будто внутри меня стало пусто. Мой разум лихорадочно придумывал веский аргумент для Бенни, в котором он увидел бы смысл. К тому времени, как мы постучали в огромную зеленую дверь, которую мне приходилось видеть уже столько раз, я чувствовала себя такой же жалкой, как моя пачка денег.
Я не удивилась, увидев огромного швейцара — черного, страшного, размером с шкаф — но было сюрпризом, что Бенни стоял за ним.
— Бенни, — выдохнула я.
— Так-так…Ты больше не Счастливая Тренашка, да? Мик не говорил, какой красавицей ты стала. Я ждал тебя, Печенюшка. Я слышал, у тебя есть для меня деньги.
Я кивнула, и Бенни указал на моих друзей. Я подняла подбородок, чтобы симулировать уверенность.
— Они со мной.
— Боюсь, твои компаньоны будут ждать снаружи, — сказал аномально глубоким басом швейцар.
Тревис сразу взял меня за руку.
— Она не пойдет туда в одиночку. Я иду с ней.
Бенни уставился на Тревиса, и я сглотнула. Когда Бенни посмотрел на швейцара, приподняв уголки губ, я немного расслабилась.
— Ладно, — сказал он. — Мик будет рад узнать, у тебя есть такой хороший друг.
Я последовала за ним внутрь, поворачиваясь, чтобы увидеть озабоченный вид на лице Америки. Тревис держал крепко мою руку и целенаправленно стоял между мной и швейцаром. Мы последовали за Бенни в лифт, ехав до четвертого этажа в тишине, а затем двери открылись.
Большой письменный стол из красного дерева стоял в середине огромной комнаты. Бенни
