ясно… Ведь в кармане у нее обнаружили несколько ампул. Я тогда присутствовала при обыске… — старшая медсестра зло усмехнулась. — Жаль, что вы не смогли слышать, как она дерзко и даже грубо разговаривала с нашим шефом…
— И что же она ему сказала?
— Ох, я даже не могу этого повторить… — ее бледное лицо покрылось пятнами румянца, словно я сделал какое-то непристойное предложение. Она отвернулась и медленно отошла в сторону.
Было уже за полночь.
Двухэтажный комплекс выложенных обтесанным камнем аккуратных домов, в котором размещался санаторий «Ролама», находился почти у самой автострады, будто это очень нужная для всех бензоколонка, а не санаторное отделение для больных.
Когда я вошел внутрь главного здания и тихо закрыл за собой дверь, то почти сразу услышал легкие, быстрые шаги приближающейся ко мне медсестры. Это оказалась молодая, красивая негритянка.
— Сейчас слишком позднее время для посетителей и свиданий с больными, — строго заметила она.
— Я хотел увидеться не с вашими больными, а с работающей здесь миссис Джонсон.
Негритянка заколебалась, потом сказала:
— Хорошо, я попробую ее отыскать. Она становится популярной женщиной… — улыбнулась молодая негритянка. — Вы сегодня уже второй, кто захотел с ней встретиться.
— А кто же был первым? — с интересом спросил я.
Вновь поколебавшись, она все же ответила, предварительно уточнив:
— А вы не ее муж?
— Нет, только знакомый.
— Перед этим ее навестил сын. Молодой парень с рыжими усами. Он устроил здесь неплохой скандальчик еще до того, как мне удалось его выпроводить.
Молодая негритянка бросила на меня внимательный, изучающий, хотя и не лишенный вежливости взгляд, спросив с улыбкой:
— Надеюсь, вы не собираетесь устроить у нас еще одни дебош?
— Я далек от этого. Наоборот, хочу затушить, уладить один небольшой конфликт.
— О'кей! Тогда я схожу и отыщу вам миссис Джонсон. Только, пожалуйста, посидите в ожидании тихонечко. Здесь уже давно все спят.
— Да, конечно. Скажите, а какова была причина скандала с ее сыном? — задержал я на минуту молодую негритянку.
— Все те же деньги… Ведь в спорах и ссорах почти всегда речь идет о деньгах, — философски заметила она.
— Не всегда, — возразил я с улыбкой. — Иногда, и довольно часто, причиной ссоры является и любовь.
— Видимо, она тоже сыграла в нашем скандале определенную роль. Понимаете, в машине сына сидела какая-то девушка, молодая блондинка… — пояснила мне негритянка.
— Не всем же так везет! — шутливо добавил я.
Моя собеседница приняла более строгий вид, словно приготовившись дать отпор возможным заигрываниям с моей стороны.
— Хорошо, схожу и позову миссис Джонсон, — сказала она уже на ходу.
Через несколько минут ожидания я увидел, как появилась миссис Джонсон. Она шла с явной неохотой. Ее расстроенное лицо и припухшие глаза свидетельствовали о недавнем происшествии с сыном.
— Что вам нужно? — нервно спросила она. Ее тон говорил о растерянности, даже печали.
— Я хотел бы поговорить с вами в течение нескольких минут, — вежливо ответил я.
— У меня и так неприятности на работе… Разве вы хотите, чтобы меня из-за вас уволили?
— Нет, конечно, — возразил я. — Но так сложились дела, что я работаю здесь, в вашем городе, частным детективом. Ну и расследую здесь кое-что…
Нервный, беспокойный взгляд миссис Джонсон, метнулся в глубину узкого коридорчика, откуда она только что вышла, потом она задумчиво посмотрела по сторонам, и вся напряглась, будто собиралась ускользнуть от меня на улицу.
Я решительно встал между ней и выходом из здания, а потом спросил настойчиво и непоколебимо:
— Есть ли здесь какая-нибудь комната, где бы мы могли спокойно поговорить несколько минут?
— Пожалуй, есть… Но если я потеряю работу, это уж будет на вашей совести!
Миссис Джонсон провела меня в небольшую приемную, заставленную случайно подобранной мебелью. Здесь она включила небольшую лампу, слабо осветившую помещение.
— Что же теперь понадобилось вам от меня? — нервно и нетерпеливо спросила она.
— Во-первых, встретиться с вашим сыном Фредом.
— Я тоже этого хочу… — она тяжело вздохнула, передернув своими толстыми плечами. — Я начинаю волноваться за него… Уже больше недели я не имею вестей от Фреда…
— Если не считать того, что он был здесь сегодня вечером, — возразил я спокойно и твердо. — Что же он хотел от вас?
Миссис Джонсон нахмурилась, с минуту помолчала, чтобы придумать новую ложь, которая больше приближалась к истине.
— Ему нужны были деньги… Впрочем, в этом нет ничего нового. Каждый сын может просить деньги у своей матери, когда они ему нужны. Я помогаю ему не в первый раз, он хороший сын. К тому же он всегда потом отдает долг, как только зарабатывает.
Я жестом остановил поток ее слов, оправдывающих поступки сына.
— Успокойтесь, миссис Джонсон! Я все же должен подчеркнуть, что ваш Фред оказался в очень сложной ситуации. Кража картины, конечно, достаточный повод, чтобы за него опасаться. Но сейчас, к тому же, он увез девушку, чтобы скрыть свое предыдущее преступление. А это еще сложнее и гораздо хуже!
— Он ее не увозил! — нервно воскликнула миссис Джонсон. — Это ложь, гнусная ложь! Она поехала с ним добровольно, это уж точно! По правде говоря, это она первая стала с некоторого времени бегать за Фредом… Если эта проклятая негритянка сказала вам что-то другое, она врет! — резко добавила миссис Джонсон и даже потрясла сжатой в кулак рукой по направлению к дверям, за которыми недавно исчезла темнокожая медсестра.
— А что же с картиной, миссис Джонсон?
— С какой картиной?
— С той, которую Фред украл из дома Бемейеров! — твердо и спокойно ответил я, ожидая нового потока лжи с ее стороны.
— Фред вовсе ее не крал, а просто одолжил на некоторое время, чтобы подвергнуть каким-то исследованиям. Он принес ее в музей, но оттуда она была кем-то украдена!
— А вот Фред сам мне сказал, что картина исчезла не из музея, а из вашего дома! — резко возразил я.
Миссис Джонсон энергично потрясла головой:
— Нет, вы просто его плохо поняли! Эту картину кто-то унес из музейного подвала, поэтому они, музейная администрация, а не Фред, должны нести за нее ответственность, — решительно заявила она.
— Следовательно, вы решили с Фредом обыграть эту версию?
— Это не версия! Это правда! Мы, естественно, будем настаивать на ней: Фред чист, как хрусталь, во всей этой истории. Если вы сами этого не видите, то, очевидно, у вас испорченное воображение. Сказалось, наверное, то, что вы слишком часто встречаетесь с нечестными людьми…
— Да, действительно, это так, — спокойно подтвердил я, но потом добавил: — Вы тоже из их числа!
— Я не собираюсь сидеть здесь и выслушивать ваши оскорбления! — сердито бросила она, напустив на себя обиженный вид.
