– А ну стоять! Молодые люди! – из боковой двери вдруг вышел сотрудник метрополитена и подскочил к нам, уже приблизившимся к барьеру.
– Ну?
– Туда запрещено идти, остановитесь! Я вызову милицию!
– Милиции нет уже.
– Полицию!
– Да хоть жандармерию, – пожал плечами Полтавский и тоже перемахнул через ограждение.
– Стойте! Остановитесь!
Я подумал, что если сейчас сотрудники метрополитена меня схватит, то я развернусь и ударю его. Мне даже хотелось, чтобы он попытался меня остановить и тогда уже хорошенько схлопотал по морде. Но дальше слов кричащий не зашел, поэтому я не стал ждать, когда он все-таки осмелится нас остановить.
Неожиданно для самого себя я тоже легко перемахнул через ограду и пошел вслед за остальными. Я думал, что нам придется долго пилить по путям, но я не прошел и десяти метров по путям, как наш проводник совершенно нырнул в одно из многочисленных ответвлений. Включив фонарик, он стал двигаться по туннелю, освещая нам дорогу. Внутри подземки для меня всегда была какая-то тайна, какая-то загадочность. Опять же мифическое Метро-2… Но ничего подобного не было в помине. Ощущение было такое, словно двигаешься по подвалу. Никакой торжественности. Я даже немного расстроился. Ведь я представлял, как мы будем убегать от поезда, чтобы он нас не раздавил… А хрен там, перелезли, как в деревне через забор, и дальше пошли, до прибытия следующего поезда у нас фора три минуты была. Тем временем наш проводник объяснял:
– А что, простенький тут маршрут. Тут все изгажено давно уже, от «Кропоткинской» часто маршрут ищут, чтобы до подземелья «Библиотеки» выйти или до храма Христа Спасителя. Центр – самое популярное место, да и сеть намного больше. Никто же не станет копаться на «Авиамоторной». К слову, баек про центр много ходит, во, смотрите, бандерлоги оставили. – Луч уткнулся в несколько смятых банок пива. – Еще и бухают тут, дилетанты…
Тут нас ждал еще один сюрприз. За спиной раздался топот и послышался громкий топот и рык:
– А ну стоять!
Неторопливо повернувшись, мы увидели того самого скучавшего мента и сотрудника метрополитена, оравшего на нас. Мент выглядел запыхавшимся и уставшим, в то время как сотрудник метро, грозно взирая на нас, прокричал:
– А ну-ка, пошли за нами!
Возникла пауза. Спустя несколько секунд отдышавшийся мент выдохнул:
– Так, за мной пошли, оформляться будем.
– А кобура-то у тебя пустая, – проговорил Полтавский.
– Что? – Рука мента потянулась к рации, но тут раздался щелчок затвора. Андрюха вытянул пистолет и сказал:
– Ну, вызывай. Только ты своих мусоров на опознание вызовешь, а не на задержание.
– Ты знаешь, что несешь?! – вспыхнул мент. – Я при исполнении.
Вот тут-то он кое-что подзабыл. Рванувшись в порыве желания творить справедливость или, чего уж там, просто от скуки за настучавшим «метрошником» (извините, мне так проще его называть), он немножко зарвался. Пять минут назад он был представителем власти, человеком, который может остановить тебя, потребовать документы, провести в отделение… Но сейчас… Вы меня извините, он был просто запыхавшимся мужиком с пузиком и дубинкой. И у меня, и у Алекса было с собой оружие. Самое главное, что, сказав фразу о том, что он тут при исполнении и самый главный, мент замолчал, не трогаясь с места. Стоявший рядом метрошник тоже мялся в недоумении, понимая, что они сглупили, бросившись вдвоем на нас. Может быть, малолетняя шпана и шуганулась бы, а вот когда на тебя наставлена пара стволов, как-то забываешь о том, что за тебя отомстят. И что законы РФ у нас действуют даже в подземелье. Тем временем Полтавский продолжал:
– Ребятки мои хорошие, я думаю, вы поняли, что немножко заблудились. – Он хмыкнул и, сделав шаг вперед, буквально приставив ствол ко лбу толстяка, заставив вздрогнуть метрошника. – Я сейчас вас обоих вальну, и никто нас никогда не найдет.
– Парень… – начал было мент, окончательно стушевавшись.
– Удостоверение! Оба!
– Послушай…
– Ты тупой, как я вижу. – Андрюха ладошкой двинув в нос менту, сбил его с ног. – Я сказал: удостоверение и паспорт оба достали.
– У… у меня нет удостоверения, – пробормотал метрошник, глядя на сидящего на грязном бетоне мента.
– Я что, шутки шучу тут с вами? Обыщи их, – махнул мне пистолетом Андрюха.
Спустя считаные секунды два паспорта, одно удостоверение и один пропуск были у меня в руках.
– Сфотографировали. Бегом.
Полтава демонстративно посмотрел на сделанные фотографии и проговорил:
– Ну что, прапорщик Романов и специалист-монтажник Филипов. Вы можете идти. – Он набрал что-то на телефоне и кинул на пол их документы. – Я эсэмэской ваши данные отправил. Если мы с нашей прогулки не вернемся – пеняйте на себя. Мои люди перережут вас вместе с вашими выродками. Я ясно выражаюсь?
– На камере все равно видно, как вы зашли в тоннель, – проговорил мент, поднимая документы.
– Мне тебе что, картинку нарисовать? – спросил Андрей. – Возвращайся обратно и молчи в тряпочку.
– Я…
– Пять секунд тебе даю, – спокойно проговорил Полтава. – Спустя несколько секунд толстяк вовсю убегал, а за его спиной, виляя тощей задницей, несся метрошник. Глядя им вслед, Полтава только сплюнул на бетон. – Клоуны, мля.
– Так это… пойдем, что ли? – подал голос проводник.
– Пойдем, – кивнул Андрюха, убирая пистолет в кобуру.
Еще минут двадцать мы молча шли по перегонам, только наш сталкер что-то бормотал себе под нос, рассказывая то ли нам, то ли себе какие-то случаи и истории подземного города. Единственный разговор во время дороги у меня состоялся с Андрюхой, догнав мрачно идущего за сталкером друга, я спросил:
– Полтава, все нормально?
– Да, – поморщился он. – Нормально.
– Ничего мне рассказать не хочешь? – спросил я.
– А ты что желаешь услышать? Думаешь, надо было вальнуть эту жирную свинью?
– Я не об этом. Ты чего ментов так ненавидишь?
– А за что мне их любить? – спросил Полтава. – Ничего хорошего от них нет. Назови мне хоть один пример? ОМОН, вооружившись дубинкой и щитом, может избивать пьяноватых граждан. Их в Чечне больше всего бандиты любят, мне пацаны рассказывали. Это еще во время войны было: едет колонна ментов – значит, поржем. Сейчас подобьем первую и последнюю машину, эти овцы выскочат и сами друг друга перестреляют от страха. Еще что? Следователей, которые дела шьют, я должен уважать? Или оперов, которые в кабинетах своих людей до смерти пытают, потому что у них «статистика»? А может, я ППС должен восхищаться, которая бомжей просто так убивает? По приколу! Чего ты их защищать-то стал?
– Я никого не защищал. Я просто говорю, что у тебя ненависть какая-то ненормальная к ним. Идея с дэпээсником твоя была.
– И что?
– Да ничего.
– Ладно. – Полтава остановился и посмотрел на меня. – Да я их ненавижу! Как и большая часть населения нашей Родины. Не заслужили они моего уважения. Посмотри, что они творят!
– Это из-за условки? – спросил я.
– Да!
