– Скрипач.
– Увлекаешься симфонической музыкой?
– А что, нельзя?
– Можно, – сказал я и угрожающе добавил: – Только запомни, если не будешь паинькой, я твою скрипку сломаю вместе с твоим позвоночником.
Он огрызнулся в ответ, насколько позволила сломанная челюсть.
– И вот еще что, – сказал я, приподняв его за грудки. – Позвони Беркуту. Или ты сам, или кто-нибудь из твоих ухарей. Предупреди, что через два часа, ровно в полдень, я зайду в его кафе. Есть разговор…
Немного погуляв по городу и окончательно собравшись с мыслями, я остановил первого попавшегося частника.
– Куда едем? – поинтересовался он.
– Сколько с меня до «Золотой нивы»? – вопросом на вопрос ответил я.
– Сто пятьдесят…
– Получишь двести, – пообещал я, грузно откинувшись на спинку заднего сиденья автомобиля.
– Минут через пятнадцать я подвезу вас к парадному подъезду.
– Меня устраивает, – сказал я, мельком взглянув на часы.
Больше он не задавал мне никаких лишних вопросов и сам ни о чем не рассказывал, за что я был искренне благодарен и вместо двухсот рублей отсчитал ему триста.
– Это слишком много, – добросовестно признал водитель.
Я махнул рукой и аккуратно прикрыл за собой дверцу автомобиля.
Проходя мимо услужливого швейцара, предупредил, что у меня важное дело к Сергею Власовичу.
– Проходите, пожалуйста! Я в курсе… – сказал он, беспрепятственно пропуская меня в вестибюль охраняемого им кафе.
Не сделав и нескольких шагов, я сразу почувствовал на себе пристальные взгляды служащих. Вероятно, больше всего их удивило мое хладнокровное спокойствие. Пожалуй, для них я был даже чересчур спокоен, как человек, которому предстояло встретиться с их хозяином. Впрочем, если у меня было какое-то внутреннее волнение, то я не выдавал его даже взглядом, в котором наверняка не было ни тени страха, ни самой незначительной растерянности. Я старался вести себя слишком раскованно, но при этом не переходя рамок приличия. Наверное, глядя со стороны, могло показаться, что именно я был хозяином «Золотой нивы». Мой безупречный вид, прямая осанка, изысканная манера общения с незнакомыми людьми и умение преподать себя с лучшей стороны, выказывая при этом легкую бесцеремонность, поразили не только умудренного жизненным опытом гардеробщика, но и пожилого администратора, повидавшего на своем веку немало важных персон.
Не дожидаясь, когда гардеробщик выдаст мне номерок, я подал ему черный кожаный плащ и уверенным шагом прошел в центральный зал, тем самым давая понять, что к моему плащу должны отнестись надлежащим образом. Во всяком случае обязаны хорошо запомнить его владельца.
Официант, расторопный юноша в строгом сером костюме и с бабочкой, украшающей ворот накрахмаленной светло-голубой рубахи, широко улыбнулся, сверкнув белизной ровных зубов.
– Прошу вас проследовать за мной, – услужливо произнес он. – Специально для вас накрыт столик… Сергей Власович пока занят. Он подойдет в самое ближайшее время. Думаю, минут через десять. Надеюсь, вам у нас понравится…
Я слегка ухмыльнулся, но не стал задавать лишних вопросов. В ожидании Беркута я беззаботно слушал эстрадную музыку и лишь изредка позволял себе выпить глоток минеральной воды, оставляя без внимания коньяк и водку.
Заметив приближающегося мужчину, который ничуть не уступал мне ни ростом, ни физической силой, я машинально посмотрел на часы. Хозяин кафе появился на пять минут раньше, чем обещал официант. Но прежде чем присесть за мой столик, он подошел к зеркалу и, поправив спадающие на глаза густые русые волосы, невольно полюбовался отражением. Я не мог не заметить, что он нравился самому себе. Впрочем, у него для этого были все основания. Он был статным мужчиной, лет тридцати семи, с приятной внешностью, гладко выбрит, имел ровный прямой нос, энергичный рот и широкий лоб. Правда, мне не понравились его большие черные глаза. Они были красивыми от природы, но даже в минуты душевного покоя все равно оставались настороженными, излучая взгляд затравленного зверя.
– Именно таким я тебя представлял, – грузно опустившись на противоположное кресло, сказал Беркут. – Если не ошибаюсь, Скрипач назвал тебя «братаном»?
– Чем иметь таких братьев, как он или его дружки, я бы лучше застрелился.
– Интересно бы узнать…
– Громов! Михаил Николаевич…
– Очень приятно. Меня…
– Не нужно! Я достаточно осведомлен.
Беркут поразился подобной дерзости.
– Я думал, что ты будешь чуть моложе, – подметил он.
– Мы ровесники, – уверенно заявил я. – Тебя сбивают с толку мои седые волосы.
– Какими судьбами занесло в наши края?
– Я родился и вырос в Мурманске. Это мой родной город. К сожалению, я давно не был дома…
– Заметил какие-нибудь существенные перемены?
Беркут явно стремился выглядеть добродушным человеком.
– Давай не будем играть в кошки-мышки! Это ведь не Скрипач устроил нам встречу. Она состоялась благодаря моим организаторским способностям.
– В таком случае поздравляю! Вынужден признать, что у тебя неплохо получилось. Но зачем понадобилось ломать руки и выбивать челюсти?
– Не люблю тратить драгоценное время на пустые ненужные разговоры. Вероятно, издержки былой профессии…
– Даже так?
– Почему бы нет? Но давай не будем переливать воду из пустого ведра в порожнее, – предложил я. – Думаешь, не понимаю, с кем имею дело? Если с моей стороны будет допущена малейшая оплошность, то твои цепные псы тут же оскалят свои клыки и постараются разорвать меня в клочья.
Хозяин «Золотой нивы» прикусил нижнюю губу и вдруг громко засмеялся.
– Я всего лишь неприметный работник общепита… – скептически произнес он. – Ты меня с кем-то спутал.
– Кончай прикидываться, Беркут! Я не сомневаюсь, что ты известная личность в уголовном мире.
– Неужели правда?
– Абсолютно! Именно поэтому хотел бы тебя предупредить, что я вооружен.
В обычных обстоятельствах такое признание привело бы Беркута в бешенство, но я решил, что наступил самый подходящий момент сказать ему правду.
– Разумеется, – продолжил я, – пистолет системы «Макаров» 1971 года выпуска – всего лишь незатейливая безделушка. Можешь поверить на слово, что у меня есть оружие гораздо посерьезней.
– Что-то вроде ручной противопехотной гранаты или попросту блефуешь?
Я многозначительно пожал плечами и тут же заявил:
– Не утверждаю, что меня невозможно завалить, а лишь предупреждаю, что принял меры предосторожности.
– Зачем?
– Чтобы не оказаться в списке внезапно исчезнувших граждан.
Я выпил глоток минеральной воды и добавил:
– Хочу, чтобы между нами было все предельно ясно.
– Мягко стелешь. Ты, случайно, не служил в полиции? Омоновцем или еще кем-нибудь из этой братии…
– Я офицер запаса. Принимал непосредственное участие при освобождении Грозного. Имею боевые награды…
– За мужество и отвагу?
