. Как и легендарный ирландский герой, он заботился не только о собственном мастерстве в бою, но и о тренировках своих людей.
Ухмылка исчезла с лица епископа. У кельтов не было более известного и уважаемого героя, чем Финн Маккул.
Брюс улыбнулся, довольный, что друг оценил сравнение.
— Кстати, Маклауд заработал целое состояние, тренируя в Ирландии будущих наемников — галлоглассов[3].
— Значит, его можно купить?
— Возможно, — Граф пожал плечами и нахмурился. — Ты же знаешь этих островных вождей. В лучшем случае они непредсказуемы, в худшем — открыто враждебны.
Подчиненные шотландской короне лишь два десятилетия назад, упрямые вожди с островов все еще считали себя независимыми правителями, «морскими королями», правившими обширными изолированными территориями. Недостаток верности раздражал Брюса, но, в отличие от своих предшественников, он знал: чтобы победить англичан и завоевать корону, ему необходима поддержка горцев и жителей островов.
— Я что-нибудь придумаю.
На круглом лице Ламбертона появилось скептическое выражение.
— Ты уверен, что это правильный ход? Эти вожди кланов не любят, когда их к чему-то принуждают.
Брюс мрачно ухмыльнулся.
— Я вовсе не собираюсь его принуждать. Незачем. Деньги, земли, красивая женщина — у каждого мужчины есть своя цена. Нам просто надо будет узнать, какова цена Маклауда.
Ламбертон кивнул, хотя убежденным не выглядел.
— Значит, ты твердо решил?
Брюс задумался. Сможет ли он полностью отказаться от рыцарских идеалов прошлого и начать войну нового типа, прямо противоположную всему, к чему он привык с детства?
Чтобы победить, сможет. В любом случае он должен быть готов.
— Да. Свести этих людей вместе будет нелегко. Делай что хочешь, но ты должен добиться успеха. Мне они могут понадобиться раньше, чем мы рассчитываем.
Ламбертон встретился взглядом с другом. Оба понимали, что перед ними длинная дорога. И ее конец теряется в тумане.
Епископ почувствовал озноб.
— Тучи сгущаются, милорд.
— Я знаю, — не стал спорить Брюс.
Они уже дошли до точки, откуда нет возврата. Он вспомнил слова Цезаря, сказанные им перед началом гражданской войны против Помпея, и добавил:
— Alea iacta est.
Ламбертон послушно перевел:
— Жребий брошен.
Глава 1
Величайший герой своей расы.
Он убьет его. Медленно.
Как только писарь закончил чтение послания, в зале все стихло. Такая мертвая тишина обычно наступает после оглушительного удара грома. Воины, собравшиеся в большом зале замка Данвеган, застыли словно каменные изваяния, ожидая его ответа:
Тормод Маклауд, глава клана Маклаудов, сидел на возвышении один. Он слегка подался вперед, и теперь его взгляд был устремлен на несчастного юношу, переминавшегося перед ним с ноги на ногу.
— Что он сделал?
Ледяное спокойствие его голоса отнюдь не уменьшило сгустившегося напряжения.
Писарь испуганно вздрогнул и издал тоненький звук, который можно было назвать разве что писком. Послание выскользнуло у него из рук и спланировало по наполненному дымом воздуху на устланный камышом пол. Тор наступил на в общем-то ни в чем не повинный клочок пергамента. Наклонившись, чтобы вытащить его из-под своего каблука, он увидел знакомые каракули: Торквил Маклауд, его младший брат- близнец, родившийся через две минуты после него.
Писарь наконец снова обрел способность говорить — правда, его голос сильно дрожал.
— Ваш брат утверждает, — пробормотал он, — что не может вынести отказа вождя Николсонов отдать ему дочь и потому вынужден взять дело в свои руки. — Юный служитель церкви сделал паузу, вытер со лба пот тыльной стороной ладони. — Он говорит, что его любовь…
— Хватит!
Кулак Тора с грохотом опустился на подлокотник трона. Подобные вспышки он позволял себе не часто. Ярость быстро разлилась по жилам, глаза налились кровью.
— Я слышал. Все. Достаточно.
Любовь. Самое глупое объяснение. Лучше бы Торквил заявил, что Маргарет Николсон — богатая наследница, каковой она действительно является, и что он тайком увез ее для блага клана. Тогда, по крайней мере, Тор попытался бы понять столь вопиющее поведение.
Одним необдуманным поступком Торквил мог развязать войну, поставив под угрозу все, чего удалось достичь за последние двадцать лет. Двадцать лет назад его клан находился на грани уничтожения — сначала была резня, унесшая жизни многих членов клана, в том числе его родителей, а потом голод. Но тяжелая работа и упорство принесли свои плоды. Клан возродился и снова стал сильным и процветающим. И Тору совершенно не нужна была новая война. Его клан заслуживал мира, и Тор намерен был его обеспечить.
Недавние набеги были достаточно неприятными. Дважды за последний год какие-то люди похищали скот и сжигали урожай на полях. Подобные трусливые действия обычно предпочитал Макруайри. Если этот клан действительно нарушил перемирие, Тор позаботится о том, чтобы они заплатили за это.
Но сначала ему необходимо разобраться с более срочной проблемой. Придется найти способ успокоить Николсона и предотвратить войну. Губы Тора сжались в толкую линию. Он испытывал огромное искушение заковать брата в цепи и лично притащить к Николсону. Это его уж точно успокоит.
Есть много причин, оправдывающих войну, но из-за женщины воевать определенно не стоит.
Тор и его брат были во многом похожи — по крайней мере, он так думал. Где, черт бы его побрал, чувство долга Торквила и его преданность клану? Вождь возмущенно фыркнул. Чем он думает? Головой или тем, что у него между ног?
Тор заставил себя успокоиться. Он не потеряет над собой контроль. Хотя дрожащий юноша, стоящий перед ним, явно напуган сверх всякой меры.
Глаза Тора под тяжелым массивным лбом сузились. Он внимательно рассматривал молодого писаря. Кажется, его зовут Джон. Наружность парня была явно не впечатляющей: среднего роста, худощавый, с прямыми каштановыми волосами. Пожалуй, он правильно выбрал себе занятие. В таких тонких, изящных руках можно держать только перо или церковную утварь, но не меч.
Тормод Маклауд всегда приберегал боевой дух для достойных противников на поле брани. Вот и теперь всю силу его гнева почувствует Торквил, а не этот щенок. Какое удовлетворение может доставить
