номер, — он готовил ей сюрприз. Но сейчас при виде названия отеля она невероятно обрадовалась. Мэнди подошла к встречающему и мило ему улыбнулась.
— Bonjour, Madame.[5]
— Bonjour. — Французский Мэнди знала плохо, поэтому тут же добавила: — Pardon, je suis anglaise.[6]
— Никаких проблем. — Ее собеседник тут же перешел на английский. — Я встречаю господина Чейплина, так?
— Видимо, нет. Боюсь, он не сможет приехать. Ему помешали непредвиденные обстоятельства. Очень важные.
— Я искренне сочувствую месье.
Мэнди неловко переступила с ноги на ногу.
— Ладно, так вы хотите сейчас ехать?
— Да, пожалуйста.
— Прошу, мадам… э-э-э?..
— Мэнди. Мэнди Сандерсон.
— Bonjour, Мэнди. Меня зовут Жан-Клод. Добро пожаловать в Париж.
— Bonjour, Жан-Клод и… merci.[7]
Жан-Клод подхватил багаж Мэнди и повел ее к припаркованному неподалеку «мерседесу».
— В отель «Costes», да?
— Oui,[8] — ответила Мэнди.
Мэнди зашла в вестибюль отеля и обомлела при виде тамошней роскоши. В первую очередь в глаза бросалось богатство отделки. Интерьер был выдержан в глубоких оттенках темно-красного: атласные и бархатные драпировки, розы и свечи — все было темно-красным. Воздух наполнял специально подобранный аромат, дополнявший впечатление роскоши. Мэнди краем глаза заметила, что в холле отеля продают компакт-диски с приятной фоновой музыкой (сборники были специально составлены диджеем отеля), а еще — саше, свечи и гель для душа. Отель был таким стильным и вместе с тем таким современным. Обстановка тут была в высшей степени романтической. «И все это понапрасну», — с грустью подумала Мэнди.
Вежливый и предупредительный персонал в безупречно сшитой черной форме, посетители будто сошли со страниц французского «Vogue»… Никто не бросал косых взглядов на Мэнди, наряженную в шубку и чулки в сеточку, но ей очень хотелось зачесать волосы назад и подвести глаза дымчато-черной подводкой, чтобы дополнить образ.
Отель был просто сказочный. Хотя Мэнди и оказалась здесь одна, настроение у нее улучшилось. Портье заговорил с ней по-французски, но не ужаснулся, когда она ответила ему на английском, что не понимает. Не прошло и нескольких минут, как она, объяснив сложившуюся ситуацию, попросила перебронировать номер на имя Мэнди Сандерсон и снять оплату с ее карточки, а не с карточки мистера Чейплина.
Портье взял ее «Amex», провел карточку через аппарат, и voila — ее проводили в номер люкс.
Мэнди вставила в проигрыватель диск с фирменной музыкой отеля, выпила бокал розового шампанского, которое ей принесли в номер, и закружилась по комнате в своем потрясающем белье и на высоких каблуках. «И зачем вообще нужны мужчины?» — думала она. В тот миг она чувствовала себя счастливой, сильной и сказочно красивой.
Проигрыватель играл уже шестую композицию. Мэнди присела на антикварную кровать с множеством подушечек, заправленную потрясающим бельем, и открыла бесплатный пакетик чипсов. Она сегодня еще ничего не ела, и шампанское ударило в голову. Ей стало грустно. Она решила переодеться в плащ, узкие джинсы и удобные туфли. Надела темно-синюю шерстяную шапочку, взяла желто-коричневую сумку от «Hermes Birkin». Все, можно идти по магазинам.
Мэнди гуляла по Елисейским Полям и смотрела магазины известных марок: Chanel, Dior, Louis Vuitton и, наконец, Cartier. Она зашла перекусить и выпить чаю в «Plaza Athenee». Очень изысканное место. Повсюду элегантные дамы выгуливали маленьких собачек. Мэнди обратила внимание на то, насколько непринужденно они держатся. Казалось, они не прикладывают ни малейших усилий к тому, чтобы так потрясающе выглядеть.
Мэнди стало грустно. Ей очень хотелось, чтобы Джейк отвел ее в магазин «Cartier» и купил кольцо, предложив руку и сердце, но когда продавщица принесла ей бокал шампанского и показала последнюю коллекцию бриллиантовых сережек, ей стало легче.
Позже она набрела на чудесный магазинчик секонд-хенд, торговавший дизайнерской одеждой и аксессуарами. Ей казалось, она попала в рай. В ее распоряжении были целые полки вещей от «Негуё Leger», «Chanel», «Lowe», «Azzaro M Valentino» и «Givenchy». Мэнди взвизгнула от восторга — такая классика никогда не выйдет из моды. Мэнди очень понравилось черное платье от «Herve Leger». Оно прекрасно ей подошло, подчеркивая все соблазнительные изгибы ее идеальной фигуры. Еще она нашла чудесные сережки с рубинами и искусственными бриллиантами. Сережки были крупные, но смотрелись просто сногсшибательно, изумительно подчеркивая ее ярко-алые губы и отлично дополняя платье.
Владелицей магазина была худенькая блондинка с роскошными волосами, расчесанными на прямой пробор. Мэнди она очень понравилась: стильная, спокойная и собранная — прямо французская Гвинет Пэлтроу.
— И куда же вы сегодня наденете это чудесное платье? — спросила она.
Мэнди внезапно поняла, что понятия не имеет, куда пойти. У нее не было никаких планов.
— Э-м-м… у меня встреча с друзьями в отеле «Costes».
— О! Там очень здорово и стильно, вы знаете?
— Да, — кивнула Мэнди, втягивая живот. — Там невероятно стильно.
Владелица магазина сказала, что ее зовут Мадлен. Она прекрасно знала свою работу. Мэнди вышла от нее, купив три винтажных платья, две пары сережек и четыре сумочки. Она не корила себя за такое расточительство, ведь она все это заслужила.
Уже стемнело, и Мэнди отправилась обратно в отель, весьма довольная своими покупками.
Портье ей улыбнулся. Красивый.
— Bonsoir, madame.[9]
Мэнди внимательно на него посмотрела. Впервые за все время их знакомства с Джейком она обратила внимание на другого мужчину. Ей стало хорошо. Она кивнула портье и поднялась к себе в номер.
Она заглянула в телефон. Два сообщения. Первое от Джорджа:
«Не забудь про кисточки для сосков! Постоянно о тебе думаю. Джордж.
P. S. Знаю, что он не приехал — видел этого ублюдка в такси с какой-то женщиной, полагаю, это его жена. Так что сними себе французика и потрахайся. Обидно будет, если кисточки пропадут даром».
Второе сообщение:
«Пусть выходные будут такими же прекрасными, как ты. Хорошо отдохнуть. Оливка».
— Господи, — вздохнула Мэнди. Значит, Джордж все знал. Ну и ладно.
Она стала набирать ванну, добавив в воду гель для душа вместо пены.
— Дурак ты, Джейк Чейплин, и жена у тебя костлявая. Да пошел ты!
Она опять поставила диск и прибавила громкость.
— Между нами все кончено!
