— А если нет?
Хелена не хотела думать об этом. Будучи импульсивной, она не подумала взять с собой никакой провизии. Если они будут вынуждены остаться на ночь, утром ей придется серьезно пересмотреть свои планы.
Она продолжала ждать, беспокойная, как дикая кошка в клетке, шагая из угла в угол по маленькой комнате, временами садясь на табурет и снова подбегая к окну, чтобы заглянуть за провисшие ставни, только чтобы увидеть, что тени становятся все темнее.
В свой двенадцатый подход к окну Хелена увидела только смутные силуэты деревьев на фоне сумеречного неба. Воздух стал тяжелым от вечернего тумана, и по ее спине пробежал озноб. Теперь уже никто не придет. Если Хелена была бесстрашна, когда дело касалось леса, то осторожная Дейрдре никогда не пойдет в лес после наступления темноты.
Она вздохнула и отвернулась от окна. Видимо, им придется провести ночь в коттедже.
Хелена порылась в содержимом соснового сундука. В нем оказалось проеденное молью одеяло, и она набросила его на Колина. Ему пришлось выплевывать край одеяла изо рта, но оно успешно накрыло его от плеч до голеней. Она вытащила еще пару одеял, таких же ветхих, как первое, и из одного сделала для себя подстилку на полу рядом с тюфяком, напихав под него соломы.
Какая ирония, подумала Хелена, спать на земле, когда ее заложник занимает кровать. Но деревянная рама кровати была более надежным местом, чтобы привязать Колина, чем стены хижины, которые могли рухнуть, если он потянет с достаточной силой.
Вытянув ноги в направлении головы Колина, Хелена натянула на себя оставшееся одеяло и стала смотреть, как коттедж постепенно превращается из серого в темно-серый и потом угольно-черный.
Как раз в тот момент, когда она уже была готова поддаться подступающему сну, в темноте Колин прошептал:
— Ты не спишь?
Больше всего Хелене хотелось не отвечать ему. Она не хотела слышать, как он глумится над тем, что он оказался прав: никто не ответит на ее письмо.
Но она была раздражена, голодна и скучала. Разговор был бы приятной передышкой от тоски. Даже если это разговор с норманном.
— Чего ты хочешь?
— Скажи мне, чертовка, ты боишься хоть чего-нибудь?
Хелена ощетинилась, услышав это прозвище, которое Колин дал ей.
— Не считая вынужденного торчания всю ночь в хижине с болтливым норманном?
Он рассмеялся:
— Ну да, кроме этого.
— Страх — это бесполезная трата времени.
— Но ведь чего-то ты наверняка боишься?
Хелена пожала плечами:
— А чего нужно бояться?
— Диких зверей. Темноты. — Колин помолчал, потом добавил многозначительно: — Голода.
Она фыркнула:
— Не беспокойся, норманн. Я не позволю нам голодать. — Хелена ухмыльнулась в темноте. — Хотя тебе, возможно, придется потерять немного жирка по бокам.
— Жирка?! — выпалил он. — На мне нет ничего, кроме мускулов, наглая девица, и ты знаешь это.
— Тогда как же это я смогла победить тебя в кладовой?
Его смех как будто согрел комнату.
— Это был умный трюк, маленькая хитрюга, заманить меня в твое логово таким способом.
Хелена нахмурила лоб — ей хотелось почувствовать раздражение, но вместо этого она втайне была польщена похвалой Колина, которая на этот раз казалась ей искренней.
— Где ты научилась таким приемам?
— Приходилось часто сталкиваться с недоумками, — сухо ответила Хелена.
— Понятно.
Сразу же, как только Хелена произнесла эти слова, она пожалела о них, потому что ее резкий ответ заставил Колина замолчать. Хоть она и делала вид, что презирает его, беседа с ним не была неприятной. Он был человеком незаурядного ума, даже если и большую часть его тратил на раболепную лесть. За ужином Колин показался ей образованным, много путешествующим и даже в каком-то смысле интересным. А в такую холодную и пустую ночь, как эта, занимательный разговор был очень кстати.
Так что после продолжительного молчания Хелена смягчилась и дала ему более благосклонный ответ.
— Мы с моей сестрой всегда сражались с мужчинами крупнее и сильнее нас. Мы научились рассчитывать на мозги не меньше, чем на мускулы.
Когда Колин сначала не ответил, она подумала, что он уже заснул.
В конце концов, он дал ей тихий ответ:
— Если ваши мускулы хотя бы вполовину так же сильны, как ваш разум, миледи, вы должны быть достойным противником.
Хелена была рада темноте, потому что от его комплимента у нее заалели щеки. Конечно, это всего лишь еще один образец пустой нормандской лести. Взволнованная, она почувствовала, что тишина снова становится напряженной, и попыталась найти слова, чтобы заполнить ее. Наконец Хелена неохотно ответила:
— Этот трюк с твоим плечом… это было… это тоже было умно.
Хихиканье Колина разрядило напряжение.
— Что? Это было вдохновение, порожденное отчаянием. Само падение было случайным.
Хелена улыбнулась. Бедный дурачок, наверное, и правда, сильно поранился.
Снова наступила тишина, и на этот раз Хелена была уверена, что ее пленник заснул. Когда ночь сгустилась и в небесах стали медленно зажигаться звезды, мысли Хелены стали возвращаться к Ривенлоху.
Получила ли Дейрдре ее письмо вовремя? Смогло ли оно отсрочить консуммацию? Или бедняжка Мириел прямо сейчас страдает в своей брачной постели?
— Ты не можешь заснуть? — пробормотал Колин, напугав ее.
— Возможно, потому, что кто-то постоянно будит меня.
— Что тебя тревожит?
Как он догадался, что она беспокоится, и почему она должна открывать свои самые тайные мысли своему врагу? Она и помыслить об этом не могла. Но правда словно рвалась соскользнуть с ее языка, как масло с горячего ножа.
— Если он причинит ей боль… если он хоть как-то повредит ей…
— Пейган? Господи, миледи, он не насильник женщин. Да, у него репутация яростного воина, но все дамы утверждают, что он нежнейший из любовников.
— Все дамы? — Хелена криво усмехнулась. — Так, значит, моя сестра вышла замуж за волокиту?
— Нет! — торопливо возразил Колин. — Отнюдь нет. Бог свидетель, у Пейгана было вполовину меньше женщин, чем у меня.
Хелена вытаращила глаза — жест совершенно бесполезный в темноте.
— A-а… Так ты еще больший бабник.
— Нет. Я только хотел сказать…
— И сколько же женщин у тебя было точно? Ты делаешь зарубку на седле каждый раз…
— Проклятие! Речь сейчас не обо мне. Мы говорим о Пейгане. — Колин вздохнул в отчаянии, пытаясь выкарабкаться из ямы, которую сам вырыл. — Он хороший человек, гораздо лучше, чем я. И он человек слова. Вчера вечером он поклялся, что не возьмет твою сестру против ее воли. И он этого не сделает.
Хелене ужасно хотелось верить в это.
— Я клянусь в этом моими собственными шпорами, — добавил Колин. — Ее ни к чему не будут
