— Это не ему решать. Он уже не будет управляющим.
— Хм. Это ты так говоришь.
Хелена недовольно скривила губы. Вот еще одна вещь, которую она не предусмотрела в захвате заложника, — ей приходится выслушивать его мнение.
— Дейрдре обязательно придет. И брак аннулируют.
— Мне все равно нужно пописать, — сухо произнес Колин.
Хелена сердито воззрилась на него, как будто он намеренно спланировал это неудобство. Но она знала, что это не так, и вынуждена была что-то предпринять.
Она вытащила кинжал.
— Видишь вон ту дырочку от сучка в сундуке?
Озадаченный Колин осторожно ответил:
— Ага.
Молниеносным движением запястья Хелена отправила кинжал в полет, и он вонзился в самый центр отверстия. После этого она взглянула на него, чтобы оценить реакцию.
Колин тихонько присвистнул:
— Впечатляюще.
Хелена прошла к сундуку забрать оружие.
— Я могу пригвоздить кролика с пяти ярдов, — предупредила она его. — Ты будешь не так далеко и все время у меня на виду.
Она разрезала веревки на запястьях Колина и позволила ему самому развязать ноги, стоя над ним с занесенным кинжалом. Потом она заставила его медленно выйти из коттеджа к островку кустарника.
Хелена встала в двух ярдах сзади, пока Колин отвернулся, чтобы развязать штаны и спустить их достаточно, чтобы облегчиться. Ее заставил покраснеть не громкий звук струи, бьющей по земле. И не тот факт, что норманн писал на шотландскую землю. Щеки Хелены горели из-за маленькой полоски бедра, которую Колин обнажил, делая это крепкой, мускулистой рукой, такого же смуглого цвета, как все остальное его тело, и из-за того, что она мельком увидела его член в гнезде черных кудряшек, когда он снова завязывал штаны. И что действительно лишало Хелену присутствия духа, так это тот факт, что от этого запретного зрелища у нее учащенно забилось сердце.
Раздраженная из-за такого смятения чувств, она подтолкнула Колина назад к коттеджу острием кинжала.
— Я благодарен, миледи, — произнес он с сардонической улыбкой, когда они входили в дверь. — Уверен, Пейган будет снисходителен к вам за вашу доброту.
С мрачным видом Хелена усадила Колина на пол, чтобы связать руки за его спиной, после чего привязала его ногу к основанию кровати, чтобы он не мог далеко уйти.
— Возможно, если вы найдете для меня еще какую-нибудь еду, — предположил он, — Пейган будет еще более милосерден.
Хелена не сказала ему, что именно это она и планировала. Ей не нравилось его манипулирование. И ей совсем уж не нравилось думать о возможности, что он окажется прав, что Пейган все-таки не будет платить за него выкуп. Этот негодяй посеял семена сомнения в ее голове, и теперь она не могла отделаться от подозрения, что им придется проторчать в этой хижине гораздо больше, чем она ожидала. Хуже того, Дейрдре могла быть вынуждена рассказать Пейгану, где они находятся, и он сам явится за ней.
Такие вот тягостные мысли погнали Хелену из коттеджа к зарослям кустарника ярдах в пятидесяти, где она затаилась около узкой полоски примятой травы, с кинжалом в руке ожидая появления кролика.
С точки зрения Пейгана, Хелена была предательницей короля. А сейчас она еще больше осложнила дело, удерживая в заложниках его человека. Если все пойдет не так, как она планировала, если коварная Дейрдре откажется аннулировать брак, что вполне вероятно, учитывая, что она пожертвовала собой ради Мириел, тогда Хелену заставят отвечать за ее проступки. И одним из ее проступков была измена.
Несмотря на то, что ее пальцы дрожали от сомнений, Хелене удалось за час поймать завтрак. Когда дело касалось кроликов, она была лучшим охотником в Ривенлохе. И теперь, подумала она, забрасывая на плечо тушку кролика и поднимая ведро с водой, которое набрала в ручье, по крайней мере, одна из ее проблем решена.
В коттедже, пока Колин наблюдал за ней со своего места на полу, Хелена развела огонь в очаге, ободрала и выпотрошила кролика и насадила его на сухую ветку, которую подобрала в лесу. Вскоре комнату наполнил аромат жареного мяса, и ее желудок настойчиво заурчал.
Держа кролика над огнем, Хелена снова стала размышлять об имеющихся у нее вариантах относительно Колина, Пейгана и короля. Даже если случится худшее из возможного, если Дейрдре откажется аннулировать брак, а Пейган не откажется от должности управляющего, он же ведь не совершит такого опрометчивого шага — не казнит сестру своей невесты. Кости Христовы! Она же была пьяна. Это же очевидно. И она сделала то, что сделала, чтобы защитить сестру, а не ради предательства короля. Разумеется, никто даже с половиной мозгов…
— Прости меня.
Она бросила взгляд на Колина. На его лбу появились морщины тревоги.
— Кролик, — сказал он, — он слишком близко к огню.
Колин был прав. Хелена рассеянно опустила ветку слишком низко. Она снова подняла ее выше.
Все еще глядя на огонь, она пробормотала:
— Той ночью, когда я пришла в вашу спальню, ты же знаешь, что я была пьяна.
— О да, я бы сказал, вдрызг пьяна.
— Настолько пьяна, что меня нельзя судить за мои действия.
Когда Колин промолчал, Хелена подняла на него глаза. На его лице медленно расцвела расчетливая улыбка.
— Это зависит… — Тут он взглянул на огонь. — Осторожно!
Хелена резко подняла кролика с углей. Он был немного закопчен с одной стороны, только и всего. Жир с шипением капал в огонь. Она попыталась сосредоточиться на очаге.
— Ты не казнил бы меня.
Колин смотрел на поразительную шотландскую воительницу, зачарованный странной смесью силы и ранимости в ее поведении. Хелена не задала вопрос. Это было утверждение. Но в нем явно сквозила неуверенность.
У нее были причины сомневаться в нем. В ночь, когда Колин поймал Хелену в ловушку, он ведь жестоко угрожал ей, например, грозился держать ее на поводке до тех пор, пока не будет готов повесить ее за измену.
Как же хотелось развеять ее страхи, признаться, что он тогда говорил в сердцах, заставить ее понять, что он может быть каким угодно, только не жестоким, когда дело касается женщин. И все же для целей Колина сейчас, когда он находился в полной власти Хелены, было бы лучше, если бы она считала его способным на что угодно.
— Тебя следует казнить, — заявил он, — если ты отказываешься выполнять волю короля.
— Но ты меня бы не повесил.
Он не ответил, очарованный ее красивым профилем на фоне мерцающего пламени.
— Не так ли? — спросила Хелена, поворачиваясь к нему и сверкая глазами, как жидкие изумруды.
Колину всеми фибрами своего существа хотелось прокричать «нет!» и развеять ее тревогу. Но ее неуверенность была лучшим инструментом для торга, который сейчас был ему подвластен.
— Мне бы пришлось взвесить доказательства, — ответил он. — Учесть все обстоятельства. Измерить глубину твоего раскаяния. Вычислить будущие угрозы. — Фыркнув, Колин добавил: — И многое зависит от того, как со мной обращаются, пока я нахожусь в твоих руках.
Хелену, похоже, рассердил его ответ. Колин подозревал, что ей не слишком хочется проявлять доброту к норманну: Но сейчас от этого зависела ее собственная судьба.
— Я не обращалась с тобой плохо, — сказала она в свою защиту. — Я не ранила тебя. Я дала тебя тюфяк, тогда как сама спала на полу. Я выводила тебя в лес пописать. И я готовлю тебе завтрак.
