ней более благосклонна, чем к лорду Геллиру.
Хелена снова взглянула на Колина, лоб его был нахмурен во сне. Этот норманн не доверял ее суждению. Вопреки всему, что Хелена делала, чтобы спасти его ногу, не говоря уже о спасении его шеи, он все равно не верил в нее. Это больно ранило ее чувства.
Хелена тихонько вздохнула. С другой стороны, может быть, и лучше, что Колин не понимает ее планов. По крайней мере, когда придет время для обмана, он не выдаст ее.
Лагерь постепенно просыпался. Наемники поделились завтраком из черствого хлеба и разбавленного вина со своими пленниками не из доброты, а чтобы они смогли выдержать предстоящее длительное путешествие.
Путешествие действительно оказалось долгим, особенно когда Хелена соразмерила его с хромым Колином, пепельной бледностью его лица, каплями пота, блестевшими на его горле, — он с трудом ковылял по тропинке между двумя наемниками.
К концу дня стало ясно, что Хелене придется начать действовать раньше, чем она рассчитывала, хотя они все еще находились в нескольких милях от Ривенлоха. Колин мог не вынести этого путешествия. Кровь опять начала сочиться из его раны, проступая через повязку. Пока что единственной хорошей новостью была та, что выбранная наемниками тропинка, ведущая на юг, привела их близко к коттеджу в лесу. Когда Хелене удастся обеспечить их побег от этих дикарей, им не придется долго добираться до укрытия.
— Ему нужно сменить повязку, — сказала она Отису, когда они вышли на поляну посреди густых зарослей белых кленов. — И мне нужно найти травы, чтобы остановить кровотечение.
Отис нахмурился:
— Мне это не кажется таким уж серьезным.
— Если кровь не остановить, вам придется нести его.
Как будто в подтверждение ее слов колени Колина подогнулись, и только быстрая реакция наемников рядом с ним спасла его от падения.
Отис сплюнул, явно раздраженный задержкой.
— Ну, хорошо, — пробурчал он. — Доб и Хик, отведите ее искать эти чертовы травы.
Хелена долго искала пастушью сумку, хотя она буйно росла вдоль тропинки. Англичане все равно не поймут разницы, а отсрочка даст ей время осуществить ее стратегию. После долгих поисков Хелена наконец сделала вид, что обнаружила нужное растение, и сделала Дику знак срезать для нее несколько веточек.
Когда она вернулась на поляну, Колин дремал, прислоненный к дереву, а Отис нетерпеливо ходил из угла в угол, поглядывая на заходящее солнце.
— Что задержало тебя, женщина? — огрызнулся он. — Мы бы сейчас уже были на месте.
Сотни ядовитых ответов пронеслись в голове Хелены, но она прикусила язык.
— Я так же недовольна этим, как ты, — дружески ответила она ему. — К этому времени я уже надеялась опустошить сундуки Ривенлоха.
Брови Отиса взлетели вверх.
— Неужели? И почему это ты хочешь опустошить его сундуки? Ты же сказала, что принадлежишь Ривенлоху.
— Вот именно, — пренебрежительно фыркнула она, — я принадлежу Ривенлоху. Он много лет держит меня рабыней. — Хелена задумчиво посмотрела в сторону. — Это был мой шанс отомстить, захватив в заложники его любимого рыцаря. — У нее вырвался горький смех. — А теперь вместо этого вы получите выкуп за нас обоих и вернете меня в рабство.
Брови Отиса сошлись на переносице, пока он обдумывал ее слова. Хелена отвернулась, довольная. Она посеяла семена сомнения. Хотя обман только начался, но пока хватило и того, что она заставила англичанина задуматься.
— Теперь ты развяжешь меня, чтобы я могла перебинтовать его рану?
Отис разрезал веревки, но зорко присматривал за Хеленой, пока она меняла Колину бинты.
Хелена сглотнула, с трепетом разворачивая то, что делала вчера. Хотя наложенные ею швы не разошлись, из раны все равно сочилась кровь. Она растерла в пальцах пастушью сумку и, осторожно прижав траву к разрезу, оторвала еще одну полоску чистой ткани от своей юбки для бинта. Возможно, Колин был прав. Меньше чем за неделю она извела бы всю свою нижнюю юбку ему на бинты.
Как раз когда Хелена завязывала концы бинта, глаза Колина приоткрылись.
— Воды, — прохрипел он.
Она кивнула.
— Отис, у вас есть чистая вода?
Хелена увидела, что Отис вздрогнул, когда она назвала его по имени, но тем не менее бросил ей неполный бурдюк с водой, которую недавно набрал в ручье.
Хелена наклонила бурдюк так, чтобы Колину было удобнее пить. Их глаза встретились, и Хелена снова почувствовала то странное единение, ощущение, что они могут читать мысли друг друга, что они знают друг друга вечно. Но сейчас она не могла позволить себе поддаться своим ощущениям. Сегодня вечером ее успех в огромной степени зависел от обмана, и она не смела позволить проницательности Колина встать на ее пути. Поэтому Хелена отвела взгляд прежде, чем он успел украсть ее мысли.
Когда он закончил пить, Хелена вернула бурдюк Отису. Она намеренно коснулась пальцами пальцев англичанина, подавляя невольную дрожь, когда дотронулась до его грязных мозолей. Пока остальные занимались разжиганием костра, Хелена завела с ним разговор, надеясь, что их близость сможет обезоружить Отиса и заставит его забыть снова связать ее.
— Так сколько ты планируешь запросить за норманна? — пробормотала она.
Отис пожал плечами. Было ясно, что он об этом не думал.
— Он лучший рыцарь Ривенлоха, — призналась Хелена.
— Пятьдесят фунтов? — предположил он.
— Пятьдесят? — Она тихонько хихикнула. — О, он стоит гораздо больше этого, уверяю тебя. Сундуки Ривенлоха могут предложить гораздо больший выкуп.
Отис заговорщически прищурился:
— Ты и вправду хочешь насолить лорду Ривенлоху, да?
Хелена изобразила убийственный взгляд:
— Больше всего в жизни.
Он бросил на нее хитрый взгляд, как будто понимая ее мотивы слишком хорошо, и она так же хитро посмотрела в ответ.
— Ха! — воскликнул Отис, выискивая в лице Хелены признаки обмана. Она старалась, чтобы он этого не заметил. — И сколько бы ты запросила за него?
— Сто пятьдесят.
— Сто пятьдесят!.. — заорал Отис. Потом заговорил тише: — Ты действительно могла бы получить так много?
— Да.
Господи, Хелена надеялась, что он поверил ей. Она знала, что шотландцы не заплатят и шиллинга за нормандского рыцаря.
Отис почесал покрытый щетиной подбородок.
Хелена хотела дать ему время подумать и поэтому потерла руки и спросила:
— У тебя есть выпить что-нибудь покрепче, а, Отис?
Он подозрительно посмотрел на нее:
— Может быть.
— Я бы выпила чего-нибудь покрепче, после того как изображала няньку для этого презренного норманна.
Она содрогнулась.
Но Отис был не так глуп, как казался.
— Раньше ты сражалась рядом с ним. Тогда он, похоже, не был таким презренным.
Хелена скромно опустила глаза, копируя младшую сестру, которая была единственной из трех, кто честно проявлял женские добродетели.
