срок, достаточный для того, чтобы найти подходящий орган.
К сожалению, эта история имела несчастливый конец. Вскоре после операции у девочки началось резкое отторжение пересаженной почки, несмотря на компьютерный подбор органа. В качестве причины смерти руководство «Медик Экосс» назвало сильный иммунный ответ на введение в организм инородной ткани, несмотря на удовлетворительные результаты анализа на совместимость in vitro. Совместимость донорского органа составила восемьдесят четыре процента. Понятно, почему заявление медсестры Фэйрфакс о том, что Эми пересадили несовместимый орган, звучало не слишком убедительно, подумал Данбар.
Затем он занялся папкой самой Лизы Фэйрфакс. Можно было предположить, что заявления медсестры были вызваны ее глубокой привязанностью к юной Эми Тисдэйл и, соответственно, сильным потрясением из-за ее смерти — как нередко случалось с персоналом детских отделений. Лиза явно была уверена, что развившаяся у ее подопечной иммунологическая реакция, свидетелем которой она оказалась, была вызвана тем, что ребенку был пересажен несовместимый орган, но эта уверенность могла быть результатом горя и внутренней потребности найти объяснение событию, тяжелому в эмоциональном отношении.
Несмотря на уверения администрации больницы, что никакой путаницы не было, и Эми была пересажена совместимая почка — как показали лабораторные анализы — Лиза Фэйрфакс настаивала на своем заявлении, в результате чего их дороги разошлись. Все это выглядит как классический пример медсестры, позволившей себе слишком привязаться к своей пациентке, подумал Данбар.
Он закрыл папку. На бумаге все выглядело просто, хотя ему казалось странным, что сестра Фэйрфакс настаивала на своих обвинениях до тех пор, пока ими не заинтересовался «Сай-Мед». Люди, находящиеся в глубоком душевном расстройстве, склонны делать дикие заявления и выдвигать необоснованные обвинения, однако через какое-то время они обычно приходят в себя и в большинстве случаев стыдятся того, что наговорили в состоянии стресса. Возможно, следует встретиться с этой медсестрой и выяснить, нет ли еще какой-нибудь важной информации, которая не нашла отражения в отчете.
Стивен пролистал папку еще раз и нашел листок с ее личными данными. На нем был указан адрес и некоторая дополнительная информация, в том числе факт, что до прихода в «Медик Экосс» Лиза Фэйрфакс три года проработала в качестве операционной медсестры, и еще три года проходила специализацию по уходу за больными, перенесшими пересадку органа. Это заставило Стивена снова задуматься. Возможно, он ошибся, так быстро списав все на повышенную эмоциональность медсестры. За шесть лет можно получить большой опыт и медсестринские навыки. Лиза Фэйрфакс наверняка перевидала множество пациентов, перенесших операцию по пересадке. Стивен решил, что обязательно встретится с этой женщиной, чтобы составить для себя четкое представление о ней как о человеке.
Данные по второй медсестре, Шейле Барнс, были очень скудными. Во время ее работы в «Медик Экосс» умер мальчик по имени Кеннет Лайнхэм — как и Эми Тисдэйл, после пересадки почки. Анализ на гистосовместимость показал, что донорский орган имеет высокую совместимость с тканями пациента, но вскоре после операции у него развилась иммунологическая реакция, которая привела к отторжению почки. Сестра Барнс, как и Лиза, заявила, что произошла путаница, и мальчику пересадили несовместимый орган. Когда в результате предварительного расследования никаких доказательств этого не обнаружилось, Шейла в знак протеста уволилась.
Данбар хорошо понимал, почему эти ситуации привлекли внимание компьютера Инспектората. Две женщины сделали почти одинаковые заявления по поводу двух различных пациентов, прооперированных в «Медик Экосс» с интервалом почти в три года, причем обе были опытными медсестрами, немало времени проработавшими в отделениях трансплантологии. Однако приходилось признать, что в обоих случаях не было совершенно никаких доказательств. На первый взгляд, утверждения обеих женщин основывались в большей степени на эмоциях, чем на чем-либо еще.
Стивен задался вопросом — а были ли какие-то другие случаи, когда у пациента развилась сильная иммунная реакция на пересаженный орган, в то время как лабораторные анализы показали хорошую совместимость. Он мог проверить это через свой ноутбук, который имел доступ к главной базе данных «Сай-Мед». Для этого нужна была только подходящая телефонная линия, а отель как раз был оборудован телефонным узлом с современным модемом.
Данбар вошел в базу данных лондонского компьютера «Сай-Мед», воспользовавшись своим кодом доступа и паролем, и начал формулировать запрос. Случаев пересадки почек было множество — за последние несколько лет эта операция стала почти рутинной. Стивену пришлось сузить параметры поиска, запросив данные о неудачных трансплантациях за последние два года. Правильная формулировка вопроса всегда была ключом к успешному поиску в базе данных. Будь у вас доступ к данным хоть всего мира, это бесполезно, если вы не знаете точно, что искать.
Поразмыслив над результатами, которые выдал ему компьютер «Сай-Мед», Стивен еще больше ограничил критерии поиска — затребовав данные по пациентам, которые умерли в течение двух дней после операции, как Эми Тисдэйл и Кеннет Лайнхэм. Затем он попытался выяснить, скольким из них была пересажена почка с гистосовместимостью не менее восьмидесяти процентов. Компьютер не нашел ни одного подобного примера.
Несколько секунд Данбар задумчиво смотрел в экран. За последние три года в Великобритании умерли только два пациента в течение двух дней после пересадки органа, имевшего высокую гистологическую совместимость, — и оба были пациентами «Медик Экосс». Совпадение? Такого не может быть, решил Стивен. Два — небольшое количество, статистически, можно сказать, ничтожное. Наверняка должны быть другие подобные случаи, может быть, при совместимости менее восьмидесяти процентов. Он задал компьютеру этот вопрос, снизив степень совместимости сначала на пять, затем на десять процентов. Два пациента «Медик Экосс» по-прежнему оставались единственными. Тогда Стивен попытался найти случаи, когда пациент умер в течение месяца после пересадки органа. Их было десять, и во всех без исключения случаях имелись другие обстоятельства, послужившие причиной смерти. Два пациента «Медик Экосс» стояли особняком. Это была загадка.
ПЯТЬ
Утром Данбар поинтересовался на стойке регистрации по поводу автомобиля, арендованного им накануне, и узнал, что машина уже находится на стоянке. Подписав необходимые документы, он получил ключи от темно-синего «лендровера» шестисотой серии. Было уже начало десятого. Подумав, он решил, что рабочий день вполне может начаться без него. Стивен прибыл в больницу «Медик Экосс» примерно в десять и зарегистрировался в приемном отделении. Приятная женщина лет сорока, одетая в элегантный темный костюм и белоснежную блузку, от которых веяло холодной официальностью, сказала, что его уже ждут. Не будет ли угодно мистеру Данбару присесть?
Вскоре к нему подошла невысокая темноволосая молодая женщина, также одетая в деловой костюм, и представилась:
— Ингрид Лэндс. — Взгляд ее был уверенным и властным, рукопожатие крепким. — Пройдемте со мной, я покажу вам ваш кабинет, доктор Данбар. Вы приехали на машине?
— Да.
— Тогда вам понадобится вот это. — Она вручила ему пропуск на служебную автостоянку, уже вставленный в прозрачный пластиковый конверт, чтобы удобно было прикрепить его на лобовое стекло, и добавила: — Вам выделено место номер семнадцать позади главного здания. Там есть указатель.
— Спасибо, — ответил Данбар, впечатленный расторопностью, с которой его встретили, и радушным приемом. Он был еще более поражен, когда ему показали просторный, со вкусом обставленный кабинет, оборудованный всем, что ему могло понадобиться, включая компьютер и факс.
— Вас это устроит? — спросила Ингрид.
— Абсолютно.
— В таком случае, предлагаю вам выпить кофе, пока вы решаете, чем я могу быть вам полезной. Идет?
