слишком традиционно. Они работали уже в существующей форме. Я искал людей, готовых создать новую форму.
Также не было вокалиста. Это было похоже на группу в средней школе, хотя и с удивительным гитаристом. Побывав уже в десятках групп и поиграв с бесчисленными профессиональными музыкантами, я считал себя умудренным опытом. Я могу сказать, что Слэш и Стивен имели реальные устремления, что они хотели большего – но я ехал в Лос-Анжелес не для того, чтобы играть с людьми, которые все еще пытаются разобраться с собственным дерьмом.
Примерно после недели я сказал им «Я не хочу играть с вами, но я все еще хочу быть друзьями».
«О, ладно,» сказали они.
В том возрасте не было каких-либо странностей – это было нормально быть прямолинейным, как в данной ситуации.
Мне оба они нравились, но Road Crew не было тем, что я хотел делать в тот момент.
Мы продолжали много зависать вместе. Несколько недель спустя в октябре Слэш и Стивен взяли меня с собой на шоу для любого возраста в клуб в восточном Голливуде под названием Трубадур, чтобы увидеть L.A. Guns. Двое из них немного играли с вокалистом Экслом Роузом в группе под названием Hollywood Rose, которая существовала и распалась. Теперь Эксл был с этой другой группой, названной по имени гитариста Трэйси Ганса. Трэйси, как выяснилось, был местным героем. Он ходил в ту же среднюю школу, что и Слэш, и они играли в соперничающих группах.
Трубадур был настоящим рокерским клубом, и к этому моменту я был всего лишь в одном рокерском клубе за всю жизнь. Панк-концерты в Сиэтле проходили в совершенно других залах – в коморках, в подвалах или частных домах, залах ВЕТЕРАНОВ ИНОСТРАННЫХ ВОЙН, арендованных на одну ночь. Все было совершенно по-другому здесь, в Лос-Анжелесе.
Глава 4
Мои старшие братья и сестры все слушали много рок-н-рола и многие из них играли на гитаре и пели. Музыкальные инструменты были разбросаны по дому, подвалу и гаражу. Насколько я могу помнить Джимми Хендрикс, Роллинг Стоунс, Битлз и Соникс постоянно вырывались из нашего семейного стерео в гостиной, стереосистема Санио, которую мой брат Марка отправил обратно домой после его стажировке во Вьетнаме.
Я помню, как был пленен Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band. Картинка на обложке, которая привлекла мое внимание – марширующая группа однообразно одетых, все на одно лицо. Но затем я начал слушать музыку. Я слушал “Lovely Rita” (Милая Рита) снова и снова, очарованный тем, как звучали слова, и экзотическим ритмом. Я был удивлен тому, как тексту удалось нарисовать картину в моей голове, я слушал эту песню так много раз, что я даже убедил себя что я написал ее – для девушки в которую я был влюблен в детском саду. Музыка имела способность вызывать картинки в моей голове и помогала мне заглушить напряжение и шум, которого я пытался избежать у себя дома.
Другой старший брат Брюс играл в рок-группе. У него были длинные волосы и овчинный ковер в его комнате. Он водил Кабриолет. И еще у него была восхитительная полу акустическая шестиструнная гитара Gretsch и леворукий бас Les Paul Custom. Брюс всегда играл на концертах и приходил домой с историями, которые усиливали мое романтическое восприятие рок-н-рола. Он также выкраивал время, позволял мне сидеть с ним, бренчать на его гитаре и задавать ему вопросы. Это было большим делом для меня; он был на 14 лет старше меня и я уверен, что я был вредным порой.
Однажды Брюс спросил меня, не хочу лия сыграть с ним концерт. Я? Что? Я думал он не заметил, что я пока только учусь играть на инструменте. Я сказал ему робко, думая с отчаянием, что мой большой шанс собирается пройти мимо.
“Не волнуйся об этом”, сказал Брюс. “Я научу тебя, как играть на басу”.
Хорошо!
Брюс и я были оба левшами, поэтому обучение игре прошло естественно. Я столкнулся с проблемой необходимости переучиваться играть на пыльной праворукой гитаре, которую я нашел забытой в углу гаража моей мамы только когда Брюс переехал со всеми своими гитарами. Первой песней, которую я выучил как играть, была “День Рождение” Битлз. Твоя первая песня всегда остается музыкальным критерием и она не только научила меня ловкости пальцев, но также включала зачатки целой блюзовой мажорной гаммы, гаммы, которую я использовал и использовал снова в моей дальнейшей карьере в GN’R.
С того дня я осознал, как легко я подбирал песни на слух – любые песни, которые я хотел разучить. Я думаю, если бы я не был способен разучить их так быстро тогда, я мог бы практиковаться немного больше и стать лучшим техническим гитаристом и басистом в результате. Я думаю, все мы можем оглянуться назад и увидеть в наших жизнях вещи, которые мы могли бы или должны были бы сделать иначе – и лучше – и это обо мне. Однако, учиться играть чужую музыку удовлетворяло меня на тот момент. Я чувствовал, что могу сделать больше, но у меня не было хорошей идеи, как написать песню и сколотить группу.
Затем, в 7 классе я заметил самодельный флаер на подпольный панк-концерт. Я не понимал действительно, что это значит, быть антиправительственным – и я не имел понятия о музыкальной индустрии или что значит работать за ее пределами – но это было ясно, что те группы не были частью системы, которая производила глянцевые листовки для шоу в Paramount Theatre или Kingdome. В тот же самый день мне случилось услышать Игги Попа и The Stooges в первый раз. Возможно, гаражный рок The Stooges просто перекликались с Sonics и Don и the Goodtimes, которые я любил слушать меленьким ребенком; как бы то ни было, The Stooges поразили меня как землетрясение – я не двигался так много, как можно было. Мои ноги ослабли, мурашки побежали от основания моей шеи вниз по позвоночнику, мир начал рушиться, оставляя только эту дробящую музыку.
Мне приснился самый запоминающийся в моей жизни сон, вскоре после этого, сон, который, казалось, перематывался и играл снова и снова в моей голове годы. В том сне я был певцом, сформировавшим группу в подвале местной церкви со всеми моими друзьями в качестве аудитории. Я был одержим музыкой, визгом, рычанием, хрипением. Не было разделения между аудиторией и группой, каждый прыгал вокруг также безумно, как я, бросая пивные бутылки и стаканы, которые разбивались на полу. Я извивался вокруг на осколках стекла, пока не чувствовал боли. Я мог слышать и видеть каким именно должен быть рок: сырым и ёбнутым, ничем не сдерживаемым, сырым и ёбнутым без границ, сырым и ёбнутым.
Когда я проснулся следующим утром, то пошел прямо в музыкальный магазин и купил мою собственную копию Raw Power Игги и the Stooges. Музыка моих старших братьев и сестер была вытеснена чем-то моим собственным. Это называлось панк-роком и это было моим сейчас.
Глава 5
Я продолжал работать по много смен в Black Angus в Носбридже – ресторане, специализирующемся на мясных блюдах - там же, где работал мой брат. Как только я скопил несколько зарплат, я решил снять квартиру. Я направился прямиком в Голливуд и начал поиски идеального места. Ну, такого идеального места, которое я мог бы себе позволить. Ладно, я искал дешёвое местечко.
Одно из лучших мест, где можно было спать в машине, которое я нашёл, было на Орхид-Стрит, вверх по холму от улицы Франклина. Казалось, будто так и надо - искать в том районе - хотя, конечно, места повыше даже не рассматривались, ведь чем выше взбираешься по холму, тем выше арендная плата. Однажды утром я проснулся, покинул свой Маверик*, припаркованный в тени лесного массива на склоне холма, и начал спускаться к улице Франклина в поиске выгодного дешёвого жилья на голых улицах внизу.
Орхид-Стрит пересекала Голливудский бульвар прямо возле Китайского театра Граумана, который так
