тяжелые капли дождя. Помолчав немного, он добавил: — Но я не могу этого сделать.
Друзья молчали, и в наступившей тишине было слышно, как дождь стучит по крыше и кирпичному полу.
— Джеймс, неужели ты влюбился?
Джеймсу показалось, что он ослышался. Повернувшись к Дэниелу, он удивленно посмотрел на него.
— Что ты сказал?
— Я спросил, не влюбился ли ты часом, — повторил Дэниел. Его лицо при этом было совершенно серьезным.
— Ты в своем уме? Я едва знаком с этой женщиной.
— Да, и с того самого момента, как ты с ней познакомился, ты стал раздражительным. Правда, сегодня днем твое настроение на некоторое время улучшилось, и ты, спешно покинув дом, опустошил все цветочные лавки Лондона.
— Откуда ты знаешь об этом?
— Джеймс, ты взял с собой десять лакеев. С такой помпой выезжает только мэр Лондона… и все мы знаем, куда именно ты поехал. Об этом известно даже посудомойке. Все слуги в доме только о тебе и говорят.
Джеймсу было явно не по себе. Он нервно переминался с ноги на ногу.
— И вот сейчас, когда буквально со дня на день должно состояться судьбоносное для нашего с тобой общего дела заседание парламентской комиссии, ты почти весь день просидел в обнимку с бутылкой виски, размышляя над проблемой, которую, как ты сам признался, можно было решить за три секунды. Однако ты не можешь этого сделать, не так ли, Джеймс? И все потому, что, если ты отдашь ей документы, эта женщина навсегда исчезнет из твоей жизни.
Феррингтон медленно опустился на подоконник. Его удивило то, как точно Дэниел описал его чувства.
— Все это довольно нелепо, не так ли? Я знаю ее меньше двадцати четырех часов, и все это время постоянно думаю о ней, — сказал он и прижал вспотевшие ладони к ногам.
Дэниел снова сел в кресло. Он изобразил небольшую пантомиму, показав, как он натягивает тетиву.
— Стрела Амура попала в цель. Ты влюбился.
— Не преувеличивай. Влюбиться за такой короткий срок просто невозможно.
— Слышал бы это Марк Антоний.
— Причем здесь Марк Антоний?
— Как только он увидел Клеопатру, то сразу же забыл и о Риме, и о своей военной славе. Ради Гвиневер Артур разрушил Камелот, ради Далилы Самсон отрекся от Бога, а Адам ради Евы покинул райский сад. В истории много примеров того, какие безумства способны совершить влюбленные мужчины.
— Все это полнейшая чушь. Скажи, какое отношение ко мне имеют все эти истории?
— Это не чушь. Каждый день в парках и садах этого города мужчины сражаются на дуэлях из-за прекрасных женщин. Джеймс, любовь, как правило, приходит внезапно. Она превращает сильных мужчин в слабых и безвольных, а умных и рассудительных — в безрассудных глупцов. И я хочу спросить тебя — неужели ты думаешь, что ты неуязвим для стрел Амура? Поверь мне, ты ничем не отличаешься от остальных особей мужского пола, которые способны потерять голову от любви.
Джеймс встал с подоконника. «Неужели я влюбился? Нет, не может быть», — подумал он.
— Я не влюблен, — сказал он, шагнув вперед. — Но меня почему-то тянет к ней, — признался он, сделав еще один шаг. И, крепко сжав кулаки, воскликнул: — Она не чувствует того, что чувствую я! Я ей не нужен, и я не в праве осуждать ее за это.
— О неразделенная любовь! — сказал Дэниел, понимающе кивнув.
Джеймс нахмурился.
— Черт бы ее побрал! — в сердцах вскричал он. Джеймс уже оправился от смущения, и теперь его переполняли гнев и раздражение. — Я еще не совсем потерял голову и могу себя контролировать. Что ж, это к лучшему. Да, мне не нужна Кэролайн Пирсон.
Это признание, казалось, придало ему сил. Взяв со стола бокал виски, Джеймс залпом осушил его.
Дэниел наблюдал за ним, не скрывая удивления. Таким своего друга ему еще ни разу не доводилось видеть.
— Ты в этом уверен?
— Совершенно уверен, — подтвердил Джеймс. — На свете много женщин, гораздо более красивых и сговорчивых, чем Кэролайн Пирсон.
— Гм… — Дэниел лукаво улыбнулся.
Джеймсу очень захотелось стереть довольное выражение с лица друга. Однако он сдержался и снова вспомнил о делах.
— Давай займемся отчетами, которые ты принес, — предложил он.
— Мы обязательно займемся этим, но позже. А сейчас ты поедешь на обед к Лэвенхемам.
— Какой обед? Какие Лэвенхемы?
— Неужели ты забыл? Леди Лэвенхем собственноручно написала тебе приглашение. Ты попросил, чтобы я уведомил ее о том, что ты его принимаешь. Это было как раз перед тем, как к тебе приехали четыре почтенные дамы. — Внимательно посмотрев на Джеймса, Дэниел добавил: — Мы говорили с тобой о том, что если графиня прислала тебе приглашение на обед, то она почти готова дать согласие на брак с ее дочерью. Ты, надеюсь, еще не совсем лишился рассудка и помнишь этот разговор?
Джеймс, конечно же, забыл об этом. Однако он постарался скрыть этот факт от Дэниела, и, как ему показалось, справился с этой задачей.
— В таком случае мне нужно переодеться к обеду, — сказал Феррингтон и направился к двери. Ему хотелось побыстрее скрыться от проницательных глаз друга. Однако Дэниел все-таки задержал его.
— Кстати, — сказал он, — мы получили довольно гневное письмо от лорда Димхерста. Его передал личный секретарь лорда.
— Чем вызван его гнев? — остановившись у двери, спросил Джеймс.
— Кажется, вчера ты пообещал прислать ему пять копий транспортной накладной.
«Вот досада!» — подумал Джеймс.
— Да, это правда, — сказал он, посмотрев на Дэниела. — Он действительно очень зол?
— Похоже, очень. Он даже пригрозил, что если мы не будем относиться с должным вниманием к его просьбам, то он заберет все деньги, которые вложил в нашу компанию, и не придет на заседание комиссии. Я пообещал, что завтра пришлю ему необходимые документы. Однако к вечеру я закончил переписывать эти бумаги, и в данный момент курьер уже везет их Димхерсту.
— Спасибо, Дэниел. — Джеймс облегченно вздохнул. — Обещаю тебе, что сегодня, когда я вернусь от Лэвенхемов, мы с тобой обязательно просмотрим все отчеты. Теперь я буду думать только о делах.
— Я очень рад, — ответил Дэниел.
Однако Джеймсу показалось, что ему так и не удалось обмануть друга. Кроме того, Дэниел обладал необыкновенной проницательностью, и Джеймс не раз поражался его умению схватывать суть дела.
Перескакивая через две ступеньки, Джеймс взбежал по лестнице, ведущей в его личные апартаменты. Нужно сосредоточиться и думать только о делах, а не о Кэролайн Пирсон. Она слишком своевольна и капризна. То она с готовностью падает в его объятия, сгорая от желания, то отталкивает его, словно испуганная девственница.
Он больше никогда не будет думать о ней. «Я больше никогда не поддамся этой слабости», — пообещал себе Джеймс. Он вошел в апартаменты, служившие ему спальней, и направился прямо к камердинеру.
Однако он не мог сдержать своего обещания.
Пока камердинер помогал ему надевать вечерний костюм, Джеймс, стоя перед зеркалом, рассматривал свое отражение. В элегантном черном сюртуке он выглядел именно так, как должен выглядеть мужчина в расцвете лет, который знает, чего он хочет, и умеет добиваться поставленных
