этом.
— Ты не умеешь лгать.
— Зато ты делаешь это просто превосходно.
Ее замечание достигло своей цели. Джеймсу стало стыдно. Отступив на шаг, он вдруг почувствовал, что его одолевают сомнения.
— Кэролайн…
— Ты не должен ничего мне объяснять.
— Нет, должен.
— Нет, не должен, — сказала она, отходя от него. Похоже, ей не хотелось, чтобы он стоял так близко. — К тому же я ничего не хочу слышать. У тебя передо мной есть только один долг. Ты должен вернуть мне документы на мой дом.
— Я пришлю тебе их.
— В самом деле? Что ж, это правильное решение, — сухо заметила она. — А теперь прошу меня извинить. Мне нужно вернуться к гостям.
Джеймс встал перед ней, преградив дорогу.
— Мой брак — всего лишь выгодная сделка, и не более того…
Кэролайн подняла руку, давая понять, что ничего не желает слушать.
— Нет, — сказал она, и Джеймс увидел в ее ясных глазах невыразимую боль (боль, которую причинил он). Она моргнула, и боль моментально исчезла, уступив место холодному равнодушию. — Между нами все кончено.
— Прошу тебя, не говори так.
— Почему? Ведь это правда, не так ли? Или ты думаешь, что я соглашусь стать твоей любовницей? А сегодня ночью ты занимался со мной любовью для того, чтобы проверить, насколько я хороша в постели?
— То, что произошло между нами ночью, не имеет никакого отношения к тому, что происходит между нами сейчас. Когда я на балу встретил леди Лэвенхем, она сказала, что не даст своего согласия на мой брак с ее дочерью.
— Похоже, она передумала, — едва слышно произнесла Кэролайн.
— Но я не знал об этом. Кэролайн, ведь после того, как меня увезли с бала, я все время был с тобой. Я только сегодня утром узнал о том, что официально помолвлен.
— Почему ты не рассказал мне о том, что сделал предложение дочери графа Лэвенхема? Тебе просто нужно было сказать: «Кэролайн, я предложил руку и сердце другой женщине». Ты мог бы как-то предупредить меня, дать мне понять, что собираешься жениться.
Она права. Ему следовало все ей рассказать.
— Я как-то не подумал об этом, — проговорил Джеймс, понимая, что его оправдание звучит довольно неубедительно. Даже для него самого. — Наши отношения развивались довольно стремительно.
Кэролайн молчала, пристально глядя на него. Так продолжалось примерно минуту. Потом она покачала головой и сказала:
— Я верю тебе. Я все еще нахожусь в плену романтических фантазий. Мне хочется верить тебе. Смешно, не правда ли? Должно быть, я влюбилась, и это чувство затуманило мой разум.
— Нет, это я во всем виноват. Это я все разрушил. Кэролайн, Лине я совершенно безразличен. Я даже противен ей. Я тебя люблю. Думаю, что все еще можно исправить и мы сможем быть вместе. Я дам Лине свое имя, а моя любовь всегда будет принадлежать только тебе.
— Джеймс, неужели ты и в самом деле думаешь, что сможешь одновременно жить и с ней, и со мной?
Если бы Господь пообещал Джеймсу Феррингтону исполнить одно его желание, то он попросил бы Создателя сделать так, чтобы он смог ответить на ее вопрос отрицательно. Ответить честно и искренне, без колебаний и сомнений. Однако вместо этого он прошептал:
— Я не хочу расставаться с тобой.
Сделав шаг назад, Кэролайн гордо подняла голову.
— Теперь решения принимаю я, — сказала она. — Я никогда не соглашусь на роль любовницы. Это противоречит моим убеждениям. Мне с детства внушали, что главное для женщины — это честь. Неужели ты думаешь, что только у мужчин есть чувство собственного достоинства?
— Кэролайн…
— Нет. Я хочу высказать все, что думаю. Признайся, Джеймс, ведь ты примчался ко мне сегодня, думая, что я, узнав о твоем предательстве, бьюсь в истерике и рыдаю от горя. Что ж, как видишь, я совершенно спокойна. Сегодня ночью я сделала то, чего не должна была делать. Однако это был мой выбор. Я в ответе за то, что произошло между нами… В моей жизни больше нет места для тебя. Если я еще когда- нибудь решусь отдаться мужчине, то выберу такого, который не будет меня обманывать.
— Кэролайн, я не обманывал тебя.
— Но ты также никогда не говорил мне правды. И в этом все дело, Джеймс. Это самое главное, — тихо произнесла Кэролайн. Она скрестила руки на груди, так, словно пыталась согреться, а потом снова заговорила громким и уверенным голосом: — Возможно, я больше не смогу преподавать в пансионе мисс Элмхарт, и мне, может быть, даже не разрешат появляться в церкви Святого Марка, однако я сохраню свою честь и достоинство. И еще у меня есть такие друзья, как Минерва. Они никогда не предадут меня и помогут в любой беде. Я все выдержу и смогу справиться со своим горем. А тебя я больше не хочу видеть. — И, опустив руки, она добавила: — И я никогда не буду делить тебя с твоей женой. Никогда. Где-то в глубине дома послышался бой часов. Однако для Джеймса время утратило всякий смысл. Его жизнь разбилась на мелкие осколки.
— Да, я понимаю, — сказал он, отходя в сторону.
Кэролайн моментально воспользовалась этим. Она обошла Джеймса и, открыв дверь, обнаружила, что лорд Маршалл стоит, небрежно прислонившись к двери гостиной, и довольно ухмыляется. За ним стояли два юных лорда, неловко переминаясь с ноги на ногу и смущенно опустив глаза. Еще бы им не смущаться, ведь их застали на месте преступления. Они просто-напросто подслушивали.
Джеймсу захотелось врезать кулаком прямо в лицо смеющемуся Маршаллу.
Улыбка Маршалла стала еще шире. Посмотрев на хозяйку дома, он спросил:
— Все в порядке, Кэролайн?
Джеймс не поверил ушам. Неужели она разрешила ему называть ее по имени?
— Все в полном порядке, Девон, — ответила она, и Джеймс едва не задохнулся от ревности.
Горькое разочарование смешалось с праведным гневом. Джеймсу хотелось ударить что-нибудь, чтобы выпустить пар. И первое, что попалось ему под руку, было смеющееся лицо Девона Маршалла. Сжав кулаки, Джеймс сделал два шага вперед для того, чтобы встать с ним лицом к лицу, и с размаху врезал кулаком прямо ему в челюсть.
Голова Маршалла дернулась, и он, споткнувшись о порог, ввалился в гостиную спиной вперед и рухнул на пол прямо у ног двоих юнцов.
Испугавшись, Кэролайн издала громкий крик и бросилась к Маршаллу. Она опустилась на колени рядом с ним и положила голову Маршалла к себе на колени. Маршалл же, разомлев в объятиях Кэролайн, громко стонал, стараясь изо всех сил показать, как ему больно и какой он несчастный. Джеймс видел, как беспутный лорд прижался головой к груди Кэролайн, и ему захотелось поставить его на ноги и снова врезать.
Услышав в коридоре громкий топот, Джеймс очень удивился. Буквально через мгновение в столовую вбежали тетка Кэролайн Минерва, баронесса, миссис Миллз и леди Мэри.
— Что случилось? — испуганно спросила Минерва.
Кэролайн укоризненно посмотрела на Джеймса горящими от гнева глазами.
— Мистер Феррингтон, я прошу вас немедленно покинуть мой дом, — сказала она.
— Кэролайн, — произнес Джеймс, но тут же понял, что ему не хочется оправдываться и что-либо объяснять. Он, черт побери, мужчина, и ему не пристало лебезить и пресмыкаться. Если бы он сейчас был в Малаке или Кантоне, а не в гостиной лондонского дома, то просто пристрелил бы этого парня и никто бы его за это не осудил!
