казалось, что время остановилось. Минерва, постучав в дверь, спросила, не желает ли она поужинать, но Кэролайн не ответила ей. Ее горе было так велико, что ей не хотелось ни говорить, ни думать.
Наконец она поняла, что больше не может неподвижно сидеть, глядя в окно, и легла в кровать. Постельное белье все еще хранило запах Джеймса — теплый мужской аромат любви. Кэролайн очень хотелось плакать, однако спасительные слезы так и не появились на ее глазах, и, обняв подушку, она погрузилась в сон.
Ее разбудил какой-то странный звук. Кэролайн некоторое время неподвижно лежала в постели, пытаясь окончательно проснуться. Потом она снова услышала этот звук. «Может быть, это град бьется об оконное стекло?» — подумала она.
Кэролайн села на кровати. Сквозь ветви вяза она увидела яркую луну и поняла, что это не град, а нечто другое.
Оконное стекло снова задребезжало, словно об него ударился какой-то предмет.
Встав с кровати, Кэролайн подошла к окну. Никакого града не было. Однако в этот момент стекло снова задребезжало, и она поняла, что в окно ее комнаты кто-то бросил камень. Открыв окно, Кэролайн выглянула на улицу.
— Кэролайн, — услышала она чей-то тихий голос. Кто-то звал ее посреди ночной тишины.
Кэролайн испуганно осмотрелась по сторонам, а потом, наклонив голову, взглянула вниз, пытаясь что-либо разглядеть сквозь ветви дерева. Возле ее дома стоял мужчина. В лунном свете его белая рубашка казалась ярким пятном на фоне темной земли.
Это был Джеймс Феррингтон.
Кэролайн почувствовала, как сердце замерло у нее в груди.
— Кэролайн, мне необходимо поговорить с тобой.
Ей нужно закрыть окно. И не просто закрыть, а громко захлопнуть.
Однако вместо этого она соскользнула на пол и оперлась руками о подоконник. «Я не пушу его сюда. Я не хочу его видеть», — подумала она.
— Прошу тебя, Кэролайн.
Она покачала головой. От боли и обиды она не могла говорить. Ей хотелось, чтобы эта пытка прекратилась как можно быстрее.
— Подожди. Прошу, подожди минуту, — сказал Джеймс. В этот момент облако закрыло луну, и Кэролайн услышала, как зашелестели листья вяза.
Усилием воли она заставила себя успокоиться. Теперь она могла говорить. Встав на колени, Кэролайн выглянула в окно.
— Что ты делаешь? — спросила она.
— Лезу к тебе, — тяжело дыша, ответил Джеймс.
— Ты лезешь на дерево? Джеймс, спускайся вниз. Ты можешь упасть и сломать себе ногу, или хуже того — позвоночник.
— В детстве я часто лазил по деревьям, — весело засмеявшись, сказал Джеймс. — А потом, когда начал плавать на корабле, все время карабкался по корабельным мачтам.
В этот момент луна вышла из-за тучи и стало намного светлее. С ловкостью акробата Джеймс запрыгнул на ветку, находившуюся прямо под окном комнаты Кэролайн, и уселся на нее, опершись спиной о ствол дерева и свесив ноги.
Джеймс снял шейный платок, расстегнул воротник рубашки и сразу стал похож на лихого пирата.
— Не волнуйся, я не буду забираться в твою комнату. — Он усмехнулся, блеснув белоснежными зубами. — Если, конечно, ты сама не пригласишь меня.
— Ты пьян? — спросила Кэролайн, подозрительно посмотрев на него.
— Есть немного, — откровенно признался он. — Но я понял, что на дне бутылки не найду того, что мне нужно. — Улыбка исчезла с лица Джеймса, и оно стало задумчивым и грустным. — Прости меня, Кэролайн. Она отступила, пытаясь защититься.
— Для того чтобы сказать это, ты мог бы войти через парадную дверь.
— И ты бы впустила меня?
— Нет.
— В таком случае я сделал правильный выбор.
Кэролайн оперлась руками о подоконник. Ей вдруг захотелось остаться с Джеймсом наедине.
— Может быть, — медленно произнесла она, — однако это уже не имеет никакого значения.
— Нет, имеет. Не смей так говорить.
— Тогда я скажу, что это имеет огромное значение, — тяжело вздохнув, проговорила она.
— Да.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
— Мне нужно было снова увидеть тебя. — Джеймс первым нарушил молчание. — Я должен тебе сказать…
— Джеймс, это уже ничего не изменит, — прервала его Кэролайн. Она боялась услышать то, что он собирался сказать. «Что я буду делать, если он спросит меня об этом?» — подумала Кэролайн.
— Да, ты права. Когда я ушел от тебя, я был очень зол и обижен. Однако потом я понял, что вся эта бессмыслица с участием Маршалла и двоих юнцов — всего лишь спектакль, который был разыгран специально для меня. Я прав?
— Нет, — гордо выпрямившись, сказала Кэролайн и сразу поняла, что не стоит отрицать очевидное. — Да, ты прав. Но как ты догадался об этом?
— Ты вела себя очень неестественно. Так, словно играла какую-то роль, — покачал головой Джеймс.
— Ты считаешь, что я не могу нравиться мужчинам?
— Нет, мужчины просто без ума от тебя, но я уверен, что снискать твое расположение довольно непросто. Сегодня днем я вел себя как последний дурак. — Он наклонился вперед. — Кэролайн, я сделал предложение дочери Лэвенхема несколько месяцев тому назад. Тогда я еще не знал тебя…
— Джеймс…
— Нет, Кэролайн, не перебивай меня. Я должен все тебе сказать. Я в первый раз в жизни по- настоящему влюбился, — признался он и, помолчав немного, добавил: — Я не хочу тебя терять. Я этого просто не вынесу.
Каждое его слово было пронизано болью, и Кэролайн почувствовала ее, ведь ее собственное сердце тоже изнывало от боли.
— Это коммерческая сделка, Кэролайн. Коммерческая сделка, и не более того. Я сделал предложение дочери Лэвенхема для того, чтобы он помог мне получить лицензию. Но, как только я встретил тебя, я сразу забыл Лину… Я просто потерял голову.
— И этот брак поможет тебе осуществить твою мечту? — холодно поинтересовалась Кэролайн. Она искала повод для того, чтобы возненавидеть его.
— Да, — просто ответил он. — Лэвенхем помог мне получить торговую лицензию. — Джеймс горько усмехнулся. — Пойми, Кэролайн, за последние несколько дней я очень изменился. У меня началась новая жизнь. Теперь я говорю только правду. Я не могу лгать. Этот брак позволит мне получить все, о чем я мечтал и чего хотел. — Джеймс лег на ветку, пытаясь дотянуться до Кэролайн. — Однако теперь я понял, что без тебя моя жизнь будет пустой и бессмысленной. Без тебя мне не нужны никакие земные блага.
Кэролайн не могла говорить. Подавшись вперед, она схватилась за ветку, на которой лежал Джеймс, так, словно хотела дотронуться до него.
— До того как мы с тобой познакомились, в нашей жизни было все просто и ясно. Мы с тобой были одинокими, вполне состоявшимися людьми и не знали, что такое любовь, — сказала Кэролайн.
— Но были ли мы счастливы?
— Нет, не были.
— Давай убежим, Кэролайн.
Его слова потрясли ее.
— Мы уедем из Лондона и по дороге к морю обвенчаемся.
