перед ним. Где — то в том квартале этот дом. Примерно из двадцати домов, подпадающих под замеры. Послав своего солдата выяснить, кто же живет в тех домах, он, получив ответ, был обескуражен. Там жили чужеземцы, из дворян, в основном выходцы из Гендована. Опять Гендован! Неужели предатель оттуда? Но зачем нужно было тайно пробираться на второй этаж замка, если на нем живет гендованский маркиз Ильсан? С ним можно встретиться и открыто. Разве что подготавливался путь для переброски убийц. Но Ильсан, опять же, может беспрепятственно провести в замок любых своих людей. Как — никак брат графини. Снова всё непонятно.
А вот Дар, тот молодец. Он сразу же подсказал Сашке идею. Ведь посыльный приезжал к лоэрнцам на коне. А коня по подземному ходу не проведешь. Значит, где — то неподалеку от выхода за городскую стену его ждал конь. Если ждал специально, то незаметно это произойти не могло, кто — нибудь, да увидел бы. Есть другой вариант: коня он одолжил или купил где — то поблизости. Скажем, на постоялом дворе или в соседнем замке. Вряд ли у крестьян, у них не кони, а клячи, да и в разгар полевых работ какой же крестьянин отдаст или продаст своего кормильца? За очень большие деньги, конечно, продадут, но разговоры пойдут по всей округе, а злоумышленникам этого не нужно.
— Нужно послать моих стражников, пусть допросят хозяев ближайших постоялых дворов и владельцев замков, — сказал Дар.
Сашка сразу вспомнил барона из Гендована. Унгин, кажется. Тот явно работал на Черного Герцога. Неужели тот скажет правду, приди к нему стражники? Будет все отрицать, а после насторожится, затаится. Сашка так и сказал Дару. И хозяин постоялого двора может тоже оказаться сообщником. Нет, напрямую может получиться только во вред.
— Тогда надо послать кого — нибудь, кто половчей. Пусть покрутится, порасспрашивает.
— А у тебя такие есть?
— В сотне…
— Они солдаты, здесь нужны совсем другие люди. Помнишь, как мы на улицах Гендована выслеживали Зорга?
— Точно! Мальчишки всюду пролезут!
— Нет, — Сашка покачал головой, — не мальчишки. Они слишком малы, чтобы о лошадях расспрашивать и кошельком трясти.
— И кто тогда?
— Поискать бы среди воров. Только эта публика ненадежная. За монету продадутся и всем растреплют. К тому же все эти взрослые бандиты — на них клейма негде ставить.
— А ты знаешь, что моим указом воришек не клеймят? Только уже более взрослых. А за воровство руки не отрубают. Даже взрослым.
— Знаю. И понимаю тебя.
— Маленьких не клеймят. А кто уже считается взрослым, тех клеймят или сразу же отправляют на рудники. На три месяца. Но не все возвращаются.
— К чему это?
— А к тому, что мальчишки малы. Так?
— Ну, так.
— Взрослые — они все закоренелые. А подростки, юноши? Вспомни нашу удачу, там ведь все разные были. И нормальные мальцы и негодяи, как Бельмо.
— Кажется, я понял тебя. Навещу — ка я начальника стражи, баронета Равсана…
Баронет был удивлен желанием виконта проинспектировать камеры со схваченными преступниками. Увиденное Сашкой энтузиазма ему не прибавило. Взрослых, а тем более пожилых он сразу отсеивал. Рядом с молодыми задерживался. Но тех было всего несколько человек. Личности, не блещущие интеллектом, явно преступные типы, злоба и жадность легко читалась на их лицах. Нет, с такими каши не сваришь. Идея Дара, вроде и хорошая, но потухла после посещения камер с ворами.
— Больше нет?
— Остались только висельники.
— А что они натворили?
— Убивцы.
— Нет, такие мне не нужны… Хотя, постой.
Сашка вспомнил себя, когда три года назад он тоже стал убийцей. Двоих убил. Солдата… ну, да, убийца. А вот в отношении второго убитого — мерзкого хаммийца, Сашка угрызений не испытывал. Даже, наоборот. Тот заслужил это.
— Молодые есть?
— Есть один.
— Кого убил?
— Чужеземца, судя по одежде, дворянина. Хотел ограбить, вначале не признавался, но после клещей признался. Хотя сообщников так и не выдал.
Сашку немного передернуло. Клещи… Здесь это принято и никак этот мир не изменить.
— Сильно ему досталось?
— Нет, мы же помним приказ графа, что среди пойманных могут быть и невинные, поэтому не калечим.
— Покажите его.
Баронет пошел в дальний угол, тюремщик зазвенел ключами, открывая дверь. Вошел, зажег факел. Шагнул и Сашка. Молодой парень, на вид лет восемнадцать — девятнадцать сидел на полу, прикованный цепью к кольцу в стене. Тюремщик приблизил к нему факел, давая Сашке его рассмотреть. А ведь он его знает. Видел.
— Как тебя зовут?
Парень даже не поднял головы, оставаясь безучастным.
— Отвечай милорду виконту, висельник! — баронет пнул парня по ноге.
Тот все — таки поднял голову, показал щербатый рот и сказал:
— Ловкач, ваша светлость.
— Оставьте нас.
— Но, милорд…
— Оставьте. И зажгите еще факелы. И стул принесите.
Когда закрылась дверь, Сашка сел на стул перед арестованным и глядя тому в глаза, произнес:
— Ну, здравствуй, Ловкач. А как это тебе удалось уйти от храмовников?
Глаза парня расширились, он, кажется, узнал Сашку, но не мог в это поверить.
— Сашка?
— Он самый. Виконт Ксандр Ларский.
— Так ты из благородных?.. Мстить пришел?
— А за что мстить?
— Я же тебя бил. И ограбил. Если можно, не затягивай.
— С чем?
— С пытками. И казнью.
— Да не собираюсь я тебя мучить. Да, ограбил, но ведь половину вернул. Бил, но не давал бить другим. Я это помню.
— Тогда зачем пришел?
— Случайно. Ты можешь честно ответить на вопрос?
— Смотря что за вопрос.
— Если не можешь честно, тогда просто промолчи. Договорились?
— Ну. Задавай.
— Того, убитого, ты хотел ограбить?
— Нет.
— Я так и подумал. А почему убил?
— Так было надо.
— Тебе приказали?
