от ислама по чину присоединения магометан и принял православное Крещение. Вскоре он умер. Что подвигло его на столь неожиданный шаг — осталось загадкой. Священнику он этого не рассказал. Его сыновья, не менее ревностные мусульмане, хотя и с явным неудовольствием, тем не менее, не решаясь нарушить последнюю волю отца, позволили похоронить его по-христиански. Вспомнилось это именно как пример того, что обращение к Богу — это всегда таинство, тайна двух личностей — человека и Бога, и третьему не дано ни угадать, ни постичь в полной мере, что же послужило причиной и что составило сущность этого события.
Однако до таинства обращения святого Варвара было еще очень далеко. Под Драгоместом мусульманская армия потерпела поражение и многие погибли. Один из солдат избежал смерти, спрятавшись в винограднике. Когда он решился выйти из укрытия, отступающая армия, по-видимому, ушла уже очень далеко. Он остался один на вражеской территории и занялся тем, что его современники называли разбоем, а мы сейчас назвали бы партизанской войной.
Перемещаясь с места на место, он грабит и убивает одиноких путников-христиан, не вступая в контакт ни с кем из местных жителей и терроризируя всю округу. Так продолжается какое-то время. То, что его фанатичный пыл нисколько не угас, доказывает событие, которое в конечном итоге и послужило его обращению. Пребывая в этолийских пределах, Варвар заходит в один из храмов — церковь святого Георгия, намереваясь убить священника.
Идет литургия. Служит священник именем Иоанн, родом из Никополя. Варвар стоит в храме и ждет окончания службы. Казалось бы, какое сходство со случаем святого Ахмеда! Но внешнее сходство только еще больше оттеняет внутреннее различие этих двух мусульман, стоящих за христианской литургией. Их психические состояния в этот момент диаметрально противоположны, цели различны. Ахмед — высокопоставленный чиновник государства, где христианство является «покровительствуемой религией», заходит в храм — да не какой-нибудь, а самый главный, на службу самого патриарха — с высокомерным равнодушно-пренебрежительным любопытством. Варвар же — одинокий воин Аллаха в глубоком тылу противника с безысходной ненавистью загнанного в угол зверя заходит в сельский храм, намереваясь убить священника. Первый ни в коем случае не предрасположен к обращению, второй — и того менее. Что же случается? И в том и в другом случае происходит чудо. Даже не то чтобы собственно какое-то специальное чудо, просто им обоим на мгновение приоткрывается духовное измерение литургии, то измерение, которое присутствует на каждом богослужении, но обычно сокрыто от чувственных взоров. И то, что оба находят в себе силы признать чудо как чудо, характеризует их как людей, прежде всего честных пред Богом…
Однако вернемся к житию. Идет литургия. Варвар ждет окончания службы, чтобы без свидетелей совершить задуманное. И вдруг неожиданно он видит Ангелов, во всем блеске своего величия сослужащих иерею Божию, которого он намеревается убить. В изумлении и страхе разбойник падает на колени и, дождавшись окончания богослужения, приносит покаяние и просит сподобить его Таинства Крещения. Отец Иоанн исполняет его просьбу.
Став христианином, святой уединяется в горах и проводит там несколько лет, предаваясь посту и молитве и избегая общения с местными жителями. Среди святых, обратившихся из ислама, нет, наверное, никого, кто в своей дохристианской жизни столько согрешил бы против христиан, сколько святой Варвар. Но нет среди них и никого, кто сравнился бы с ним по величию подъятого подвига покаяния. В качестве епитимии святой заковывает в цепи свою шею, руки и ноги. «В таком виде он пребывает в горах в подвигах покаяния, питаясь растениями, претерпевая зной и мороз среди всяких опасностей, ходя или ползая по- звериному». Как и апостол Павел спустя уже много лет переживал свое одобрение убийства святого первомученика Стефана, так и святой Варвар, по-видимому, не менее переживал христианскую кровь, которая была на нем.
Во время столь великих подвигов у святого все больше и больше разгоралось желание исповедать Христа не только своей жизнью, но и смертью. Но как достичь этого в тех условиях? Ведь Варвар — почти единственный из всех упоминаемых здесь святых, обратившихся из ислама, кому не пришлось свидетельствовать о своей вере на мусульманском суде. Он жил среди христиан. Тем не менее обстоятельства кончины святого Варвара странным образом указывают на то, что его желание пролить свою кровь за Христа было услышано.
Однажды поздно вечером никопольские охотники, остановившиеся на ночлег, по ошибке приняв издалека за зверя пробиравшегося на четвереньках в высокой траве святого, выстрелили в него из лука. Святой совершенно мирно и покойно встречает кончину. Он прощает своих нечаянных убийц, оплакивающих свою ошибку.
Позже его духовный отец опознал святого Варвара, его мощи были перенесены в храм и через некоторое время стали обильно источать благовонное миро, от которого совершались многочисленные исцеления. Маленькая дочь составителя жития святого, Константина Акрополита, была исцелена от тяжкой болезни чрез помазание миром от святого Варвара, в благодарность за что Константин и составил свое «Слово на святого Варвара». Ныне мощи святого почивают в обители горы Келлии, что на севере Греции.
Святый отче Варваре, моли Бога о нас!
Святой Антоний-Равах Дамасский[234]
Во времена святого Абу Тбилисского в городе Дамаске жил другой мусульманин, также выходец из знатной арабской семьи — Равах. Однако, в отличие от Абу, Равах не был столь благожелательно настроен к христианам; как раз напротив, он отличался особой ненавистью к ним.
Равах принадлежал к арабскому племени курайш, к тому самому, к которому принадлежал и Мухаммед. В Дамаске он жил в месте, называемом Найраб, около монастыря святого мученика Феодора.
С ним также случилось нечто подобное, что и со святым из предыдущего рассказа. Зайдя как-то раз в церковь святого Феодора, дабы поглумиться над христианскими Таинами, и став у иконы святого Феодора Тирона, он вдруг увидел белого Агнца, закалаемого священником на престоле, и сияющего голубя, сходящего на Агнца. Увиденное поразило его, и, дождавшись конца службы, он поспешил к священнику. Священник показал ему святой потир с частицами Святых Тайн под видом хлеба и вина и объяснил, что Агнца видел лишь он один, все другие видели хлеб и вино. И Равах сказал себе: «Слава Богу! Религия христиан выше нашей религии!».
Чудеса, видимые одним человеком и недоступные для стоящих рядом, совершенно естественно воспринимаются им как обращение именно к нему. И человек отвечает, также обращаясь к ним, а через них — к их Причине. Но обращение к чему-либо влечет за собой отвращение от того, к чему обращен был ранее, ибо никто не может служить двум господам (Мф. 6, 24).
Так поступили святой Ахмед и святой Варвар, так поступил и Равах. Изумленный Равах изъявил после службы желание стать христианином и быть сопричастником сего Таинства, но священник отказался его крестить и сказал:
— Если действительно хочешь сподобиться святого Крещения, иди в Иерусалим, к патриарху, может, он тебя крестит.
Так Равах и поступил. На следующее же утро, оставив родительский дом, он отправился в дорогу. Долог путь из Дамаска в Иерусалим, нелегко было добиться встречи с патриархом, тяжелее же всего было и здесь услышать отказ. Патриарх Илия (t 797) из страха перед мусульманами не решился крестить пришедшего араба, однако, уступая его усиленным просьбам, отправил его в пустыню у Мертвого моря, к старцам-отшельникам.
Старцы же, во исполнение святительского благословения, крестили Раваха в водах Иордана, на том месте, где и Господь наш принял Крещение от Иоанна Крестителя, и дали ему имя Антоний. С ними он и остался, научаясь истинам Христовой веры через живое общение с духоносцами и истинными друзьями Христовыми, через такую аскетическую дисциплину, как старчество. Суть ее состоит в том, что старец передает свой духовный опыт не столько в слове назидания, сколько своим личным примером, который
