Как и святые Петр и Стефан, татарин Турсас родился и вырос в Казанском ханстве, происходил он из знатного татарского рода и был воспитан в мусульманской вере. Во время взятия Казани в 1552 году он оказался в плену и в числе других знатных пленников перевезен был в Москву, где был взят на попечение боярином Захарией Ивановичем Плещеевым. Плещеев был женат на родственнице Турсаса — татарской княжне Ильякше (в Крещении — Юлиании). В Москве многие видные татары стали вскоре переходить в Православие: принял Крещение царевич Утемыш-Гирей с именем Александр, в 1553 году исповедал веру во Христа Бога последний хан Казанской орды — Едигер-Мухаммед, во святом Крещении нареченный Симеоном. Возможно, Плещеев рассказывал и о примере святого мученика Петра, которого он лично знал, будучи в Казани. Вдохновленный этими примерами и убежденный Юлианией, которая к тому времени уже давно была православной, Турсас крестился с именем Сергий.[244]
Годы воцерковления Сергия приходились на время, когда главой Русской Церкви был святитель Макарий Московский (†1563; память 30 декабря /12 января). Во время митрополичьих богослужений в кремлевском Успенском соборе молился святой блаженный Василий, Христа ради юродивый (†1557; память 2/15 августа). Также, несомненно, молился во время богослужений святителя Макария, видел его и внимал его проповедям и будущий кожеозерский подвижник. И здесь Сергий так искренне, так глубоко, так чисто возлюбил Господа нашего Иисуса Христа, что решился уйти из мира, чтобы последовать самым высоким путем новой веры.
В то время Троице-Сергиев монастырь становится главным центром Православия России. И сам царь, и многие бояре со своими приближенными ходили туда на богомолье. Безусловно, молился здесь и новопросвещенный татарин вместе со своим восприемником боярином Плещеевым. Весьма вероятно, что и наречен в Крещении он был именно в честь преподобного Сергия Радонежского, который был прославлен уже более ста лет назад и был очень почитаем. Открыв для себя в Свято-Троицком монастыре дивный образ монашеского жительствования, а на примере своего небесного покровителя узнав о высоте этого подвига, Сергий, движимый любовью Христовой, принимает решение стать монахом. [245]
Но обитель преподобного Сергия уже тогда была знаменита, а потому посещаема многими богомольцами, его же влекло пустынножительство, и Сергий уходит далеко на север в поисках наставника. Несколько лет обходил он северные монастыри, ходил к Белому морю, пока наконец, оказавшись в Ошевенском монастыре, не узнал об отшельнике Нифонте, подвизающемся на далеком Кожозере. Вдали от мирских поселений, за непроходимыми буреломами и болотами было сокрыто это дивное огромное озеро. Немедленно Сергий направился туда и, добравшись, нашел то, что искал, — благодатного учителя в духовной жизни.
Видя искренность веры Сергия и его стойкость в испытаниях, преподобный Нифонт постригает его в монашество с именем Серапион. Около 18 лет подвизаются они вместе, держа строгий пост, вкушая лишь коренья да ягоды.
«Но недолго они оставались в уединении: приходили другие, так же, как и они, ищущие спасения, просили принять, и любовь не позволяла отказывать».[246] Со временем молва о высокой духовной жизни отшельников стала привлекать к ним многих ревнителей иноческого подвига. Когда собралось достаточное число иноков, преподобный Нифонт в 1575 году отправился в Москву просить земли для обители, но скончался в Москве, не закончив начатого дела.
В это время в кожеозерской общине случается голод: собственных средств к существованию в обители еще не было, богомольцам она еще не была известна, а сообщение с людьми по дальности расстояния и по множеству непроходимых лесов и болот было очень трудным предприятием. Оставшийся за старшего преподобный Серапион отправляется по деревням просить милостыню для братии; иногда это были семена, а молоть их в обители было нечем. Поведал преподобный об этом жертвователям — и получил сразу два жернова и мешок зерна. Эту тяжесть преподобный принес в обитель сам, волоком перетаскивая по болотам и бурелому, и спас монахов от голодной смерти — подвиг, по достоинству вошедший в историю обители и даже по настоящим временам невероятный. Из принесенных жерновов слагается первая мельница на Кожозере и тем полагается начало хозяйству будущего монастыря. Преподобный Серапион продолжает собирать пожертвования; крестьяне полюбили его и охотно жертвовали из своих скудных запасов, а в 1577 году общине подарили на Богоявление корову с двумя телятами.
Летом 1584 года преподобный Серапион, дабы завершить дело своего учителя, преподобного Нифонта, предпринимает поход в Москву и после тридцати лет отшельничества снова оказывается в городе, где некогда принял святое Крещение, отвергнув ислам, и где проходило его воцерковление. Поход его был успешным для обители: 30 сентября 1584 года митрополит Дионисий благословил устроение монастыря, а благочестивый царь Феодор Иоаннович даровал грамоту, по которой монастырю были назначены Лопский полуостров и земли вокруг озера на четыре версты во все стороны. Вся полученная земля состояла из непроходимых лесов и болот. По возвращении преподобного Серапиона братия под его началом приступает к рубке леса и расчищению места под храм. К 1589 году воздвигается первый деревянный храм — Богоявленский (летний). Через два года монахи, руководимые преподобным Серапионом, оканчивают постройку второго храма (зимнего) — во имя святителя Николая. Расчищается также лес под пашни, монахи начинают сеять хлеб.
Некоторые средства существования монастырь получал от вкладов вновь поступающих в обитель братий, число которых заметно увеличилось после постройки храма, но все же они были недостаточны. В городе Турчасове был открыт постоялый двор монастыря. В селе Пияле монастырь открыл небольшую солеварню для собственных нужд. Община была на полном самообеспечении, и монахи питались от труда собственных рук, но средств было недостаточно, к тому же новооткрытый монастырь должен был выплачивать налоги. Сохранилось послание преподобного Серапиона к царю Феод ору Иоаннов ичу от 1595 года, в котором он просит освободить Кожеозерский монастырь от податей и повинностей в виде содержания опальных людей, поскольку «им, старцам, и самим питаться нечем, и беречь тех людей некому, а царской милостыни ни деньгами, ни хлебом не выдается, и они сами, приезжая, пашут пашню, а крестьян у них нет; сами же варят соль в Пияле для монастырского расхода». Обитель не получала никакой царской руги, то есть материальной помощи на содержание, а должна была платить подати. Более того, в письме говорится, что иноки снабжали ратных людей подводами и «одолжали великим долгом». Очевидно, имеется в виду помощь во время военных действий против шведов в Финляндии зимой 1592 года. От налогов монастырь был освобожден, но ссыльных людей сюда присылать все равно продолжали. При преподобном Серапионе сюда были сосланы князь Иоанн Сицкий и другие провинившиеся перед властью люди. Преподобный отец, сам испытав и плен, и лишения, и вынужденное переселение, как мог старался облегчить участь опальных людей. И это не прошло бесследно: есть сведения, что, например, князь Иоанн смирился со своей участью, принял постриг и до самой смерти трудился в монастыре, стяжав любовь и уважение братии.
В 1599 году преподобный Серапион вместе со своим учеником преподобным Авраамием во второй раз приходит в Москву, уже в царствование Бориса Годунова. Новый царь жалует обители тони на Белом море и четыре деревни по реке Онеге. Патриарх Иов благословляет антиминсом для богослужения в новом храме и рукополагает преподобного Авраамия во священный сан. Преподобного Серапиона патриарх Иов благословил быть в обители строителем. До того преподобный отец, будучи действительным управителем Кожеозерской пустыни, по смирению своему честь начальствования предоставлял другим, и они назывались игуменами.
Как уже было сказано, пожалованная монастырю земля вокруг озера, будучи болотистой и лесистой, почти не плодоносила. Тогда преподобный Серапион на 200 рублей приобрел земли по берегу Онеги в деревнях Кернеше, Клещеве, Кандопелзе, Пияле, купил небольшие участки в солеварнях и тонях на южном побережье Белого моря. Так образовалось хозяйство, дававшее средства на пропитание братии. На монастырских пашнях сеяли хлеб, репу, большое развитие получил рыбный промысел. В этот период именно ловля и продажа рыбы доставляют монастырю необходимое содержание.
Однако среди братии нашлись и такие, кто поносил и оскорблял преподобного старца, забывая его отеческие попечения и любовь; он благодушно переносил все скорби, терпя от таковых порочных лжемонахов посмеяния и поношения. Они же пытались чинить смуту в обители; доходило до того, что его даже изгоняли из монастыря, пытаясь захватить в нем главенство. Изгоняемый ими, преподобный отец, как
