выберу себе в свидетели кого хочу. Все остальное ты можешь устроить по своей сердечной склонности, но тут ты голоса не имеешь. Это мое право.
— Ты ждешь, что я буду сидеть под одной крышей, в святом месте, с побочным сыном твоего отца? — недоверчиво воскликнула графиня. — Полагаю, ты его и на торжественный обед пригласишь?
Она тряслась от гнева. Ее лицо стало серым, на нем выделялась лишь тонкая синяя линия, в которую превратились ее губы. Они сморщились и дрожали. Она упадет в обморок? Ларк вскочила, готовая броситься на помощь.
— Приглашу, — сказал Кинг, — и, больше того, жду, что ты любезно примешь его в моем доме.
— Ты ставишь мне ультиматум, Бэзил? — задохнулась графиня.
— Если ты ожидаешь, что я соглашусь с твоей просьбой остаться в Грейшир-Мэноре, то можешь считать так, мама, Я намереваюсь ввести Уилла, в дом. Если ты не можешь принять это, я не вижу, как могу согласиться на твою просьбу остаться здесь, вот почему я уступил только на испытательный срок. Поживем — увидим?
— Кинг…
— Нет, любимая, — поднял он руку, останавливая возражения Ларк. — Уилл Боулз вряд ли виноват в обстоятельствах своего рождения. Именно поэтому традиция переезда во вдовий дом соблюдается с незапамятных времен. Когда в доме меняется хозяйка, подводится итог. Теперь, мама, если ты принимаешь это, ты можешь остаться, потому что этого желает Ларк. В противном случае ты удалишься во вдовий дом, как делали мои бабушка и прабабушка. Ну и каков выбор?
— Ты действительно презираешь меня, Бэзил, — ответила мать, сжав побелевшими пальцами набалдашник трости.
— Это абсурд, — сказал Кинг. — Я надеялся, что ты не станешь создавать трудностей, но теперь вижу, что ошибался. Я не стал бы перетряхивать грязное белье перед Ларк, но коли ты затронула эту тему, могу напомнить тебе, что Уилл не родился бы, если бы ты не толкнула отца в объятия Мэтти Боулз. Как ты можешь ненавидеть Уилла? Ты ведь даже его не знаешь. А я знаю, мы с ним с детства верные друзья. Я знаю, что тебе это не нравится. Ты не любишь его за то, что он олицетворяет неверность отца, напоминает тебе о неудачном браке, а к тому же ты любишь изображать страдающую жену, которую предали. Но мученичество не твоя стихия, мама. Я не прошу, чтобы ты приняла Уилла с распростертыми объятиями, после того как все эти годы держала его под пятой, если можно так выразиться. Это было бы абсурдно, но я настаиваю, чтобы ты приняла его со всей любезностью вдовствующей графини Грейшир, как и любого гостя, приглашенного мной сюда. Если это для тебя слишком трудно, помни, что ты бы так не страдала, если бы удалилась во вдовий дом.
Ларк затаила дыхание. Он победитель? Нет, потерпевший кораблекрушение. Его прищуренный глаз был обращен на мать. Та, выпрямившись, не уступала в поединке взглядов. Как они похожи! Это только часть проблемы, решила Ларк. Ни один не уступит, и у каждого есть веские доводы.
Ларк попробовала поставить себя на место вдовы. Как она чувствовала бы себя, если бы у Кинга был внебрачный ребенок, и она была вынуждена долгие годы терпеть его присутствие? Это разбило бы ей сердце. С другой стороны, каково было Кингу, единственному ребенку в лишенном любви доме, с вечно отсутствующим отцом и озлобленной матерью? Он тайно искал общества сводного брата, чтобы бежать от одиночества. Она не могла этого представить. Ясно одно: рану, которая гноилась тридцать лет, не залечить здесь, в этой гостиной, И Ларк поклялась про себя уврачевать ее, поскольку любила их обоих.
— Завтра день моей свадьбы, — с осуждением сказала она, привлекая их взгляды. — Нам нужно портить его всем этим?
Кинг шагнул к ней и обнял.
— Ничто его не испортит, любимая. Ни это, ни что другое. — Он свирепо посмотрел на леди Изобел. — Верно, мама? — процедил он сквозь зубы. — У нас будет все, что мы хотим. Ты останешься здесь, по крайней мере, на время. Я приглашу в свидетели Уилла, а у Ларк будет замечательная свадьба… несмотря на твои выходки и этот проклятый шторм. А теперь, пока не разыгралась буря, я прослежу, чтобы вдовий дом подготовили.
— Но, Кинг, ты только недавно сказал, что твоя матушка может остаться здесь… — пробормотала Ларк.
— И она может это сделать — на моих условиях, — ответил он. — Я не собираюсь готовить вдовий дом для матери, я готовлю его для нас.
Кинг окинул ее взглядом, полным страстного обещания. Ларк больше ничего не видела, только своего загадочного жениха, слышала лишь мягкий отзвук его чувственного голоса.
— Для нас? Не понимаю.
— Я не могу повезти тебя в свадебное путешествие, — ответил он. — Пока я не покончил с государственными делами, у нас есть только одна ночь, и я хочу, чтобы это была самая прекрасная ночь в твоей жизни. Она не станет такой в этом доме, с его призраками и печалями. — Нежно поцеловав Ларк в лоб, Кинг отпустил ее, улыбаясь своей неотразимой улыбкой. — Считай это нашим маленьким убежищем, — сказал он. — А теперь я должен идти. Я опаздываю, и шторм этим воспользуется. Не ждите меня к обеду.
— Ты уходишь? — воскликнула Ларк.
— Сегодня вечером я обедаю у Боулзов, — ответил он. — Ты не увидишь меня, моя Ларк, пока мы не встанем у алтаря.
Глава 18
Ларк приехала в церковь Святого Кеверна в дорожной карете Кинга, на козлах сидел Леандр Маркем в своем лучшем сером сюртуке, черных панталонах и белом парчовом жилете. На Агнее было светло-синее шелковое платье, а на леди Изобел — вышитый наряд из лавандово-серого фая.
Шторм не умерил своей ярости. На дороге стояли лужи, и колеса кареты ныряли в них до осей. Ларк боялась, что уже побывавший в переделке, экипаж не выдержит тряски.
Они тем не менее благополучно добрались до церкви. Ларк заметила, что свежевырытые могилы, о которых она спрашивала священника около недели назад, были аккуратно закрыты дерном, словно землю никогда не тревожили. Заморгав, она присмотрелась. Нет, глаза ее не обманывают. Странно. Неужели ей пригрезились многочисленные могильные ямы и холмики земли? Или воображение сыграла с ней злую шутку две недели назад, или зрение, шутит сейчас? Но времени на размышления не было. Они подъехали к церкви, и кучер, спрыгнув вниз, опустил, подножку.
Служка ковылял по ступенькам с дождевиками, чтобы прикрыть платья дам. От зонтиков было бы мало пользы: ветер вывернул бы их наизнанку. К счастью, до церковного крыльца было лишь несколько шагов, и пострадали лишь туфельки дам.
К удивлению Ларк, в церкви, было множество народа. Леди Изобел разослала приглашения на торжественный обед только самым близким друзьям Кинга на побережье, но церемония была открытой, и многие арендаторы Кинга, несмотря на непогоду, прибыли пожелать ему счастья. Это многое говорило о человеке, за которого Ларк выходила замуж, и ее охватил такой трепет, что она едва не потеряла равновесия.
Все глаза были направлены на нее, когда она заняла место около Леандра Маркема, который поведет ее к алтарю. Леди Изобел уже сидела, и Агнес хлопотала над ее вуалью, примятой дождевиком.
Ларк, моргая, всматривалась в море улыбающихся лиц. Лишь высокая красивая женщина, сидевшая в первом ряду у прохода, пристально рассматривала ее в манере, которая граничила с грубостью даже для свадьбы, где любопытство естественно. Женщина выделялась не только странным выражением лица, но и огненными волосами, полыхающими в тускло освещенной церкви.
— Кто это? — прошептала Ларк, не сводя глаз с женщины. — С рыжими волосами.
Откашлявшись, Леандр повернулся к Ларк, но заговорил не сразу.
— Это Хейзл Хелстон, — пробормотал он. — Ее муж в море уже несколько месяцев.
— Она из арендаторов Кинга? — поинтересовалась Ларк.
