Хризалида

Только в смерти Божье слово
Разрешит нас до конца
От меча пути земного,
Нам пронзившего сердца.

[1918]. Киев

Старость

Ночи стали холоднее,
Звезды меньше и бледнее,
Все прощания легки,
Все дороги далеки.

Крики жизни дальше, тише,
Дым кадильный вьется выше.
И молитва в час ночной
Жарче солнца в летний зной.

Всё, чему увять — увяло.
Всё земное малым стало.
И с далеких берегов
Неотступный слышен зов.

1918, Киев

«В бессолнечной угрюмости осенней…»

В бессолнечной угрюмости осенней
Тяжелая свинцовая вода,
Как счастья, ждет волны оцепененья
И панциря из голубого льда.

Скуют тоску могучие морозы,
Былую муть заворошат снега.
И белых дней потянутся обозы…
О, как зима долга!..

1918, Киев

«Точило ярости Господней…»

Памяти январских дней

Во дни войны гражданской

Точило ярости Господней
Еще не доверху полно,
Еще прольется и сегодня
Убийства древнее вино.

Ты, засевающий над нами
Твои незримые поля
Земною кровью и слезами,
Ты, чье подножие — Земля,

Зачтешь ли ей во искупленье
Ее кровавые ручьи,
И каждый вздох ее терпенья,
И каплю каждую любви?

1918, Киев

Осенью

Инночке

Грустно без тебя мне, крохотный мой друг,
Проходить песчаными желтыми холмами.
Всё переменилось, всё не то вокруг,
Всюду смотрит осень сизыми очами.