Хризалида

Вот он — последний миг.
И всё так же, ликуя, струится
Сон цветов полевых.
Знает ли небо, знают ли травы
Предсмертный, смертный страх?
Свято ли им убийства право?
Свершилось! И всё та же сила и слава
И мир на земле. И в небесах.

[до 1906],

Цюрихское озеро

Словно опал драгоценный,
В смутной оправе темнеющих гор
Переливом красы несравненной
Блещет озера тихий простор.

В нем растаяв, лазурь побледнела,
Стало золото чище, нежней.
И заря, умирая, одела
Его розовой тканью теней.

И красив он, опал драгоценный,
И изменчив, как радость людей.
Миг — и нету красы несравненной,
И вода его — ночи темней.

1906

«Больная нежная заря…»

Больная нежная заря
Зеленым пламенем хрустальным,
Не угасая, не горя,
В своем томлении печальном
Не говорит ли нам о том,
Что снится небу жизнь иная,
И мы, как сны его, плывем
К вратам утраченного рая?

[ок. 1906]

«Я умираю, умираю…»

Я умираю, умираю,
О, душность гробовых пелён!
Какая тьма вокруг сырая,
Как тяжек мой могильный сон!

Всё глуше в нем воспоминанья —
И свет, и тень, и сок листвы,
Все утоленья, все желанья
Без пробуждения мертвы.

Но нет в гробу моем покоя,
Тревогу каждый миг несет.
И что за грозное, чужое
В груди трепещет и растет?

Страшусь бесплодности усилья,
Бороться с тьмою не хочу.
…Но что за мной трепещут — крылья?
Я умираю… Я лечу!

[1906* или 1916*]

Перед грозой

Темные ризы у Господа.
Взор омраченный поник.
Ангелы с крыльями черными
В страхе теснятся вокруг.