от этого ее волосы казались еще более рыжими. Обмахиваясь веером, она попыталась охладить свои пылающие щеки. Потом глубоко вдохнула, готовясь к встрече с ним. На ней прелестное платье, ее волосы уложены в безупречную прическу и у нее манеры настоящей леди. Она уже не та несуразная девица, какой была месяц назад. С тех пор книга графини Кавендиш подняла ее до уровня светского поведения. Сегодня она леди… и Кельвин это обязательно заметит.
Кельвин подошел к ним, широко улыбаясь.
— Ваша светлость, — сказал он, приложив пальцы к шляпе. — Как приятно снова видеть вас. Надеюсь, вы в добром здравии.
— Спасибо, лорд Стокдейл. Вы помните мисс Макаллистер?
— Разумеется, — сказал он, одарив Атину свой ослепительной улыбкой. — Мисс Макаллистер, рад вас видеть снова. Вы выглядите просто потрясающе.
Лицо снова запылало. Единственным утешением было то, что когда она краснела, ее веснушки были менее заметны.
— Благодарю вас, лорд Стокдейл. Не хотите ли присоединиться к нам?
— С большим удовольствием.
Они непринужденно болтали, обсуждая красоты парка Воксхолл и людей, которых они здесь встретили. Уровень несказанного счастья Атины поднимался выше с каждой минутой. Мысли улетали у нее из головы, и до нее дошло, что она все больше улыбается и все меньше говорит. И это было не так уж плохо, потому что, как учит графиня Кавендиш, «ни одному мужчине не нужна жена, болтающая без умолку, как попугай. Женщина, которая слишком много говорит или, во всяком случае, говорит больше, чем мужчина, может в будущем оказаться сварливой мегерой».
Кельвин взглянул на нее, на секунду отвлекшись от того, что говорила герцогиня, и их взгляды встретились. Атина не удержалась от улыбки.
— Должен сказать, что я очарован акцентом мисс Макаллистер, хотя он и малозаметен. Мисс Макаллистер, как давно вы уехали из Шотландии?
— Очень давно. Мне было десять лет, когда мы покинули Шотландию. — Атина запнулась, поняв, что невольно выдала свой не слишком молодой возраст. — В то время умерли мои родители, и я переехала в Англию к своему дедушке.
— Я никогда не был в Шотландии. Мне бы хотелось там побывать.
— О, вам понравился бы Тай-на-Койлл. Это означает «Дом лесов». Это был красивый дом, вокруг которого, насколько хватает глаз, простирались поля и луга. Через лес протекает река, и по воскресеньям мы обычно ходили… — Она хотела было сказать «на рыбалку» — но, увидев выражение лица герцогини, на мгновение остановилась. «Настоящая леди никогда не участвует в развлечениях мужчин. Охота, рыбалка, стрельба из лука, бега, бокс и прочее должны оставаться исключительно прерогативой мужчин. Считается совершенно неприличным поведением для леди принимать участие в разговорах об этих развлечениях, не говоря уже о том, чтобы в них участвовать». — …гулять по лесу и наслаждаться пением птиц.
— Звучит просто замечательно. Думаю, мы скоро предпримем туда поездку. Если, конечно, ее светлость сможет к нам присоединиться.
— Это место уже давно нам не принадлежит, — сказала Атина. — Мой отец потерял его незадолго до смерти.
— О, простите. Мне очень жаль. Значит, в Шотландии не осталось места, которое ни могли бы назвать своим домом?
— Мой отец приобрел небольшой участок земли в качестве моего приданого. Мне хотелось бы, чтобы я могла похвалиться этим местом, но оно небольшое. Всего тридцать акров скалистой земли в горной части Шотландии недалеко от моря.
Он улыбнулся, и на щеке у него появилась ямочка.
— Все равно мне хотелось бы его увидеть. Может быть, когда-нибудь вы меня туда отвезете?
Атина робко пожала плечами:
— Если вы пожелаете.
— Возможно, мы можем устроить там пикник… после того, как мы будем помолвлены.
Атина была поражена.
— Вы сказали «помолвлены»?
— Я, разумеется, поговорю с вашим дедушкой, чтобы получить разрешение, если вы не возражаете стать моей женой.
Герцогиня повернулась к Атине с торжествующим видом.
Атина не верила своим ушам. Выйти замуж за Кельвина Бредертона — самого красивого, потрясающего, богатого и желанного мужчину в Англии. Не будь она так крепко закована в корсет, ее сердце разорвалось бы от счастья.
— Нет, лорд Стокдейл. Я не возражаю, — сказала она с улыбкой.
Он улыбнулся в ответ.
— В таком случае вы сделали меня самым счастливым человеком на свете.
— Лорд Стокдейл, — спросила герцогиня, отвлекая его от Атины, лицо которой уже просто горело, — вы еще долго пробудете в Лондоне?
— Думаю, недели две. Я обещал своим друзьям в Корнуолле навестить их.
— Может, вы соблаговолите присоединиться к нам в «Олмаке» в следующую среду? В мою честь там будет устроен бал. Это будет мой последний бал в Лондоне, поскольку в субботу я уезжаю за границу и не вернусь до конца сезона. Приглашаю вас присоединиться к нам на этом балу.
Теплый взгляд его голубых глаз остановился на Атине.
— Боюсь, что мне придется отклонить ваше предложение… если только мисс Макаллистер не пообещает мне один танец.
Атина с трудом сдерживала радость. Сбылась ее мечта. Более того. Она перестанет быть объектом насмешек, списанной со счетов старой девой. Теперь она достаточно желанна, чтобы стать графиней. Графиня Кавендиш права. «Когда леди ведет себя правильно, это замечают все мужчины».
— Если танец со мной заставит лорда Стокдейла почтить нас своим присутствием на балу, тогда я почту за честь согласиться с его предложением.
— Значит, все согласны, — сказала герцогиня. — Лорд Стокдейл, мы с нетерпением будем ждать вас на балу.
Кельвин протянул руку Атине.
— Я не буду танцевать ни с кем, кроме вас.
Атина взглянула на склонившуюся над ее рукой голову Кельвина и почувствовала прикосновение его теплых губ к своей руке, затянутой перчаткой. Его губы на мгновение задержались, и ей захотелось запомнить это приятное ощущение.
Он поднял глаза, их взгляды встретились, и она выдохнула. Его улыбка сулила райское наслаждение. Но он — слишком быстро — обратил свой взор на герцогиню, а потом запечатлел небрежный поцелуй на ее руке.
— Леди, adieu.
Атина следила за ним взглядом, пока он не растворился в толпе гуляющих.
— Ты была очень любезна, — похвалила ее герцогиня. — Должна сказать, что твое сдержанное поведение превзошло все мои ожидания.
Ничто не могло стереть улыбку с лица Атины.
— Я наконец-то обручена.
— Золото становится еще более ценным после того, как его отполировали. Такой незаурядный человек, каким является Бредертон, желает получить от жизни самое лучшее — самые элегантные экипажи, самые старинные замки, самых высокопоставленных друзей и самых знатных женщин. Чем выше твой успех в обществе, тем притягательнее ты становишься для мужчин, подобных Бредертону.
Атина кивнула, переваривая слова герцогини. Она знала, что слишком неопытна, чтобы понять, что в действительности нужно мужчине. Ритуал ухаживания был весьма странной игрой. Не будь она в таком восторге от того, что подцепила Кельвина, она с презрением отмела бы все это явное притворство.
Им подали обед — безвкусного цыпленка, тонко нарезанную ветчину и отварной картофель. Хотя все
