Как приятно ощущать заботу о себе! Эйприл сняла крышку с баночки. Крем божественно пах ванилью и амброй. Подцепив кончиком пальца немного бальзама, она потерла его между ладонями, и сухая кожа мгновенно впитала целебный крем.
— Он очень дорогой, — сказала Сьюзен. — В нем есть сперма.
— Господи! — ужаснулась Дженни.
Эйприл засмеялась:
— Она хочет сказать «спермацет». Это китовый жир.
— Вот так звучит немного лучше, — заметила Дженни.
— Попробуй.
Эйприл смазала кремом руки Дженни.
— Пахнет приятно.
— Сьюзен, принеси мне чистую чайную чашечку. — Когда горничная вернулась с чашкой, Эйприл выложила туда половину содержимого баночки. — Вот, отнеси это вниз и поделись со всеми служанками.
У Сьюзен глаза полезли на лоб.
— Нет-нет, мисс. Лорд Райли купил это для вас.
Эйприл не приняла ее возражений.
— Делай, как я говорю. Я хочу, чтобы каждая служанка, и особенно все судомойки, смазала этим кремом руки. Понятно?
— Да, мисс, — послушно ответила Сьюзен. — Благодарю вас, мисс.
Горничная направилась к двери, неся в руках чашку с такой осторожностью, словно это была бесценная восточная ваза.
А Дженни закрыла на баночке крышку и поставила на туалетный столик.
— Ну и ну. Ему ты действительно нравишься. Как тебе это удалось?
Эйприл провела пальцем по губам.
— Честно говоря, Дженни, я не знаю. Я спрашиваю себя: почему я? Я не сногсшибательная красавица, как Агата. Я не так скромна и мила, как Эмили. Я не благородного происхождения и не богата. Я даже не была к нему добра. Почему такого человека, как он, привлекла такая, как я?
Дженни пожала плечами:
— Помнишь ту картину с Купидоном в коридоре у мадам Деверо?
— Помню.
— Ты замечала, что у него глаза завязаны?
— И что?
— Черт, ты иногда бываешь такой тупой. Это значит, что любовь слепа. Купидон не видит, куда посылает стрелы.
Эйприл посмотрелась в зеркало. Любовь?
Питер Нордем вложил стрелу в лук и оттянул тетиву. Стрела пролетела по воздуху и вонзилась в деревянную мишень.
Леди Агата захлопала в ладоши:
— Отличный выстрел, мистер Нордем.
— Благодарю вас, леди Агата, — блеснув на нее карими глазами, ответил Нордем.
— Вынужден с вами не согласиться, леди Агата, — сказал Райли, — но, по-моему, этот выстрел никуда не годится. Если тебе, Нордем, это неизвестно, то сообщаю, что смысл в том, чтобы стрела попала в центр мишени.
Нордем бросил на него неодобрительный взгляд.
— Ладно, старина. Докажи, что у тебя получится лучше. Давай, твоя очередь. Хвастаться будешь потом.
Райли встал перед очерченной линией, расправил плечи, поднял лук и натянул тетиву. Взглянув на листву ближайшего дерева, он оценил направление и силу ветра, прицелился и выпустил стрелу, которая попала прямо в яблочко.
— Замечательно! Здорово, Райли!
Райли с довольной улыбкой отвесил Агате легкий поклон.
— Видишь, Нордем? Вот как это делается.
— Едва ли.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ну, старина, любой стрелок может попасть в цель на этом расстоянии. Но умелый лучник отходит от мишени как можно дальше. Расстояние, на котором стрелок из лука может поразить врага, является мерилом его умения.
Райли покачал головой:
— Мой друг, ты во всем юрист. Тебя всегда больше привлекали правила, чем правда.
— Какая именно?
— То, что я лучше тебя.
Нордем весело рассмеялся:
— Правда всегда относительна, дружище.
Агата, сидя под зонтиком, наблюдала, как они поддевают друг друга. Нордем был привлекательным мужчиной с умными глазами и безупречными манерами. Его светло-русые волосы блестели на полуденном солнце, красиво оттеняя светло-коричневый сюртук. Он стал бы прекрасным мужем.
Но не для нее.
Она посмотрела на Райли. До чего же мужественен! И к тому же окружен аурой благополучия и денег, которые никогда не иссякнут. У него связи практически со всеми знатными семьями в Британии. И он обладает огромным влиянием и властью.
Власть. Именно это подхлестывало ее страсть к нему. Сила и властность мужчины притягивают любую женщину, подобно тому, как стрелка компаса всегда тянется к северу. С Райли это притяжение делается еще заманчивее. Его вид, его ум, его положение — все это буквально кричит: «Я — воплощение власти!» А сколько всего такой человек мог бы для нее сделать, если она завоюет его сердце!
Как жаль, что у нее не хватило ума удержать его, когда это было в ее силах!
Агата вспомнила те дни, когда он был всего лишь зеленым юнцом, умным, но неопытным. Она же — зрелой красавицей, вызывающей и обольстительной… в общем, неотразимой. Он по уши влюбился в нее, а она смеялась над ним, когда он пытался за ней ухаживать подобно влюбленному юноше из поэмы. Милые знаки внимания были неинтересны в пресыщенных светских кругах, где она вращалась. Позже она познакомила его с интимными плотскими удовольствиями, и тогда власть над ним была у нее. Если бы она могла предугадать, кем он станет! Она бы его не отпустила.
Но сейчас он снова станет принадлежать ей, и теперь уже она его не упустит.
Лакею приказали передвинуть мишень на двадцать, ярдов дальше. Кругом, куда только мог упасть глаз, простирались владения Райли. Агата с улыбкой обозревала раскинувшийся до линии горизонта зеленый пейзаж. И все это может принадлежать ей! От одной лишь мысли ее охватило чувственное возбуждение. И тут ее взгляд упал на Эйприл, которая направлялась к ним.
Она шла по дорожке от дома. На лужайке толпились гости, принимавшие участие в состязании в стрельбе из лука. По обеим сторонам реки были натянуты два больших навеса, где гости могли перекусить.
Первым с Эйприл поздоровался Нордем.
— Мисс Деверо! Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?
— Да, благодарю вас, мистер Нордем. Прошу извинить за опоздание. Надеюсь, я не задержала игру?
— Нисколько. Мы с Райли как раз собираемся держать пари — кто с пятидесяти ярдов попадет в яблочко, ставка небольшая.
Райли вздохнул:
— Как скажешь. Пять фунтов идет?
— Вижу, ты не очень-то уверен в себе, — усмехнулся Нордем.
