— На какие компромиссы, мадам Деверо?
— На те, которые помогают человеку выжить, В первую же ночь в Лондоне я спала под деревом в Гайд-парке. Меня приютила красивая, богато одетая женщина. Позже я узнала, что это знаменитая мадам Дейвис. Она поселила меня в своем доме, дала элегантную одежду, все то, чего я уже не надеялась снова увидеть. Вскоре я узнала цену всего этого богатства. В ответ на ее покровительство я должна была позволить ей торговать моими интимными услугами. Не как проститутка, а как куртизанка. Мы считали себя дамами и никогда не должны были опускаться. Я с удивлением узнала, что некоторые куртизанки были такими же благородными по рождению, как и я. Среди этих женщин была незаконнорожденная арабская принцесса, падшая испанская аристократка и известная австрийская актриса. Мадам Дейвис призналась мне, что моя красота и манеры привлекли ее, и она сразу поняла, что у меня будет много обожателей. В этом отношении я ни разу ее не разочаровала. Ее клиенты тоже были люди исключительные. Мерилом ее оценки мужчин было не только богатство, позволяющее им содержать дам. Они также должны были обладать респектабельной внешностью. Я проработала у нее много лет, и у меня образовались собственные клиенты — все они упомянуты в той книге, которую вы держите в руке. Но я была молодой и романтичной и все еще лелеяла мечты о любви и браке. И вскоре встретила джентльмена, к которому стала питать… нежные чувства.
— Этот джентльмен — герцог Уэстбрук?
Мадам с грустью посмотрела на Джону.
— Да.
В зале суда снова зашумели, и судья был вынужден призвать к тишине, несколько раз стукнув по столу молотком.
— Итак, вы влюбились в Джону Хоторна. Он ответил вам взаимностью?
— У меня нет в этом сомнений.
— Ваше знакомство было интимным?
Мадам смотрела на Джону, который в волнении подался вперед.
— Долгое время оно не было интимным. Но я очень его любила. Я и до сих пор люблю.
Зал загудел, как рой пчел.
— Мадам, вы сделали запись в своем дневнике о том, что ждете ребенка.
Райли вскочил:
— Милорд, прошу вас положить конец подобному допросу. Неужели ребенок этой женщины имеет отношение к рассматриваемому делу?
Судья поверх очков посмотрел на Нордема:
— Мистер Нордем, есть ли в этом какой-то смысл?
— Да, сэр. Все, о чем я прощу, так это проявить немного терпения.
— Тогда продолжайте.
— Благодарю вас, милорд, за вашу снисходительность. Мадам, у вас был ребенок от Джоны Хоторна, человека, которого вы любили?
— У меня был ребенок.
— А этот незаконнорожденный ребенок находится в этом зале и сидит слева от Джоны Хоторна? Это лорд Джереми Хоторн, который собирается послезавтра жениться на кузине самой королевы и таким образом нанести ущерб монархии нашей страны?
Зал замер, никто, казалось, не дышал.
Мадам внимательно смотрела на Джереми.
— Великолепный юноша. Сходство есть. Он вполне мог бы сойти за моего ребенка.
Райли закрыл глаза.
— Но это не так, — продолжала мадам. — Я никогда в жизни не видела этого молодого человека.
Капли пота выступили у Нордема на верхней губе.
— Мадам Деверо! Вы под присягой! Джереми Хоторн — ваш сын?
Она улыбнулась Джереми и покачала головой:
— Нет.
Глаза Эйприл наполнились слезами. Слезами счастья.
— Мадам, пожалуйста, подумайте. Вы абсолютно уверены…
Райли не выдержал и метнулся вперед:
— Свидетельница ответила на вопрос. У обвинения проблемы со слухом?
Нордем потерял самообладание и, повернувшись к судье, выкрикнул:
— Милорд, я заявляю, что эта женщина лжесвидетельствует перед судом!
Седые брови судьи полезли на лоб.
— Вы обвиняете своего свидетеля в нарушении присяги? У вас есть какое-нибудь доказательство, которое опровергает ее свидетельство?
Райли усмехнулся, глядя на Нордема:
— Если мой ученый друг желает, чтобы присяжные не приняли во внимание показания его свидетеля, защита не возражает.
Нордем ответил ему злобным взглядом.
— Я отзываю свое требование, милорд. Мадам Деверо, вы утверждаете, что вашего ребенка оторвали от вас. Почему вы уверены, что Джереми Хоторн не ваш сын?
Взгляд ее был бесстрастным.
— Потому что мой ребенок умер у меня на руках.
Райли осмелился посмотреть на отца. У старика — такого гордого, высокомерного — на глазах блестели слезы. Он смотрел на мадам, и на его лице были написаны благодарность, сожаление и нежность.
Нордем с раздражением сел.
— У меня больше нет вопросов к свидетелю, милорд.
— Лорд Блэкхит, ваши вопросы?
Райли встал и улыбнулся мадам. Его улыбка была полна невысказанной благодарности.
— У меня нет вопросов к мадам Деверо, милорд.
Когда мадам проходила мимо Нордема, тот со злостью на нее взглянул.
Судья, скрепя пером, старательно делал отметки на лежащем перед ним документе.
— В таком случае, лорд Блэкхит, вы можете продолжить выступать со стороны защиты.
Райли встал и повернулся к присяжным:
— Господа присяжные, как любой честный человек, я хочу жить в мире, где царит справедливость. Как юрист, я получаю удовлетворение, ища эту справедливость и осуществляя ее. Справедливость, как вам скажет каждый разумный человек, означает поиск правды. Без правды справедливость превращается в обычную месть. Но иногда факты в деле указывают на одно заключение, а правда указывает на другое. Мой коллега пытался ввести вас в заблуждение, сообщая обстоятельства, совершенно не важные для этого дела. Он пытался вас обмануть, воздействовать на вашу восприимчивость и чувствительность дешевыми скандалами и сплетнями. Позвольте мне развеять обман. Правда в этом деле такова: первое — подсудимая украла дневник у своей хозяйки мадам Деверо, за что эта дама простила ее; второе — она пришла к человеку, упомянутому в дневнике, с выдуманной историей. Этот человек признает, что не поверил ей, признает, что она не угрожала ему, и признает, что дал ей деньги по собственной воле; третье — подсудимая пришла к моему отцу с такой же выдуманной историей. Он признает, что она не принуждала его завещать ей собственность, он также признает, что она не взяла у него ни пенни. Пятнадцать лет моей адвокатской практики позволяют мне исходя из всего, что я вам рассказал, сделать следующее заключение: в этом деле нет ни единого преступления. Ни единого. Ложь? Да. Немного озорства, и больше ничего. Но разве ложь является серьезным преступлением? Это предстоит решать вам. Единственное, джентльмены, чего вы не знаете, — почему она это сделала. Я хотел бы, чтобы вы услышали все из ее уст. У защиты есть один свидетель, и это сама подсудимая, Эйприл Роуз Хоторн, леди Блэкхит.
У Эйприл задрожали руки, когда она оглядела зал и увидела лица всех тех, кто теперь знает, что она обманщица. Ей хотелось убежать, и она так и поступила бы, если бы ее единственным прибежищем не был Райли.
