случайно. Оксана не успела его спрятать или сжечь. Анна к тому времени уже два года как сидела за решеткой. О причинах мне сестра не рассказывала. Я послал запрос в суд, но ответа так и не получил. За последние годы мне не дали ни одного отпуска. Я собирался сам поехать в колонию, но опоздал.
– Как вас понимать?
– Оксана заперлась в доме, открыла газ и… Стопроцентное самоубийство. Тогда я связался с колонией, и там мне сообщили, что Анна умерла от инфаркта на день раньше. Я до сих пор не могу понять, как адвокату удалось связаться с Оксаной и зачем он ей рассказал о несчастье?
– Тут понимать нечего. В его услугах больше не нуждались. Если бы он был аферистом, то ничего не сказал бы, а продолжал брать деньги за работу. Он поступил как честный человек и вряд ли предполагал такую реакцию матери.
– Я воспитывал Анну. Она была мне как дочь. И вот в одночасье я потерял и сестру и дочь. А что потеряли вы?
Сутягин не ответил.
– Я могу посетить ее могилу?
– Кладбище на восточной окраине города. Пятнадцатый участок. Могила свежая, без венков. Тело нашли поздно, оно уже начало разлагаться. Так что торопились. Успели только купить гроб и сделать табличку.
– Не возражаете, если я закажу памятник хорошему скульптору?
– Зачем он ей? Она прожила пятьдесят девять лет в нужде. И после смерти ей роскошь не нужна. Поставьте свечку в церкви, Оксана была верующей, но отпевать ее отказались. Самоубийц церковь не отпевает.
– Спасибо за разговор, Григорий.
Сутягин вышел. Шоферу велел найти кладбище, а сам задумался. Адвокат сдержал свое слово, надежный мужик, а он до сих пор не знал его имени. Получив три миллиона наличными, он мог бы исчезнуть из поля зрения навсегда. Но адвокат довел дело до конца по своему плану, и теперь Анна, вероятно, уже на свободе. Вот только никто не подумал о ее матери. Бедная одинокая женщина, лишенная счастья, потеряла последнее, что было в ее жизни, – родную дочь.
Сутягин скупил все цветы у ворот кладбища и велел каждому продавцу отнести их к могиле и уложить как полагается. Получилось море цветов, ими были завалены и соседние могилы.
Оставшись в одиночестве, Роман Григорьевич смог произнести только одну фразу: «Прости меня!»
12.
Бдительность – черта, не свойственная этим местам. Как люди натыкаются на острые углы, население понимало плохо. Бесконечные детективные сериалы, идущие по центральным каналам, люди воспринимали как фантастику, очень далекую от жизни.
Группа из шести рабочих, кассира, бухгалтера и шофера возвращалась на автобусе в родные пенаты. На полу между сиденьями валялось девять огромных мешков с деньгами. Двести семьдесят пять миллионов. И всю сумму банк выдал тысячными купюрами. Кассиршу об этом предупредили заранее, и она взяла с собой шестерых крепких молодых парней вместо трех. Сегодня не только зарплату выдавали, но и премию за первый квартал года. Рабочий класс уже потирал руки в ожидании солидных выплат. Намечался хороший гудеж. Завод поставлял редкие сорта мрамора во многие точки мира, труд тяжелый и вредный, народ очищал организм универсальным средством – водочкой. А чем еще себя побалуешь в такой однообразной жизни?
В одном из узких переулков автобус остановился. Посреди дороги был открыт канализационный люк, а перед ним стояла тренога с «кирпичом» – проезд запрещен. Возле люка никого не было, вероятно, рабочие спустились в вниз.
Шофер выплюнул беломорину в окно и обернулся в салон.
– Так, мужики, здесь нам не развернуться. Раком я пятиться не собираюсь – целых полкилометра. Слева забор цементного завода, справа подвесной трубопровод. Ни одной подворотни, куда можно подать задом.
Мужики дремали, а двое играли в карты на заднем сиденье.
– Ты что хочешь, Гаврилыч? – спросил один из игроков.
– Работнички хреновы! Пойдем колодец закроем и знак уберем. Крышка чугунная, я один не осилю. Когда проедем, поставим все на место. Видать, что-то с канализацией случилось. Нашли время.
– А им-то что? Здесь никто не ездит. Ворота завода уже проехали, а туда только и заезжают бетономешалки. Вечно тебя, Гаврилыч, по закоулкам носит.
– Так короче. Люди деньги ждут. Сегодня пятница.
Ребята бросили карты, а водитель открыл двери. Лениво, не торопясь, отправились к люку втроем. Чуть дальше у дороги стоял фургон «Техпомощь» с красной полосой и мигалками.
– Это не канализация, а газ, – сказал один из рабочих.
– Нам от этого не легче, – фыркнул Гаврилыч.
Ситуация изменилась в один момент. Откуда они появились, непонятно. Как с неба свалились. И сколько их было, никто не смог посчитать. Настоящий цирк. Несколько человек в масках клоунов и в рыжих париках. Смех, да и только. Но, когда шофер и двое рабочих получили крепкие удары по голове, им стало не до смеха. Всех троих нападавшие сбросили в люк, и, пока закрывали крышку, четверо клоунов побежали к автобусу.
Все испортила кассирша. Она сидела на переднем сиденье и видела, что произошло. Сидела, раскрыв рот, с вытаращенными глазами. И вдруг ее прорвало. В автобусе раздался такой визг, что едва стекла не потрескались. Мужики повскакивали с мест. Может, они и не среагировали бы как надо и даже не испугались вбегающих в автобус клоунов, но первый же из команды рыжих оглушил кассиршу дубинкой, и девушка тут же замолкла, потеряв сознание. Следующей жертвой стала пожилая бухгалтерша. Звон еще стоял в ушах, а клоуны бросились к мешкам. Тут все допустили ошибки – и грабители, и рабочие. В автобусе их осталось четверо, нападавших было столько же. Ребят, ворочающих глыбами мрамора не так легко сломать, а грабители не выглядели богатырями. Дубинки не в счет. Один на один верх должны были одержать хозяева денег. Но опыта у ребят не имелось. Они тут же вскочили с мест и выстроились гуськом в узком проходе. Пространства для маневра не имелось, а тут еще мешки под ногами. Первый рабочий тут же получил два удара по голове и повалился на мешки, преградив дорогу остальным. Высоченный детина, стоящий следующим, поймал дубинку клоуна в воздухе и потянул на себя. Рукоятки дубинок имели ремни, которые наматывались на кисть руки. Клоун не мог ее уронить или выбросить, оружие и налетчик составляли одно целое. Бугай, поймавший дубинку, притянул к себе налетчика, схватил его за горло и сорвал маску, затем приподнял бедолагу, и тот захрипел, болтая ногами в воздухе. Рабочий озверел, но он перекрыл проход своим товарищам. Те попытались перепрыгнуть через сиденья, и по их лицам было видно, что настрой у мужиков серьезный. Они тихие, когда их не трогают, но если заденешь, то берегись. Один из клоунов это понял и выхватил револьвер. Этот бандит умел обращаться с оружием. Три выстрела, и все попали в цель. Придушенный клоун упал на пол, после того как был сбит пулей его соперник.
– Берем мешки и уходим! – приказал задний налетчик.
Тут и подмога подоспела, правда, с опозданием.
На перенос мешков из автобуса в фургон ушло семь минут. «Техпомощь» рванула с места, включив сирену. Клоуны сняли маски. Один из них держался за шею, на которой остались синяки от пальцев, и кашлял.
– На что вы способны, уроды?! – произнес Артем, разглядывая беглых зеков. – Из-за вас пришлось стрелять. На деньги они еще могут наплевать, но мокруху нам не простят.
– Стрелял твой парень, Артем. У нас нет оружия, и мы его не брали, – ответил Володька за всех.
– А ты хотел с ними мирно договориться? – возразил сорокалетний мужик с бритой головой. – Ты видел эти рожи. Они бы нас сожрали с костями.
