– Таково, как их превосходительство не уставали напоминать мне, было его школьное прозвище.
– Что ж, оно ему подходит. В общем и целом я бы остановился на цифре двести, это самое малое.
– О Господи! – воскликнула Трой.
– А не могли бы вы, – спросил ее муж, – назвать несколько имен?
– Честно говоря, нет. Конкретных имен назвать не могу. Но опять-таки, если говорить вообще, это обычная история во всех африканских государствах, ставших недавно независимыми. Прежде всего, речь идет о нгомбванских политических противниках Президента, которых ему удалось одолеть – те, что уцелели, либо сидят по тюрьмам, либо обосновались в нашей стране и дожидаются его свержения или смерти в результате успешного покушения.
– Специальная служба тешит себя надеждой, что в ее распоряжении имеется практически полный список этих людей.
– Не сомневаюсь, – сухо откликнулся мистер Уипплстоун. – Мы тоже ей тешились, пока в один прекрасный день в Мартинике некий, решительно никому неизвестный обладатель поддельного британского паспорта не выпалил в Президента из револьвера, однако промахнулся и затем с куда большим успехом выстрелил себе в голову. Никакого досье на этого человека не имелось, так что личность его остается неизвестной и поныне.
– Я напомнил Громобою об этом случае.
Мистер Уипплстоун не без лукавства сообщил Трой:
– А знаете, он информирован гораздо лучше моего. Как по-вашему, чего он от меня добивается?
– Понятия не имею. Но продолжайте. Я, по крайней мере, совсем ничего не знаю.
– Так вот. Среди его африканских врагов имеются и экстремисты, которым была не по вкусу его умеренность в начальную пору и особенно его нежелание единым махом вышвырнуть из страны всех европейских советников и официальных лиц. То есть вам предстоит иметь дело еще и с кучей неприемлющих белых людей террористов, когда-то выступавших за независимость, но теперь готовых произвести полный поворот кругом и уничтожить правительство, которое они сами помогали создать. Число их последователей неизвестно, однако число это безусловно не малое. Но, дорогой мой, вы же и сами все это знаете.
– В последнее время он высылает все больше белых, не так ли? Хочется ему того или не хочется.
– Его вынуждают к этому крайние элементы.
– Итак, – сказал Аллейн, – картина возникает знакомая и, видимо, неизбежная. Национализация всех иностранных предприятий и присвоение собственности, находившейся в руках европейских и азиатских колонистов. В среде которых мы обнаруживаем людей, охваченных самым ярым негодованием.
– Именно так. И у них есть все основания негодовать. Многие оказались разорены. Весь их образ жизни разрушен, а ни к какому иному они приспособиться не могут.
Мистер Уипплстоун почесал пальцем нос.
– И должен сказать, – добавил он, – хоть вам и без меня это известной, среди них попадаются очень неприятные личности.
– А зачем он сюда приезжает? – спросила Трой. – Я о Громобое.
– Официально затем, чтобы обсудить в Уайтхолле насущные потребности его развивающейся страны.
– Причем Уайтхолл изображает невероятную радость, а люди Специальной службы зеленеют от дурных предчувствий.
– Вы сказали “официально”, мистер Уипплстоун? – переспросила Трой.
– Я так сказал, миссис Рори? – Да. Да, из относительно надежных источников просочились слухи, что Президент надеется провести с несколькими соперничающими компаниями переговоры о передаче им управления месторождениями нефти и меди, отобранными у прежних владельцев, потративших огромные средства на их разработку.
– Совсем весело! – сказал Аллейн.
– Я не хочу, конечно, сказать, – мирно продолжил мистер Уипплстоун, – что лорд Карали или сэр Джулиус Рафаэл, или кто-то из их ближайших помощников способны организовать гибельное для Президента покушение.
– И на том спасибо!
– Однако за спинами этих августейших особ теснится множество озлобленных держателей акций, администраторов и тех, кто на этих месторождениях работал.
– Среди которых вполне может обнаружиться
