Банан ест жирную барбуньку и запивает легким вином.
С моря дует ветер, полная луна выползла на самую середину неба.
Нужное объявление на седьмой странице, предпоследней, в самом низу.
«Nightmare party! МС Adamastor and his terrible rap! The special guest of Bodrum rap-festival. The Halikarnas club. Only one night!»
«Вечеринка кошмаров! МС Адамастор и его устрашающий рэп! Специальный гость Бодрумского рэп- фестиваля. Клуб Таликарнас». Только одна ночь!»
И дата.
Завтрашнее число.
Банан склабится.
В кровь опять поступает адреналин.
Веселящаяся компания расплатилась и ушла.
Он тоже расплачивается, и с тоской думает, как мало лир и долларов у него осталось.
Хорошо бы найти Вилли здесь.
Найти и отобрать ампулу.
Об остальном можно будет думать потом, решать проблемы надо по мере их поступления — так однажды сказал ему грузный.
Но если что-то случится и встречи не произойдет…
Или Вилли окажется хитрее…
То, что он сильнее, Банан уже знает. Здоровенный черный чувак. Громила.
Банан опять выходит на набережную и идет по направлению к «Раю».
Смешной карликовый кролик с длинными темными ушками ест вареную кукурузу, которую продает такой же веселый, как и недавний официант, очередной местный турок в белой рубашке и черных брюках.
Кролик ест кукурузу аккуратно, держа початок передними лапками.
Ветер с моря усиливается, луна занимает уже половину неба.
Возле продавца кукурузы кучкуется народ. Курящий сигару толстяк в шортах. Его спутница в длинной белой юбке. Мамаша с двумя детьми.
Тут же и папаша, с незажженной сигаретой в руке. И тощая девица с плоской грудью и короткими черными волосами, явно крашенными.
Большим пухлым ртом и злыми холодными глазами.
Она наклоняется поближе к кролику. Банан смотрит на плотно обтянутые джинсами ягодицы. Не выдерживает и легонько гладит рукой, И тут в него будто ударяет молния — женщина оборачивается, в глазах ненависть.
— Excuse me! — говорит Банан и добавляет: — But you so beauty!
— He понимаю! — отвечает та по-русски.
Банан облегченно вздыхает и по-русски повторяет только что сказанную фразу:
— Извините! — говорит он — Но вы такая красавица!
Ненависть исчезла, зато появилась растерянность.
Кролик перестал есть кукурузу и начал умывать мордочку, как кошка.
— Смешной! — говорит Банан.
— Вы здесь давно?
— С сегодняшнего утра! — нейтральным голосом отвечает Банан, чувствуя, как запах желания, исходящий от худой особы, становится нестерпимым.
— Марина! — говорит та и кокетливо протягивает руку.
Он называет свое имя.
— Вы в каком отеле остановились? — спрашивает она.
— Я не в отеле, — говорит Банан, — я у знакомых. На яхте…
— И я не в отеле, — говорит Марина, — в апартаментах, так дешевле…
— Хочешь где-нибудь посидеть? — спрашивает Банан, машинально проверяя, в кармане ли оставшиеся деньги.
Та кивает головой.
Они оставляют в покое принявшегося за следующий початок кролика и идут к ближайшему бару.
«Если я не найду завтра Вилли, — думает Банан, — то мне кранты…»
Бар называется «Moonlight driver», стойка прямо под навесом на улице. Банан помог Марине взобраться на табурет и почувствовал, что его ладони стали потными.
— Что будешь пить? — спросил он.
— Немного виски! — расслабленно ответила она и достала из сумочки сигарету.
Где-то в небе, совсем рядом с улыбающимся шаром полной луны, открылись дополнительные отверстия, и очередная порция веселящего газа хлынула на город Бодрум, некогда Галикарнас.
Перед ними поставили два стакана с виски. Банан рассчитался и подумал, что ничего не бывает просто так, видимо, это тоже входит в неведомые планы того, кто все затеял.
За стойкой на стене висела афиша, напоминающая о nightmare party МС Адамастора.
По крайней мере, ему будет с кем туда пойти!
Марина
Она всегда хотела уехать и почти никогда никуда не уезжала.
Не потому, что не могла — боялась, как и всего в жизни. Хотя будучи Скорпионом по гороскопу, внешне вела себя совсем иначе — смело, нахраписто, временами развязно и вызывающе: лишь бы никто не заподозрил ее в том, что она боится.
Родителей, мужчин, начальников — когда в ее жизни появились начальники — и даже подруг.
А чтобы меньше бояться, она вывела для себя особый жизненный закон, по которому всё в этом мире есть просто сделка.
Родителям хотелось, чтобы она была достойной дочерью, — она, насколько это получалось, и была такой, даже когда ей исполнилось двадцать, затем двадцать пять, она продолжала быть примерной девочкой, но это стоило родителям ежемесячных пожертвований, а когда они не поступали, то она просто переставала им звонить.
Что касается мужчин и начальников, то эти два понятия в ее жизни стоило объединить, она спала со всеми мужчинами, которые были ее начальниками, а значит, что и со всеми начальниками, которые были мужчинами.
Женщин она боялась еще больше, потому что на самом деле ее тянуло именно к ним, может, из-за того, что была она не просто стройной, а худой, с маленькой грудью и еле заметными сосками, да и между ног у нее было не так уж чтобы совсем просторно, и каждый второй самец — а все мужчины однозначно самцы — делал ей больно, пусть даже потом на смену боли приходила вначале та теплая, а затем и обжигающая волна, лучше которой временами она ничего не могла представить.
И на какое-то время это мирило ее с собой.
Но только — на какое-то время, пока она опять не начинала думать, что всем надо от нее лишь одного: обидеть, унизить, попользоваться, заплатив при этом как можно меньше.
Последний начальник попользовался ею дома, потом взял с собой на очередные переговоры в Барселону, а там внезапно решил расплатиться с ней на всю последующую жизнь. Купил билет на самолет, заказал место в автобусе, оплатил проживание в Бод-Руме, и даже сделал так, что на месте ее ожидал еще один билет — уже домой.
Но все это с условием — больше она его никогда не увидит.
Хотя положенные за внезапное увольнение деньги он ей тоже выплатил, наличными, в Барселоне.
Сказочная отчасти история, если бы только этом все закончилось.
