Линн Мессина
Дизайн мечты
«Пикассо 2.0»
Глава 1
Ник сунул мне джин с тоником и попросил не быть идиоткой. Он сказал это резко, нетерпеливо и с некоторой долей отвращения, не меняя любезного выражения лица, предназначенного для менеджеров в банке и агентов, сдающих напрокат автомобили. Обернувшись к моему отцу, стоявшему в нескольких шагах, Ник с жаром заявил:
— Поздравляю вас, сэр! Позвольте заметить, прекрасный банкет. С вашей стороны было очень любезно меня пригласить.
Отец с удовольствием обменялся с Ником рукопожатием: папа обожает подобные разговоры, спонтанные комплименты и обращение «сэр».
— Очень рад, что вы смогли прийти к нам, Николас. Таллула никогда не приводит друзей домой. — Мягкие нотки в папином голосе можно было бы принять за отцовскую нежность — и ошибиться. Я-то знаю, в отце нет ни нежности, ни привязанности. Он просто верен долгу, как Корделия, — любит не больше и не меньше, чем долг велит. — Мы с Кэрол были бы рады чаще видеть вас у себя.
— О, я уверен, виной тому случайность, — солгал Ник в обходительной манере, которая усыпляет подозрительность собеседника и вызывает доверие. Ник прекрасно знал, насколько мне неприятно видеть его здесь и как самой не хотелось приходить. Мое присутствие и дурное настроение стало результатом безобразной сцены с истерикой, насильственным вытаскиванием меня на банкет с его стороны и сопротивлением с пинками, визгом и выдиранием волос с корнями — с моей, — словом, скандала, оставившего меня помятой и разобиженной. Ник не склонен притворяться и золотить пилюлю, когда, по его мнению, на карту поставлено что-то важное — в данном случае мое будущее; он обычно готов гнуть свою линию, пока вы не завопите «Дядюшка!» и не взмолитесь о пощаде с поднятыми руками. Не помогло даже то, что Ник напоил меня допьяна перед тем, как надавить самым возмутительным образом.
Я издала светский смешок, позволив проскользнуть лишь одной издевательской нотке, — несомненное достижение, учитывая обстоятельства, — но Ник моментально почувствовал насмешку и осудил взглядом. Проигнорировав неодобрение, я поддакнула:
— Святая правда, сэр. Именно случайность.
Ник недобро прищурился, решив не допустить, чтобы я свела на нет его усилия сварливым брюзжанием и необузданным презрением.
— Лу как раз говорила, что собирается в Хэмптонс на День труда[1] .
Папа оторопел, отлично зная, что подобные заявления несвойственны его дочери. На секунду мне показалось, что Ник перегнул палку, открыв слишком много и дав отцу возможность разгадать очевидное: я — маленькое государство, запуганное крупной соседней державой. Но папа, как всегда, ни о чем не спросил, поспешив исполнить отцовский долг: несколько секунд спустя я была приглашена на барбекю с Кэрол и ее дочерьми.
— Обязательно приводи Николаса, если, конечно, у него нет других планов.
Свои слова папа сопроводил лукавым взглядом в сторону упомянутого Николаса. Он был уверен: мы с Ником встречаемся, и убежден, что мои претензии — прозрачные намеки на необходимость свободы и приватности. Но папа ошибался: мы с Ником вовсе не пара. Мы не более чем два полных надежд одиноких человека, тратящих недели и даже месяцы на романы с неподходящими людьми. Сделав неверный выбор, мы совершали одну глупость за другой, а когда все заканчивалось слезами или отвращением, бежали друг к другу за утешением. Укрывшись в квартире одного из нас, мы часами копались в мелочах. Это у нас отлично получалось. Мы настолько хорошо знали друг друга, что безошибочно определяли, в какой момент очередной роман дал сбой; мы легко вычисляли faux pas[2] другого и составляли список необходимых и запрещенных действий на будущее. Но все было бесполезно: мы вновь наступали на те же грабли. Порой начинало казаться, что нам следовало бы объединить наши ущербные души и судьбы, но не все так просто. Несмотря на удивительную совместимость, мы отнюдь не идеальная пара. Странная, сложная формула, по которой развиваются настоящие романы, в нашем случае не срабатывала. «Таллула» плюс «Ник» не равняется «любовь».
На приглашение Ник ответил уклончиво и туманно. В этот момент отца окликнула его новая жена, горя желанием представить очередного гостя. Торжественный прием по случаю свадьбы был в разгаре, папа обходил приглашенных, обмениваясь рукопожатиями и принимая комплименты, с трудом пробиваясь сквозь благожелательно настроенную толпу. Гостей собралось так много, что вечеринка, не уместившись в доме, выплеснулась в сад, оккупировав маленький внутренний дворик и угрожая розовым кустам и пруду с лилиями. Большинство топтавших гортензии конгрессменов, директоров арт-галерей и издателей глянцевых журналов были никак не связаны с нами ни кровными, ни свойскими, ни дружескими узами, но невеста твердо решила превратить свою четвертую свадьбу в первый бал. В этом была вся Кэрол — многолюдные рауты, бархатные платья и светские календари.
— Нормально я себя веду, — огрызнулась я, глядя, как папа с приветливой улыбкой пожимает руку продюсеру с Бродвея. Резко отвернувшись, я подчеркнуто принялась разглядывать дочерей Кэрол, помесь Баггза Банни и обитателей ада.
Ник пропустил резкость мимо ушей, пристально глядя на моего отца и явно не оставляя надежду придумать, как все-таки разрешить проблему. Мое будущее для Ника — кубик Рубика: сотни комбинаций, но лишь одна правильная.
— Смотри. — Я невоспитанно показала пальцем на дочерей Кэрол, сверкавших заячьими передними зубами. Близнецы не обратили на меня внимания. — Давно ты видел улыбки такой ширины где-нибудь, кроме конкурса «Мисс Америка»?
— Лу, ты обещала быть паинькой, — рассеянно попенял Ник, явно прокручивая в голове недавний диалог. Не слишком ли подобострастно он держался? Не следовало ли ему принять приглашение на барбекю в День труда? В этом проблема Ника: он отличается редкой целеустремленностью (лучше сказать: туннельным зрением[3] и нечеловеческим упрямством. Ни разу в жизни не бросил дела на полдороге! Сейчас мы, Уэсты, для Ника — очередной проект, который надлежит осуществить вовремя и в рамках бюджета.
Но я тоже упряма. Я невосприимчива к доводам здравого смысла, избегаю проторенных путей и истово поддерживаю правое дело. Сейчас на моей стороне было преимущество позиции морального превосходства.
— Ну же, Ник, посмотри и сам убедись, — настаивала я. — Кэмми и Сэмми не люди. Их приклеенные улыбки а-ля торжествующая красота за весь день ни разу не дрогнули. Прошло уже… — я взглянула на часы, — семь часов. Даже телеведущий игрового шоу не в состоянии улыбаться семь часов подряд. Обрати внимание на глаза: абсолютно лишены выражения, словно стеклянные. И какие расширенные зрачки! — Я подалась к Нику, понизив голос. — По-моему, обе мымры принимают команды с корабля-матки. Нет-нет, — предостерегающе прошипела я, когда Ник наконец снизошел к моей просьбе и чуть-чуть повернул глазные яблоки в сторону упомянутых инопланетянок. — Веди себя естественно, ни к чему их настораживать. Вдруг они следят за нами через голографические сканеры?
Забыв, что сердится, Ник рассмеялся. Прекрасный у него смех, искренний и звонкий; несколько гостей обернулись посмотреть на источник звука. Но Ник сразу спохватился, для чего мы здесь, вспомнил мое своенравие, непокорство, отказ быть ведомой и покорно следовать его курсом и закашлялся, стараясь скрыть удовольствие от шутки.
