только хлебом и теми финиками и орехами, которыми делились с ним его одноклассники. Причину этого поворота в своей судьбе он даже не пытался понять.
Трамвай № 2
Перевод В. Борисова
Был восьмой час вечера, когда трамвай № 2 отошел от остановки. В вагон вошла девушка. Она выбрала место в углу и принялась жевать серу, разглядывая немногочисленных пассажиров. На ее худом лице, бледность которого не мог скрыть слой дешевых румян, не было покрывала.
Заметив девушку, кондуктор нахмурился и подошел к ней:
— Билет…
Девушка не обратила внимания на кондуктора. Она то расправляла, то вновь собирала складки своей выцветшей мулайи[10], из-под которой был виден край ветхого синего платья, украшенного полинявшими узорами.
В грубом голосе кондуктора послышались высокие, злые нотки:
— Билет!.. Билет!..
Он стоял перед девушкой, бросая на нее презрительные взгляды. А она улыбнулась ему заискивающей улыбкой и сказала:
— Клянусь пророком, я схожу на второй остановке.
— Сходишь? На второй остановке? Каждый день так. Клянусь аллахом, если ты не сойдешь сейчас же, я выброшу тебя из вагона…
— Твое право… Подожди немного, у меня сейчас нет мелочи.
— Одним словом, или заплати, или сходи…
Глаза девушки быстро обежали пассажиров и остановились на юноше, сидевшем напротив с учебниками в руках. Он был одет дешево, но прилично.
Она склонилась к нему и, не переставая жевать, попросила:
— Эфенди! Вы не дадите мне шесть милимов?[11]
Кондуктор заворчал:
— Какая наглость! Оставь пассажира в покое…
Не обернувшись, она ответила:
— Какое тебе дело? Эфенди рад одолжить мне на билет…
Юноша улыбнулся, чуть сдвинул феску на лоб, достал шесть милимов и купил билет. Разгневанный кондуктор отошел. Лицо девушки озарилось победной улыбкой, она положила руки на подлокотники сиденья и сказала:
— Сумасшедший!.. Клянусь пророком, он просто сумасшедший!..
Прошло несколько дней. Трамвай № 2 подходил к крепости. В седьмом часу вечера он пересек большой мост аз-Замалика и углубился в квартал Булак. Лавки и кафе, тянувшиеся по обеим сторонам улицы, как бы приветствовали трамвай разноцветными огнями витрин.
Едва вагон подошел к остановке Абу аль-Аля, кондуктор выскочил из него и скрылся в толпе. Вскоре он вернулся с двумя пирогами, от которых еще поднимался пар. Пироги были начинены рисом и кусочками мяса. Один пирог он дал водителю, а другой оставил себе.
Трамвай медленно продолжал свой путь. Водитель и кондуктор занялись пирогами и не обращали внимания на входящих и выходящих пассажиров. Только время от времени слышался резкий звук рожка да шум трамвая, который то останавливался, то снова бежал по рельсам.
Кондуктор съел уже полпирога, когда им овладело беспокойство: вдруг контролер застанет его за этим занятием, а он еще не проверил билеты. Он покинул свое место и обошел первый[12] класс, продолжая жевать пирог. При этом он раздавал билеты, получал деньги, трубил в рожок и резким голосом выкрикивал названия остановок. А запах горячего пирога с мясом и рисом опережал его и раздражал обоняние пассажиров.
Кондуктор вошел во второй класс и сразу увидел выцветшую мулайю и синее платье с блеклыми узорами… Он улыбнулся, но эта улыбка скорее была похожа на волчий оскал. Девушка приняла это как должное и, по обыкновению, не обратила на него внимания. Ноздри ее вздрогнули, она с жадностью вдыхала запах горячего пирога.
Кондуктор, не успев прожевать кусок, хрипло выдавил:
— Билеты!..
Трамвай только что остановился на аль-Исаф. В вагон вошел феллах [13] с мешком и направился в первый класс. Кондуктор бросил на него презрительный взгляд и закричал:
— Эй, господин, сюда!.. Вам во второй класс.
Затем он подошел к девушке и сказал ей решительным тоном:
— Прошу! Сойди!..
А ее глаза по-прежнему были прикованы к пирогу, вернее сказать — к тому, что от него осталось… Она думала, как вкусна начинка и какое наслаждение испытывает этот человек, спокойно откусывая кусок пирога и не торопясь проглатывая его…
Голос кондуктора пробудил ее от грез:
— Ты что, не слышишь?.. Прошу! Сойди!..
В это время девушка посмотрела на феллаха с мешком. Он сел напротив нее, вынул из кармана тряпку, развязал ее и склонился, пересчитывая монеты. Девушка поклонилась феллаху и сказала:
— Во имя пророка, господин омда[14], который час?
Кондуктор грубо схватил девушку за худенькое плечо и закричал:
— Оставь пассажиров в покое, не будь бессовестной!
Феллах приподнял голову от тряпки и удивленно спросил:
— Что такое?
Девушка повторила:
— Во имя пророка, господин омда, который час?
Феллах подозрительно взглянул на нее и сказал, завязывая свой платок длинным шнурком:
— Я не омда, и у меня нет часов…
Кондуктор потащил девушку к двери, говоря при этом:
— Клянусь аллахом, если ты не сойдешь на следующей остановке, я вышвырну тебя из вагона!
А девушка повисла на поручнях вагона и, улыбаясь кондуктору, старалась разжалобить его:
— Клянусь, я заплачу…
Трамвай пошел тише, приближаясь к станции пригородных поездов. Но кондуктор не стал ждать, когда вагон остановится, толкнул девушку, и она с криком упала на мостовую.
Вокруг нее собрались любопытные, поднялся шум… Толпа все росла. Чей-то голос успокаивающе произнес:
— Цела она… Цела.
Через мгновение девушка поднялась. Она опиралась на руку мужчины. Один из бродячих торговцев крикнул в лицо кондуктору:
— Тебе не стыдно показывать свою силу на девочке?
А другой, обращаясь к ней, сказал:
— Ты должна пожаловаться полицейскому…
Мимо толпы прошла женщина. Важной поступью она направилась к трамваю. Увидев девушку, женщина злорадно прошипела: «Так тебе и надо!» — и поднялась в вагон.
