Анни очнулась от своих размышлений и с открытым ртом уставилась на Федру. Прошло несколько минут, прежде чем она выдавила из себя:
— Но, Федра… вчера вечером… Ты, случайно, не сошла с ума?
Принцесса расхохоталась.
— Нет, — сказала она, подавая Анни полотенце. — Я просто передумала. Свадьба, Анни, будет великолепная. Просто сказочная. Я поеду в стеклянной карете, запряженной шестеркой белых коней, а кучером…
—
Анни сначала закрывалась полотенцем, пока вылезала из воды, а потом обернула его вокруг себя и вышла из ванны. Она взяла со скамейки пеньюар, зашла за ширму, надела его и вернулась к принцессе, чтобы приложить руку к ее лбу.
Горячки как будто нет, подумала Анни, но не успокоилась на этом.
Федра схватила ее за руку.
— Не волнуйся, малышка, — серьезно проговорила Федра. — Я буду счастлива, обещаю.
Глаза у нее горели огнем, словно подтверждая ее слова.
Однако Анни, которая совсем недавно узнала, как замечательно, когда тебя ласкает любимый мужчина, более чем когда-либо, верила в брак по любви.
— Ты полюбила мистера Хэзлетта? — с надеждой спросила она.
— Похоже на то, — с некоторой долей таинственности в голосе ответила Федра.
Анни ей не поверила, однако она ничего не могла сделать и ничего не могла изменить. И она решила получше подумать над тем, что происходило в ней самой и вокруг нее. Федра не так просто изменилась. В этом Анни была уверена. Она ведь тоже изменилась.
— У нас с тобой один размер, — вдруг сказала Федра, беря Анни за руки и критически оглядывая ее. — Ну, да. Платье вполне можно примерять на тебе так же, как на мне. Никакой разницы.
Анни оторопела, хотя она привыкла к неожиданным заявлениям подруги.
— Ты не хочешь мерять свадебное платье? Федра, ты-то сама понимаешь, что говоришь?
Федра не отвела взгляд, и Анни увидела в ее глазах такую мольбу, такую отчаянную мольбу, что не смогла устоять.
—
Анни не стала ничего говорить по поводу головной боли, так как ее уже не раз ловили на эту приманку.
Она, конечно же, сумасшедшая, но все же Федра Сент-Джеймс — ее лучшая подруга… Все остальные такие скучные… И что-то в глубине души подсказывало ей, что просьба Федры совсем не пустячная.
— Хорошо, — грустно сказала она. — Я все сделаю.
ГЛАВА ПЯТАЯ
На другое утро Анни не пошла завтракать. Едва она открыла глаза, как почувствовала зверский голод, но от одной мысли о встрече с Рафаэлем ей сразу же стало страшно. Все чувства у нее смешались и бурлили. То она испытывала головокружительную радость, то немыслимое отчаяние. К тому же, она до сих пор не пришла в себя после ласк Рафаэля, и вся трепетала, стоило ей только вспомнить, как…
Она была абсолютно уверена, что принц, который хорошо знает жизнь и женщин, с первого взгляда догадается о ее тайных муках.
Так как ей была невыносима мысль о встрече с принцем в ближайшее время, то она быстро оделась и позволила Федре длинными коридорами увести себя в самый дальний конец замка.
— Здесь солярий, — объявила Федра, когда они оказались в просторной солнечной комнате, совершенно круглой, с каменными стенами и множеством цветов. — В старые времена дамы приходили сюда поболтать за рукоделием. Иногда их развлекали музыканты. Папа вставил в окна стекла, до этого в них ничего не было, зато были великолепные гобелены на стенах. Но они висели тут до того, как Рафаэль унаследовал корону. — Принцесса помолчала, и тень пробежала по ее обыкновенно веселому лицу — Он сказал, что они гниют здесь на свежем воздухе, и отдал их в какой-то музей в Моровии.
Анни медленно повернулась вокруг себя, восхищаясь еще не виданной ею комнатой с потолком как в церкви и балконом. Представляя, как тут все было во времена средневековья, она почти воочию видела дам Сент-Джеймс в их старинных нарядах, как они сидели тут, вышивали и болтали, как пели под звуки лютни и смеялись милым шуткам.
— Как здесь хорошо! — воскликнула Анни.
Федра показала на балкон, который располагался на высоте примерно двадцати футов над каменным полом.
— Когда-то давно одна принцесса бросилась с этого балкона и разбилась. Слуги говорят, что ее призрак до сих пор бродит по замку.
Холодок сладкого ужаса пробежал по спине Анни. Ей бы хотелось познакомиться с одним из таких существ, если бы, правда, оно было не очень уродливым и умело более или менее прилично себя вести.
— Ты помнишь, что обещала заменить меня? — шепотом спросила Федра, когда постучали в арку, служившую тут вместо двери.
Вошла невысокая пухлая женщина с седыми волосами и бородавкой возле носа, а за ней по пятам две девушки.
Одна несла много-много белого муара, а другая рабочую корзинку, до верха наполненную ленточками и кружевами. Обе выглядели усталыми и взвинченными.
Пожилая женщина уперла руки в крутые бока и, внимательно оглядев Анни и Федру своими глазками-бусинками, вопросила:
— Кто из вас будет принцесса?
У нее был такой голос, словно на этот солнечный, промытый дождем день намечалась не примерка свадебного платья, лучшего во всей Европе, а принародная казнь королевской особы.
— Я принцесса, — холодно ответила Федра, гордо поднимая голову. В ней совсем не было тщеславия, и она ужасно не любила, когда ее титуловали вне официальных церемоний. — А это моя подруга, мисс Анни Треваррен. Она примерит платье вместо меня. Анни, это мисс Августа Ренденнон.
Это и была та модная швея, которую привезла с собой мисс Ковингтон. Покраснев, она поджала губы.
Ее собственное платье не отличалось ни хорошим вкусом, ни каким-то особенным покроем, шнурованные ботинки были довольно сильно стоптаны, а чепчик, украшавший прическу, видал лучшие времена. Мисс Ренденнон во все глаза смотрела на растерявшуюся Анни.
— Хм-м…
Она явно осталась недовольна результатом осмотра.
Анни покраснела от негодования и смущения одновременно и обязательно бы ткнула Федру локтем, если бы та предусмотрительно не отошла подальше.
— Не думаю, — робко проговорила она.
— Тихо! — прикрикнула на нее швея, делая вокруг нее круги. — Мадам здесь не для того, чтобы думать. Да… да… Ну конечно же вы думаете, но, осмелюсь сказать, мне нужно снять мерку. — Она протянула руку и больно ущипнула Анни. — Полновата, но, по правде сказать, мужчинам нравится, когда кое-где мягко.
Анни зло посмотрела на Федру, хотя румянец на ее щеках был вызван не теперешним унижением, а воспоминанием о том, как накануне Рафаэль ласкал и целовал все ее, как она сказала, «мягкое» тело.
— В самом деле, если это платье предназначено принцессе, то она должна…
Федра уже была возле двери и перед тем как исчезнуть за ней, подобно лесной нимфе, прячущейся
