Анни не помнила. Теперь это было не важно. Она точно знала, что ждет ребенка от Рафаэля, и ее охватила радость, смешанная с отчаянием.
Все еще сидя на ступеньках, она опустила голову на колени.
— Мисс Треваррен! — позвала озабоченная кухарка. — Мне послать кого-нибудь за его высочеством?
Наверное, не осталось ни одного человека, который бы не знал о близости Анни и принца, но Анни уже не мучила себя этим.
— Нет, — ответила она, не поднимая головы. — И, пожалуйста, никому ничего не рассказывайте.
— Будьте уверены, — с некоторой обидой заявила кухарка. — Никто еще не говорил, что Элнора Найес сплетница.
Анни не знала, насколько она может доверять этой женщине. Ее мысли и чувства так причудливо переплелись, что она не могла их распутать.
— Пожалуйста, идите, — попросила она. — Я в порядке.
Кухарка неохотно возвратилась в кухню, а Анни сидела и сидела, опустив голову, до тех пор, пока ее сердце не стало биться ровнее и дыхание не успокоилось. Она не хотела ни с кем разговаривать и не хотела идти в свою комнату, поэтому поднялась, пересекла двор и пошла вдоль стены.
В голове у нее не было ни одной мысли. Теперь самое главное — просто жить.
Неожиданно Анни оказалась возле потайного хода. Он был все так же незаметен за вьющимся виноградом и ветками. Она пробралась через них, отыскала калитку и открыла ее.
Прошло несколько минут, прежде чем глаза привыкли к темноте. А когда привыкли — ее словно молнией ударило. Кто-то побывал в комнате, похожей на пещеру. На опрокинутом деревянном ящике она заметила огрызок свечи, в углу лежал матрас, на котором недавно спали.
Анни испугалась и, чтобы успокоиться, несколько раз глубоко вдохнула воздух. А ведь она до сих пор не рассказала Рафаэлю о тайнике. Не собираясь дважды совершить одну и ту же ошибку, она решила сразу пойти к принцу и исправить свою оплошность.
Тем временем она успела заметить, что дальняя дверь открыта. Анни взяла свечу с ящика, зажгла ее и пошла в глубь пещеры.
Полуотворенная дверь легко открылась, и Анни оказалась в густых зарослях кустов черной смородины. Она заметила, что кто-то начал прорубать дорогу в густой чаще, но задача еще не была выполнена до конца.
Задув свечу, Анни разглядела впереди зеленую поляну и сверкающую гладь моря. Позади послышался легкий шорох. Анни повернулась и оказалась лицом к лицу с Федрой.
— Ты нашла наш тайник, — произнесла она с такой храбростью, что сердце Анни сжалось от жалости. — Я должна была знать, что ты найдешь.
Анни подавила желание поделиться с Федрой своей новостью. Это должно было оставаться в тайне до тех пор, пока она не поговорит с Рафаэлем.
— Так это здесь ты встречаешься со своими тайным возлюбленным? — спросила она без осуждения или насмешки.
Не в Аннином положении бросать камни в ближнего.
— Да, — ответила Федра и скрестила руки на груди в знак того, что она отказывается разглашать тайну. — Не спрашивай меня, кто он, потому что я все равно не скажу.
— Я думаю, здесь можно говорить спокойно. Никто не услышит, кроме мышей.
Анни сказала это без особой надежды переубедить свою подругу. Она и принцесса были сделаны из одного материала, и упрямство было их общим свойством.
— Ты скоро узнаешь, — с легкой улыбкой сказала Федра, блеснув серыми глазами. — Все скоро узнают. Мне бы очень хотелось увидеть лицо Рафаэля, не говоря уж о Чандлере, когда мой ловкий обман откроется.
— Не будь слишком самоуверенной, — предостерегла ее Анни. — Мы примерно одного размера, это правда, и, не сомневаюсь, твое свадебное платье будет мне впору. Но что делать с волосами? Мои намного светлее твоих.
— Фата из нескольких слоев все скроет. А что до цвета волос, то его можно легко изменить. Мы тебя перекрасим.
На мгновение Анни забыла о своей беременности, о войне, о завтрашней жизни.
— Покрасим… Подожди, Федра. Я не согласна…
— Успокойся, — прервала ее Федра. — Это ненадолго. Я читала в старой заплесневелой книге… Я нашла ее в библиотеке. Нужно приготовить надой из трав. У меня уже все есть.
Анни округлила глаза.
— Слава Богу, я не намного выше тебя, а то ты бы еще отрезала мне ноги до колен ради своего проклятого плана!
Федра погрозила ей пальцем.
— Леди ни при каких обстоятельствах не выражается грубо, — наставительно произнесла она, подражая сестре Розе из Академии святой Аспазии.
— Правильно. Пока она не примет дурацкое решение поменяться с вами местами, Федра Сент- Джеймс!
Анни подобрала юбку и пошла мимо принцессы в темную пещеру. Они уже были возле противоположной стены, когда она заговорила вновь.
— Тебе хоть раз пришло в голову, пока ты строила свои планы, как на меня разозлится Рафаэль, когда узнает, что ты сбежала, а я тебе помогла?
Федра бровью не повела.
— Рафаэль обожает тебя. Он, конечно, придет в ярость, но ненадолго.
Анни вздохнула и пошла обратно к дому.
— Мне это не нравится.
— Правда? А я думаю, это восхитительно.
— Ты думаешь?
Вскоре Анни обратила внимание, что, слава Богу, стук и визг прекратились. Слезы разочарования, страха, усталости наполнили ее глаза, но она изо всех сил сдерживала их.
— Завтра казнь, — вздохнула она.
Федра ласково обняла Анни за талию.
— Да. Но тебе ведь не обязательно на нее смотреть. Я буду сидеть в доме, пока несчастного не снимут с веревки и не похоронят.
Анни вспомнила о словах Джосии в свой адрес.
— Рафаэль там будет, как ты думаешь? — спросила она.
— О да, — уверенно ответила принцесса. — Смею сказать, его тошнит от этого, но Рафаэль все равно настоит на исполнении того, что решил суд, избранный народом Бавии. Кроме того, его честь требует, чтобы он присутствовал до самого конца.
Анни почувствовала, что ей хочется лечь на зеленую летнюю траву и заплакать. Она ведь тоже должна присутствовать на казни Питера Мэтленда и стойко наблюдать за ней до конца. Федра права. Рафаэль не умоет руки и не станет современным Понтием Пилатом. И Анни не может его бросить. В душе она считала себя его женой и хотела быть рядом с ним в любых обстоятельствах. Кроме того, она тоже сыграла свою роль в драме. И теперь должна оставаться на сцене до закрытия занавеса или навсегда сохранить воспоминание о собственной трусости.
— Ты ужасно выглядишь, — небрежно заметила Федра, когда они добрались до одного из отдаленных садов, где сплелись виноградные лозы и стояли потрескавшиеся, заросшие мхом статуи. — У тебя все в порядке?
— Нет, — ответила Анни. — Не все в порядке. Но сейчас это не имеет значения. Это тебя не касается.
Федра встала лицом к Анни и схватила ее за руки. Ее волнение было искренним.
— Ты