— Кто-нибудь хочет повторить? — спросила Розамунда.
— Давно не слышал такого вопроса, — сказал Макс.
Лайонел от души рассмеялся:
— Вот уж верно, старина.
— Если уж на то пошло, то кусочек Харди, — сказал Фредди.
— Фредди! — упрекнула его Митци.
— Он более нежен, чем Лорел.
— Прекрати!
— Правда? Как ты можешь это утверждать?
Митци закатила глаза.
— Например, по оперению.
— И Харди всегда писала сидя.
Эти слова вызвали всеобщий смех. Лайонел даже хлопнул себя по бедрам. Митци воспользовалась возможностью бросить на Макса взгляд, который только он смог истолковать. Он гласил: я знаю, что ты делаешь, но меня это не волнует.
Но
— Может, стоит оставить немного и для других? — предложил он.
— Они не заслуживают, — сказала Розамунда.
Эллиот так и не показывался, и предполагалось, что Хьюго вернулся из Рабата примерно два часа назад, по пути подхватив Ральфа в Мдине.
— Я уверена, они не виноваты в опоздании.
— О, Хьюго никогда ни в чем не виноват.
Это заявление было нехарактерно для Розамунды, которая всегда предпочитала держать сторону мужа. Осознав свою перемену взглядов, она попыталась пролить на них свет:
— У меня есть целый список оправданий Хьюго. Он никогда не повторяется.
Его объяснение, когда он некоторое время спустя появился с Ральфом, было трудно оспорить. Он провел все утро объезжая батареи, потому что ожидался трудный день, и Ральф подбадривал своих людей. Все работали на пределе сил из-за полуденного налета.
— Ты бы мог позвонить.
— Я пытался, моя дорогая. Линия не работала.
— А когда я позвонила в штаб-квартиру, они мне сказали, что понятия не имеют, где ты находишься.
— Так и должно быть. У нас были бы ужасные неприятности, если бы в штаб-квартире знали, что на самом деле происходит.
Смех наконец смолк, и всеобщее внимание вернулось к почетным гостям. Фредди предложил тост за Лайонела и Митци, после чего произнес небольшую речь, которую подготовил. Она была полна трогательных слов и юмора; на глазах Митци выступили слезы. Даже у Лайонела затуманился взгляд.
Его ответ на любезные слова Фредди были предсказуемой неловкой смесью учтивости и высокопарности: дружба закаляется в горниле сражений… сохраним в памяти всю жизнь… вечная борьба добра и зла… не «прощайте», а «до свидания». Он не упомянул о Митци и о том факте, что она предпочла остаться рядом с ним, хотя большинство жен давно отправились домой. Макс знал, что должен держать язык за зубами, ибо его слова могут только привлечь внимание Лайонела, но когда аплодисменты стихли, он поднял стакан:
— За Митци и ее прекрасную работу в постоянном комитете.
Митци кивнула ему в знак благодарности.
— Слушайте, слушайте, — восторженно подхватила Розамунда. — Если бы не такие женщины, как Митци, то подобные мне не могли бы сидеть весь день за игрой в джин-рамми и сетовать на отсутствие застежек-молний.
Последний тост этого вечера принадлежал Ральфу, и по большому счету он был самым горьким. Никому из сидящих за столом не приходилось бывать в таких переделках, какие выпали на его долю, и все знали, что он может не вернуться из одной из них. Завтра утром, когда прилетит пополнение «спитфайров», он будет ждать в Та-Куали, готовый подняться в воздух на одной из новых машин. Никто не сомневался, что грядущая схватка в воздухе будет самой яростной, и Ральфу предстоит быть в самой гуще.
— Ты уверен, что помнишь, как управлять этой чертовой штукой? — спросил Фредди.
— Штурвал, педали, кнопка открытия огня — что тут трудного? — ухмыльнулся Макс.
Лайонел громко фыркнул:
— Ну, должен сказать, старина, что ты довольно много знаешь.
— Он шутит, — вздохнула Митци.
— Ах вот как.
Когда все вышли попить кофе на свежем воздухе, Макс и Фредди улучили момент остаться вдвоем на задней террасе. Это была первая возможность поговорить с глазу на глаз, и Макс изложил ему открытия Басуттила, включая имя, которое тот выяснил.
— Кен?
— Я проверил у Томми на базе подлодок. Пусто.
— Псевдоним?
— Возможно. Басуттил выяснит это.
— Я надеюсь. Митци сказала, что «Стойкий» уходит в воскресенье.
— А я думал, в понедельник.
— Передвинули на день вперед. Они хотят, чтобы лодка ушла до того, как тут станет по-настоящему жарко.
— Господи…
Остается всего один день, чтобы Басуттил раскрутил эту историю. Макс обсудит новое развитие событий, когда позже увидится с ним.
Фредди хотел выяснить, может ли он чем-нибудь помочь. Его только что назначили в военно-морской госпиталь в Бигхи на той стороне Гранд-Харбора, что примыкала к Валлетте, но он был более чем счастлив увильнуть от своих обязанностей, если этого потребует положение дел.
— Ты не сможешь этого сделать.
— Это не значит, что я больше не покажусь в Мтарфе. Я готов делать все что угодно.
— Я передам это Басуттилу, посмотрим, что он скажет.
Фредди посмотрел на дом. Лайонел все еще сидел за обеденным столом, с важным видом о чем-то вещая Хьюго и Ральфу.
— Ты когда-нибудь задумывался: а вдруг это он?
— Лайонел? С чего бы?
— Я не замечал до сегодняшнего вечера… он же левша.
Словно в подтверждение, Лайонел левой рукой поднес к губам стакан с вином.
Макс не успел отреагировать.
— О чем вы тут секретничаете?
Голос раздался откуда-то сверху. Это была Митци, смотревшая из «вороньего гнезда»; в темноте ее было почти не видно.
— Что ты там делаешь?! — крикнул Фредди.
— Бросаю последний взгляд.
— Только не делай вид, что тебе этого будет не хватать.
— О, мне в самом деле будет его не хватать.
— А нас?
— Я уже дополнительно уложила несколько носовых платков.
