Офицер по вопросам информации

С каждым ответом Фредди смущался все больше.

Не сводя прицела с Макса, Эллиот поднял с земли его револьвер и отступил назад.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Фредди.

— Свою работу, — ответил Эллиот. — Прикрываю тебе спину. Я тоже работаю для Тацита.

Тацит? Это слово ничего не значило для Макса, на мгновение показалось, что и для Фредди тоже. Но тут он стал смеяться.

— Ты думаешь, это смешно? Ты видишь, что я смеюсь? Я не был бы здесь, если бы ты не вмешался.

— Эллиот… — с силой сказал Макс.

— Заткнись. — Эллиот повернулся к Фредди и кивком указал на главные двери. — Убирайся отсюда.

Фредди проскочил мимо Эллиота.

— А что ты собираешься делать с ним?

— Напряги воображение.

— Прощай, Макс, — сказал Фредди.

Слова были сказаны едва ли не от души.

Макс, потеряв дар речи, смотрел на них.

Эллиот приблизился к нему.

— Эллиот… — взмолился Макс.

— Лежи.

Макс выкинул ногу, стараясь не подпустить его к себе.

Это не может так кончиться. Это невозможно.

Его старания защититься были вознаграждены ударом ноги в солнечное сплетение.

Задохнувшись, он посмотрел снизу вверх на Эллиота, практически забыв о Фредди, — смутная фигура в дыму, наблюдающая от входа.

— Прости, — сказал Эллиот, опускаясь на колено. Он прижал ствол своего револьвера к виску Макса. — Как гласит старая пословица: «Предназначено человеку, что рано или поздно он должен умереть».

Эти слова вызвали у него какие-то туманные воспоминания. Он знал, что в свое время они заставляли его смеяться, но не мог припомнить почему. Что-то, связанное со снегом и пожилым человеком…

Он все еще пытался припомнить подробности, когда Эллиот нажал на спуск.

ЛОНДОН

Май 1951

— Налить? — спросил Эллиот и потянулся к бутылке.

— Почему бы и нет?

Эллиот наполнил их стаканы прежде, чем сказать тост. Но мгновение он приостановился. С этим человеком он прекрасно чувствовал себя.

— За всех тех, кто этого не делал.

— За тех, кто этого не делал.

Они осторожно чокнулись, словно вес их общей истории мог бы расколоть хрусталь.

— Я знаю, — сказал Эллиот. — Напомни мне: как я погиб?

— Ты упал в самолете у французского побережья, — ответил Макс.

— Надеюсь, это произошло быстро.

— Сказали, что и Фредди погиб в той же аварии.

— Что еще они сказали?

— Он остался в живых?

От мысли, что Фредди может все еще где-то расхаживать по планете, у него свело желудок.

— Нет, разве что он раскинул крылья. — Эллиот помолчал, опустив глаза. — Я выкинул его из «Полярной звезды» над Бискайским проливом.

— Ты выкинул его из самолета?..

— По твоим словам, это выглядит проще, чем было на самом деле. Он дрался со мной, как тигр.

— Не понимаю.

— Поэтому я и здесь. Что ты хотел узнать?

— Я думал, что немецким агентом был ты.

Эллиот закатил глаза.

— Иисусе, да они в самом деле тебе ничего не рассказали, не так ли? Я начинаю понимать причину ледяного приема.

Это было правдой. Максу почти ничего не рассказали. В своем стремлении скрыть всю историю они постарались быстрее выставить Макса с острова, хотя он и сам был готов убраться оттуда. В Министерстве информации в Лондоне его ждала канцелярская работа, но он понял, в чем дело: этакая взятка, чтобы заставить его молчать и не высовываться.

— Но ты стрелял в меня.

— Только потому, что ты был готов выстрелить ему в ногу, а я не мог допустить, чтобы ты попал ему в артерию. Он был нужен мне живым.

— Что ж ты выкинул его из самолета?

— Я передумал, — пожал плечами Эллиот.

Он вытащил из кармана блокнот в жесткой черной обложке и положил его на стол. Блокнот был старым и потрепанным.

— Все здесь. Все. Вернемся на несколько лет назад. Фредди Ламберт был самым большим сукиным сыном, с которым я когда-либо сталкивался, а я многое повидал, пока не попал на Мальту. Мне никогда не снилось то, что я сделал. Он вылетел в люк визжа, как зарезанный поросенок. Именно этого он и заслуживал.

— Судья, присяжные и палач в одном лице?

Эллиот толчком послал блокнот через стол к Максу.

— Сначала прочитай это. А потом сожги. У тебя появится такое желание.

— Почему ты хотел, чтобы он оставался в живых?

Прежде чем ответить, Эллиот закурил еще одну сигарету.

— Есть только одна вещь, более ценная, чем агент, и это двойной агент. Предполагается, что ты уверен в его двуличии.

— Ты знал, что он убил трех девушек, и все равно работал с ним?

— Не обязательно танцевать с ним джигу, но ты можешь скармливать ему информацию, которую хочешь, чтобы он услышал. Да, я знал, что он сделал. Также я знал, чем он может нам пригодиться. Моя работа требует известной практичности. И не каждый может это выдержать.

По словам Эллиота, британские власти на острове отнюдь не были рады этой идее, что и вызвало определенное напряжение в отношениях между ним и командованием на Мальте.

— Понимаешь, нам было известно, что у немцев есть агент на острове, и мы кое-что знали о нем. Мы не знали, кто он такой, но нам было точно известно, чем и почему он занимается. Мне надо было приложить все силы, чтобы найти его и использовать. Они же старались сидеть тихонько.

— То есть?

— Ничего не делать. На то у них были свои причины — и весомые причины. — Он помолчал. — Это сведения не для публики и какое-то время будут оставаться таковыми. Так что держи их при себе. К тому времени мы раскололи немецкие коды. Поработала группа хороших специалистов. И чертовски многого