Евангелие от Иоанна

революционным лидером, открыто бросающим вызов правлению кесаря, мог быть расценен как выражение неверности и стать последним гвоздем в его гробу. Одно слово нужным людям в Риме — и Пилат покойник.

Мы не можем быть уверенными в данном толковании или в точной последовательности определенных событий. Ясно одно, Пилат испытывал некоторые неудобства, когда выдвигались эти обвинения. Когда Пилат услышал это (13), его настойчивость улетучивается и он с явной ненавистью продолжает процесс вынесения приговора. Так, судилище, официальный символ римской судебной власти, выносится на террасу дворца Пилата. Пилат садится в качестве официального представителя римской власти. Толпа умолкла в ожидании приговора. Матфей пишет также, что Пилат приказал принести ему воды, чтобы публично умыть руки в знак протеста и своей невиновности в смерти Христа. Затем, несомненно выражая пренебрежение и ненависть ко всей процедуре, Пилат произносит как вердикт: се, Царь ваш! (14) — истина, о глубине которой Пилат едва ли мог знать. Сразу за этим следует вспышка гнева: возьми, распни Его! <… > Царя ли вашего распну? Первосвященники отвечали: нет у нас царя кроме кесаря (15).

Этот ответ был роковым для официальных представителей иудейской теократии, ибо это не что иное, как расторжение священного договора с Господом. Основой этого договора было царствование Бога над всем миром, но особым путем — через избранный народ, Израиль. Он давал уверенность в том, что никакая вторгающаяся сила — будь то персы, птолемеи, сирийцы, греки или римляне — не ослабит и не искоренит Его царство. «Господи, Боже наш! другие владыки кроме Тебя господствовали над нами; но чрез Тебя только мы славим имя Твое» (Ис. 26:13). Чувствуя себя в безопасности в своем убеждении, они терпеливо ждали на протяжении веков появления Мессии, чтобы Он обосновал веру Израиля и установил Свою видимую власть над всем миром. Но теперь, в момент ужасного отступничества, это священное свидание не состоялось и святое место осквернилось, а многовековое ожидание отбрасывается в сторону одной фразой: нет у нас царя кроме кесаря. «Это не что иное, как отказ от мессианской надежды Израиля»[246]. С этого момента церковь смещает Израиль с центрального места в Божественном замысле в истории и теперь останется на этом месте до конца.

Этим роковым изречением вердикт вынесен окончательно: Пилат проиграл, суд закончен, и Иисус умрет. Тогда наконец он предал Его им [для verberatio, если его еще не исполнили] и на распятие.

В описании суда над Иисусом ключевая фраза, вероятно, сказана Пилатом, когда он представил Иисуса: Се, Человек! или в традиционном переводе AV: Посмотрите на Сего Человека! (5). Здесь следует отметить два аспекта Иисуса–Человека.

Иисус — это реальный человек. В этих заключительных сценах жизни Христа утверждение «Слово стало плотию» (1:14) подтверждается наивысшим образом. Он был воистину подобен «братиям [и сестрам]» (Евр. 2:17), и особенно в этом отрывке. Он переживает вместе с нами все наши страдания.

Присутствие Господа в наших страданиях — это одна из отличительных особенностей христианской веры. Почти все остальные мировые религии молчат по этому поводу. Мнение Корана по этому поводу выражено в следующей фразе: «Все невзгоды в нашей жизни предопределены заранее»[247]. Ограничения буддизма выражены ведущим ученым по буддизму: «Некоторое время назад в своем докладе я рассказал о трагическом случае. Женщина потеряла своего сына. Плача над его телом, мать повторяла: „Я могла бы вынести все, но этот мальчик был моей единственной надеждой в жизни!' Столкнувшись с фактом смерти, она не знала предела своему горю. Мы можем только сочувствовать ей, но мы не много можем сказать в утешение. Все, что мы можем сделать, — это ждать, когда ее горе пройдет и она смирится со своей утратой»[248]. Но в Иисусе мы имеем Господа, Который принимает наши страдания и разделяет их с нами.

Мы можем различить три аспекта в страданиях Иисуса.

Во–первых, это было физическое страдание. Обычно значение данного аспекта приуменьшают из–за чрезмерного акцента на нем Римско–католической церкви. Новый Завет, конечно же, не преувеличивает, но и не приуменьшает этих страданий. Это имеет решающее значение для служения во имя Христа в мире боли, которая зачастую имеет физическую природу. «Христос пострадал за нас плотию» (1 Пет. 4:1). Сравните это со словами христианина Джони Эриксона Тада, прикованного к креслу параличом: «Я открыл для себя, что Господь Иисус Христос действительно сопереживает со мной. Находясь на кресте в мучительном ожидании смерти, Он тоже был недвижим, беспомощен, парализован. Иисус познал, что значит не иметь возможности двигаться — не почесать нос, не подвигать телом, не вытереть слез. На кресте Христос был парализован — Он точно знает, как я себя чувствую!»[249]

Во–вторых, это было передаваемое страдание. Иисус не только перенес мучительную физическую боль, но, как сообщает нам этот отрывок, Он получил ее от рук других. Проще говоря, над Ним надругались! Подробное описание всех зверств, которые испытал на себе Иисус от рук римских солдат, — излишне (1–3), это было чудовищно.

Нынешнее супружеское и сексуальное надругательство становится все более открытым, и нам приходится иметь дело с невеселой статистикой огромного количества женщин и детей, ежедневно становящихся жертвами физического и сексуального надругательства в обществе. Вероятно, в число этих жертв входят и некоторые читатели данного комментария. Помимо помощи от различных организаций, этот отрывок заверяет нас в поддержке и понимании Спасителя, Который был там. Над Его телом зверски надругались. Он — Господь обиженных.

В–третьих, это было эмоциональное страдание. Пилат выставил Иисуса перед народом с целью вызвать жалость толпы (5). Но вместо этого, Он, в изорванной одежде и причудливом колючем головном убранстве, нелепо смотрящемся на Его голове, стал посмешищем. «Он больше походил на клоуна, чем на Царя»[250].

Это сильно задевает нас, ибо больше всего на свете мы боимся показаться смешными. Множество людей охотнее согласятся выглядеть плохими, чем смешными; ничто так сильно не поражает наше самолюбие, как осмеяние другими. Но это было именно то, что Иисус слышал от римских солдат, а затем и от толпы. «Я же червь, а не человек, поношение у людей и презрение в народе» (Пс. 21:7); «Он был презираем, и мы ни во что ставили Его» (Ис. 53:3). Когда такие моменты заставляют неметь наши сердца и мы корчимся внутри от мучительного стыда и смущения или когда вчерашние унижения и стыд постоянно звучат у нас в голове, то мы также ощущаем Его «сострадание», которое облегчает наше мучение и дает надежду. Он действительно «сострадает» с нами. Он уже испытал подобное, и Он может разделить с нами нашу боль.

Однако Иисус приходит к нам не только для сочувствия. Он дает нам воодушевление и показывает, как нам следует противостоять боли. Автор Послания к Евреям пишет: «Помыслите о Претерпевшем такое над Собою поругание от грешников, чтобы вам не изнемочь и не ослабеть душами вашими» (Евр. 12:3).

2. Иисус — это уполномоченный человек. Если первый аспект затрагивал Его воплощение — Господь с нами, то второй аспект затрагивает Его искупление — Господь для нас. В частности, мы замечаем, что смерть Иисуса была законной смертью, итогом судебного процесса, где было сформулировано и представлено обвинение и вынесен приговор. И этот факт был не случаен, как заметил Кальвин несколько столетий назад, утверждая, что это было «частью нашего искупления» и что Иисус «предстал перед судом как преступник, обвиненный и приговоренный устами судьи к смерти»[251].

Исследуя эту истину, мы замечаем, что обвинение Иисуса было двояким: в богохульстве, вынесенное иудейскими властями (Мк. 14:60–64), и в государственной измене, вынесенное на римском суде перед Пилатом (12). Иисус умер, как богохульник и предатель. Но именно эти два преступления лежат в основе всех человеческих грехов. Быт. 3 ясно указывает на это. Грех — это богохульство: «и вы будете, как боги» (3:5). «Суть греха заключается в том, что человек мнит себя Богом»[252]. Но грех — это предательство, мятеж против праведного правления Господа. «А от дерева познания добра и зла, не ешь от него… <…> …И взяла плодов его, и ела; и дала также мужу своему, и он ел» (Быт. 2:17; 3:6). «Как раса, мы не просто заблудшие овцы или блудные сыны; мы мятежники, взятые