положив голову на бедро женщины. Не на пол же мне её класть. Холод сковал тело, а левую руку, которой всё-таки коснулся клинок Тьмы, пару раз дёрнуло судорогой. Ещё и бок, порезанный Хорхом, саднит. Ну, погоди, сорш, доберусь я до тебя!
Но не сейчас. Пусть всё вокруг рухнет в Бездну! Спать! Спать! Спать!
Эпилог
Меня опять потревожили. Проклятье! Нет мне покоя в этом мире. Провались он пропадом!
Клубящаяся мутно-белая пелена тумана, которая размывает силуэты и гасит звуки. Какое-то шуршание. Нет. Это разговор. Где я? Кто говорит?
— Ой, она мертва! — звонкий женский голос.
— Да нет, дышит, — хрипловатый низкий, наверное, мужской.
— Сразу не поймёшь.
— Так бывает.
— Будто и не человек вовсе.
— Ты думаешь, что говоришь? Кто она, по-твоему, нежить?!
— Сила у неё точно нечеловеческая, — авторитетно заявил первый голос.
Не и кто тут так мои бедные косточки перетирает? Ангелы? Бесы? Демоны? Нет, ангелов тут не водится.
— Демоническая что ли? — усмехнулся второй.
Значит, и не демоны.
— Смеёшься что ли? Ты легенду помнишь?
— Что за легенда? — захотелось спросить мне, но хрипловатый голос опередил.
— О Непорочной Деве, которой суждено спасти Мир, — с изрядной долей пафоса возвестил высокий.
— Ах, эту, — второй голос так и сочился скептицизмом, — Разве миру Аврэд что-то угрожает?
— А что Дева сможет сделать, если явится после того, как всё рухнет в Бездну? — последовало вполне резонное замечание.
— Хм-м.
Повисла пауза.
— А почему ты решила, что это именно она? Ведь Дева должна быть светлой.
— В легенде сказано: «подобно Жене Светозарного».
— Вот именно, значит — светлая.
— В честь чего это? Сама подумай! Как это родная сестра повелителя Хаоса может быть светлой?
Не поняла. Вторая что, тоже женщина?
— Это ересь! — уверенно заявила та, у которой голос был пониже.
— Кто бы чего ни говорил, сестра Разрушителя светлой быть не может!
— Но не тёмная же! Должна быть серой или, точнее, светло-серой! Иначе, она не стала бы Женой Создателя!
— Вот и я говорю! А нирта какая? Только не говори, Гэва, что ничегошеньки не «видишь», не поверю.
— Да нет, «вижу» немного. Стой, Эна, а ты откуда знаешь?! Я ведь тебе не говорила!
О-о, так это мои служанки шушукаются. А интересный у них разговор получается. Нехорошо, конечно, подслушивать чужие секреты… но так порой интересно!
— Ну, я такая же, как и ты. На «видящую» не тяну, но я могу ПОЧУВСТВОВАТЬ. А «видеть», если только чуть-чуть.
— Ох, темнишь ты, Эна, намучается ещё с тобой нирта. Ну хватит болтать, давай сюда тряпку. Ты её хоть потрусила?
— Раз десять, но она как будто пылью насквозь пропиталась.
— Ты её хоть не струпа сняла?
— Обижаешь, Гэва!
— Сама же сказала — склеп.
— Я сказала «как склеп»! Что-то вроде каменного гроба, а в нём вот эта тряпка с завёрнутыми в неё железками. По-моему обломками меча. Одна вывалилась, чуть ногу мне не отшибла!
— Ладно уж, давай сюда свою добычу.
Меня бережно приподняли и принялись укутывать в какую-то хламиду. Надо бы открыть глаза и посмотреть, но это оказалось выше моих сил. К тому же ставшие чугунными веки совсем не желали подниматься. Меня вернули на пол, скатав часть тряпки валиком и подсунув под голову, как подушку. О-о, какое блаженство! Отрада для моего измученного детского тела.
Но последней мыслью стала фраза из «Трёх мушкетёров» Дюма, там, где миледи копит злобу, сидя в кутузке. Не помню, как дословно звучит, но что-то вроде: «Как ошибся Господь, вложив такую сильную душу в такое слабое тело». Вот и у меня… Но погодите, злодеи, вы хотели крови, вы её получите! По сравнению со мной граф Монте-Кристо — мальчишка с рогаткой!
С такими «развесёлыми» мыслями я и заснула.
Конец первой книги.
