Но про эллиенов тоже надо было сказать хоть пару слов. Наряд то их работы.
Да вы женщины о тряпках способны трепаться часами.
Между прочим, я так и не договорила.
О-о, Господи!
Нет, о религии поговорим в следующий раз.
Как вы же понимаете, в мир людей молодые эллиены прибывают не как Михайло Ломоносов с котомкой за плечами, в поношенном армяке и лаптях, а в изысканных нарядах, о которых потом говорят не один год. Что совсем не удивительно, ведь кроят и шьют их, покрывая вышитыми узорами и драгоценными камнями несколько месяцев, а бывает, и больше года. А куда эльфам торопиться? Для них главное качество работы и произведённое на людей впечатление. Причём каждый эллиенский клан стремится привнести что-то своё, что запомнится надолго.
Потому что после каждого такого дефиле Мэллгарн охватывает дизайнерская лихорадка, которая перекидывается на всё королевство, а потом докатывается и до империи. Стараясь перещеголять друг друга земные правители и в особенности их дамы тут же заваливают эллиенов заказами. А те разве против? У них уже и заготовки фасонов готовы. Ведь, несмотря на то, что во владениях каждого лаэра, не говоря уже о столице Левора, где таких мастеров несколько, трудится по крайней мере по одному модельеру- полукровке, искусство жителей Вечнозелёного леса не идёт с ними ни в какое сравнение. Одно дело, когда ты творишь один, совсем другое, когда тебя окружает несколько сот художников, каждый из которых нет- нет, да и откроет что-то новое, которое тут же подхватят остальные.
В общем, это я к тому, что лучше эльфов пока никто не научился с помощью совсем незаметных уловок сглаживать недостатки и подчёркивать достоинства фигуры своего клиента. Так что, думаю, заседатели на том совете дар речи потеряли от моего платья.
Досталось оно мне необычно.
Где-то, наверное, часа за два до моего эффектного появления в зале, когда я нежилась в ванне после парилки и бассейна, в помещение ворвалась Эйва. Ну, та самая эльфийка, которую я с трудом вытащила и замка и из рук в руки передала её дяде Эрвендилтоллиону. Эллиена пулей влетела в купальню и, сорвав с себя припорошенный снегом плащ, с силой швырнула его на скамью у стены.
– Ниирьтаа Оллииллииэльиеенн, – пропела она, усевшись на бортик соседней ванны, – Ииеесть раазговоор.
Не буду дословно воспроизводить дальнейшую нашу беседу, лучше перескажу его нормальным человеческим языком. Тем более, что мне то и дело приходилось переспрашивать (порой по нескольку раз), потому что от волнения девица безбожно коверкала слова, а иногда, забывшись, перескакивала на эллиенский.
Услышанное меня, мягко говоря, не порадовало. Эйва просто таки рвалась в бой. Нет, не так. РВАЛАСЬ В БОЙ!!! Безудержно! Не взирая ни на что! А то мало мне без неё проблем! Она, видите ли, хочет участвовать в нападении на замок, чтобы покарать злодеев!
– Любезная эллиена, имени которой я до сих пор не знаю, не объясните ли вы мне ваш интерес. Если, конечно, это не тайна. Не сомневаюсь, что у вас к тому есть серьёзные причины, но что скажет лаэрииллиэн Эрвендилтоллион?
– Вы так его опасаетесь?
– Даже гнев богов не помешает мне покарать убийц моего мужа! – рявкнула я, так всколыхнув воду, что эльфийка отшатнулась.
На несколько мгновений в купальне повисла тишина, прерывавшаяся лишь тихим журчанием воды, тоненькими ручейками ниспадавшей через преграды от одного резервуара к другому. Потом эллиена стремительно вскочила, выпрямившись, как тетива лука во время выстрела. Я уж думала, что она кинется к выходу. Ну вот, сама того не желая, нажила себе ещё одного врага (пронеслась в голове мысль). Но вместо этого девушка повернулась ко мне и вежливо раскланялась. Этикет предписывал сделать то же самое, но согласитесь, в голом виде, стоя по… почти по пояс в воде, это было бы глупо. Поэтому я подобралась, сев ровно (поскольку до этого полулежала, раскинув руки на бортике в блаженной истоме), с достоинством склонив голову. В конце концов, не я в чужую купальню вломилась!
– Моё имя Эйвииллиэль Толлимиаль Ниилларан дочь…
Простите, забыла я полные имена её родителей… помню только первое Рейларантоонил в имени отца, а Вирлимиаль – матери. Ну не абсолютная ж у меня память!
Вот и я говорю – девичья, что решето дырявое.
Да пошёл ты! Мы после того разговора к родителям Эйвы ни разу не возвращались.
Но тогда она рассказала.
Да, и вот что…
– Мой отец двоюродный брат лаэрииллиэна, – нехотя призналась девушка на мой очередной вопрос (уже не помню который по счёту – третий или четвёртый), кем же она приходится владыке.
– Отец и мать недавно погибли, – с трудом произнесла она, шмыгнув носом, и разрыдалась.
Из дальнейших сбивчивых объяснений я смогла уяснить, что произошло это восемь лет назад во время достопамятного набега, когда был взят штурмом и сожжён замок нирта Золотого леса, нашего с Клэром предшественника, у которого супружеская чета гостила с официальным и дружественным визитом. По эльфийским меркам действительно недавно.
Что это мне даёт? Вряд ли владыка Эрв-и-прочее устроил такую хитрую комбинацию, чтобы расправиться с близким родственником. Да даже если это и так, он всё равно во всех столкновениях с табирами будет вынужден сражаться на нашей стороне, иначе сородичи его просто не поймут. Да и с имперцами тоже, уж больно в этом хорошо подготовленном вторжении была заметна их лохматая загребущая лапа.
Эйва вновь разрыдалась. Дотянулась и погладила её по руке. Я то ещё ничего, а Ола во мне уже готова была зареветь навзрыд за компанию. Она ведь тоже потеряла родителей. Вернее мы с ней. Глаза наполнились слезами, и я смахнула самую нетерпеливую из них, успевшую вырваться на волю и покатиться по щеке. Ну что она та-ак убива-ается, ведь сейча-ас… Шмых… и я-я запла-а-ачу. Шмых… Шмых.
– Я понимаю, – через слёзы произнесла эльфийка, – вы, нирта, потеряли мужа… Может быть, со временем, когда я тоже обрету спутника жизни, он тоже будет для меня всем… Но пока… Нет, он всё равно не сможет заменить отца и мать.
– Я тоже потеряла родителей, совсем недавно, – через силу выдавила я.
И рассказала о матери, об отце, о брате, о давгах. Не всё конечно, опуская множество подробностей… Блин! Будто плотину прорвало. Никому в этом мире ничего так откровенно не рассказывала, изливая душу. И вот поди ж ты! И кому – холодной надменной эллиене. Или они совсем не такие, как хотят казаться?
Эйва смотрела на меня квадратными глазами. А когда я, сама того не желая брякнула о жертвоприношении на тёмном алтаре там в столице, которого я чудом избежала, разрыдалась. Потом мы плакали навзрыд уже вместе, а эльфийка, всхлипывая, давясь и глотая слёзы рассказывала о своей младшей сестре. Не-ет, душераздара-ающая история… Шмых.
Всё случилось в конце весны, когда Золотой лес особенно прекрасен. У Иолы… Это Иолланнииэль – младшая сестра Эйвы… как раз был день рождения (девушка разрыдалась)… Старшая сестра решила ей сделать подарок (плач стал ещё сильнее)… посмотреть на приехавших в замок людей… далее речь эльфийки разобрать было невозможно. Её прямо таки затрясло от новых рыданий.
Лишь через некоторое время, выплакавшись вволю, Эйва смогла продолжить своё повествование. То, что она сделала было глупостью, верхом идиотизма. Никогда она себе не сможет этого простить! Сама Тьма понесла её к руинам. Они собирались только посмотреть… Новый приступ рыданий… Издалека…
Девчонки только спустились на дорогу, как на них выскочила Тень. Сгусток Тьмы. Тёмная 'душа' адепта Хаоса. Старшая сестра выхватила альмиирион… Как его правильнее обозвать? В общем – зачарованный эльфийский кинжал. В это время младшая бросилась бежать к лесу. Там её и перехватила вторая Тень. Оружия у Иолы не было. Её оглоушили и сбили с ног. У Эйвы был только один выбор: остаться с сестрой и погибнуть вместе, или бежать за помощью, надеясь успеть привести подмогу.
Она неслась, как ветер. Дядя мигом собрал лучших воинов. Они упали сверху… тут я не совсем поняла, точнее – совсем не поняла, что сказала Эйва, потому что та стала сыпать своими эллиенскими
