терминами, а переспрашивать было вроде как неудобно… Эльфы приземлились на крышу, ворвались в замок, но не успели. Иолланнииэль была мертва. Даже не так. Она пожила ещё немного времени, но спасти её было невозможно. Выпитую тёмным клинком душу обратно не вернёшь.
А что же Эйва? Горе её было безмерным. Потому что во всём она винила себя. И вот вчера сама судьба вынесла её на ту же самую дорогу. И точно также на ней показались нарги. И на самом первом сидел всё тот же адепт с колючим взглядом. Не чувствуя под собой ног, Эйва шагнула вперёд…
Э-э-э… Аллё! Так и захотелось помахать ладонью под носом у эльфийки… Какие нарги? Какие адепты?
Те самые, что во плоти верхом примчались на помощь двум Теням – тёмными сущностями, с которыми в тот проклятый богами день и схватилась Эйва.
– Разве вы убили не всех?
– Нет, только троих.
– А сколько их было?
– Дядя сказал – шестеро.
– Но если трое остались в живых, тем более ты их узнала, зачем же тогда отправилась в замок? Это же верная смерть!
– Я не боюсь! А умереть? Я умерла ещё там, на дороге, когда оставила Иолланнииэль одну… в их лапах!
Что я могла ей сказать? Помню только, что мы разревелись навзрыд… Обе.
Вы женщины это умеете.
Не говори глупостей! Знаешь, после того разговора мне сразу полегчало! Несказанно! Будто камень, нет, огромная гранитная плита с души свалилась! Правильно люди говорят, что разделённое с другом горе становится вдвое легче. А тут не вдвое, вдесятеро, нет, в сотню, в тысячу раз!
Наверное, именно для этого и существуют друзья. Вот так вот встретиться и вывалить на знакомого человека ворох собственных проблем. Даже если не даст совета всё равно хорошо, лишь бы было кому выслушать! Бывает, и этого достаточно с лихвой!
Ты не права, душу облегчают на исповеди в церкви, а, случается, и совсем незнакомым людям в вагоне поезда. Всякое в жизни бывает.
Я опомнилась, когда сидела, прижавшись к бортику и держа правую руку Эйвииллиэль. Левой она гладила меня по голове.
– Ты так похожа на мою сестру… Ола, ты мне поможешь?
– О чём ты, Эйва, – не помню точно когда, но мы успели перейти на ты.
– Я о штурме замка!
– А как же твой дядя, ведь он же…
– Он по прежнему считает, что я ни к чему не способна! Что я маленькая глупая девчонка, которая лезет не в своё дело! – буквально взорвалась эльфийка, – Неужели и ты так думаешь!
– А разве это не так? – чуть не брякнула я, вовремя прикусив язык, – Что ты, Эйва! – произнесла я в слух.
– Вот видишь, а дядя…
И моя новая подруга понесла его по кочкам. Ничего не поделаешь. Любишь кататься – люби и саночки возить! Хочешь, чтобы тебя выслушали, умей слушать и ты! Я состроила умное лицо и принялась в такт кивать головой.
– Вот! – вымолвила Эйва, когда её запал окончательно иссяк, – Так что ты скажешь? – Она вопросительно посмотрела на меня. И столько надежды было в этом взгляде, что у меня в нутрии буквально всё оборвалось. Все умные слова, что я хотела сказать, все разумные доводы и призывы… уж не помню к чему… куда-то улетучились. Остались одни эмоции. Они не говорили, они вопили! Что Эйва сто, нет тысячу раз права! А доводы разума… Да пошли они все!
Вот именно, вы женщины – все такие!
Да пошёл ты тоже!
Я то пойду, а вот ты…
– Эйва, – я обратилась к девушке тщательно подбирая слова, чтобы в один миг не разрушить ту незримую связь, что установилась между нами, – Я всё равно буду должна поговорить с твоим дядей. Молчи! – одёрнула я девушку, видя, что та хочет меня перебить, – Дай сказать! С ним или без него я всё равно верну себе замок, и ты мне в этом поможешь! Вот только ещё не знаю как. – я беспомощно развела руками.
– Не важно, Ола! Это не важно! – выдохнула Эйвииллиэль. И крепко обхватив обеими руками за шею, чуть не оторвав голову, принялась покрывать поцелуями, мои волосы, лоб, нос и щёки.
Ну что за телячьи нежности!
– Нирта Олиенн! – кто там меня зовёт. Я отстранилась, вытерев слёзы.
– Ну что там ещё!
– Нирта, вам пора собираться, а то опоздаете на совет, – укоризненно заметила Гэва. Эна из-за её спины согласно кивнула головой.
– Ой, а у меня даже платья нету! – воскликнула я.
– Ола, подожди полчаса, я сейчас! – выкрикнула Эйва, стремительным вихрем ринувшись к выходу.
И вот теперь я в потрясающем наряде. Не то чтоб все мужики с ума посходили. Не тот возраст. Любая пышногрудая и крутобёдрая красотка привлечёт куда больше внимания, что бы на ней не было надето. Чем меньше – тем лучше! Но для маленькой пигалицы мой вид – более чем!
– Нирта Олиенн, вы не заметили, что мы вас давно ждём? – проскрежетал эльфийский владыка, на которого мой новый облик произвёл самое негативное впечатление. Естественно, он узнал наряд своей погибшей племянницы, и это его вряд ли порадовало.
– Простите, господа, но я примеряла платье, – вежливый наклон головы, – и совсем потеряла счёт времени.
Высшая степень смущения, невинно хлопаем глазками. Ну у кого язык повернётся отругать такое милое создание. Я не права, один злодей найдётся точно. Владыка так и сверлит меня взглядом. У-у, змей! Ну, погоди!
– И вам понадобилось на это два часа?!
И что ему неймётся?! Да хоть бы и пять! Хоть десять! Как будто не знает, как для женщины важно выглядеть на все сто!
– Хорошо! Раз вы торопитесь, то давайте приступим! – я решительно приблизилась к круглому столу… Конечно не такому внушительному, что по приданию был в замке короля Артура, но тоже нехилому. Вокруг него стояло десять стульев. Наверно, при желании, можно было уместить и больше… между владыкой и отцом Фергюсом как раз осталось три свободных сиденья. Я взгромоздилась на среднее.
– Вообще то это места друидов, – заметил сидящий напротив Карраэлгар, тот самый имперец повыше, что так хорошо говорил по-леворски.
– Они сейчас появятся? – удивилась я. Ведь про участи в переговорах язычников и речи не было.
– Нет, – отрицательно мотнул головой дауартин.
– Тогда в чём дело?
Ответа не последовало.
– И к какому мнению вы пришли? Как лучше освободить замок?
– А с чего вы решили, что мы будем вам помогать? – зло выплюнул Эрвендилтоллион.
– Вы – это кто?
– Я говорю от имени своих сородичей.
– Замок всё равно будет моим. Я верну его. И одна эллиена в этом точно будет участвовать!
– Ах, ты маленькая… Я не позволю! – лаэрииллиэн вскочил с места и, опершись кулаками в стол, навис надо мной, прожигая взором. Я развернулась к нему, уперев левую руку в бок. Правая так и осталась лежать на прежнем месте.
– Это от вас не зависит, – мой голос был спокоен и холоден, как лёд.
– Моя семья – моё личное дело! – прорычал владыка.
