Может, правда денег еще отвалит. Только раньше времени успокаиваться не след. Вдруг подвох.
А хозяйка тем временем пришла в себя, смущенно извинилась и посеменила возвращать себе благопристойный вид, оставив Ветра одного. Вскоре один из давешних знакомцев с арбалетами принес полный поднос еды. Прекрасное витамское вино, фрукты, мясо, белый сыр, свежий хлеб. Столько и за два дня не съешь. Что ж, сдается, сегодня он все-таки в выигрыше. Да и увесистый мешочек с золотом все еще у него за пазухой. И Ветер принялся уплетать за обе щеки, пока можно.
В середине трапезы вновь появилась хозяйка. Она уже обрела прежнюю уверенность и горела желанием услышать подробности. Но Ветер всегда придерживался правила: чем меньше врешь, тем меньше придется выворачиваться. Поэтому в двух словах дал понять, что толком ничего не знает, и вообще - сам испугался. Домой возвращался, торопился - еще бы, до восхода Линна всего ничего осталось - и тут услыхал стоны, хрипы. Кинулся - человек, помочь просит. Не оставлять же! Ведь на верную же смерть! Стража-то наверняка вся попряталась, неизвестно, пройдет ли там еще кто. А несчастный уже едва мог говорить, но выдавил, где живет да как туда выйти. Здешних лекарей Ветер не знает, не сподобился за малой давностью пребывания в Ласпаде. Потому и решился сюда тащить, думал, как-нибудь доковыляет, а там уж и до дома добежать успеет. Да не получилось - уж больно ноша оказалась тяжела.
Ивария Бран время от времени кивала, вставляла слово, другое. Ветер ловко вытянул из нее историю, что она сама успела узнать от мужа. Очень немного. Большая часть была ему и так известна. Напали, ограбили, бросили умирать. Вот тут-то и появился спаситель. Должно быть, старик на самом деле все перепутал.
Оставалось еще одно странное обстоятельство: зачем такой человек как Силивест Бран бродил в Ледах перед самым восходом Линна, один, без самого захудалого слуги за спиной, да еще с таким увесистым мешочком, полным золота. Но госпожа Бран не выронила ни слова, чтобы прояснить столь темное дело, а спросить прямо Ветер поостерегся, хоть его разбирало любопытство.
Вот и все, говорить больше не о чем. 'Спаситель' с трудом подавил зевоту. Он очень устал, и если можно где-нибудь отдохнуть… Женщина спохватилась и, взяв свой подсвечник, самолично повела его наверх, на третий, видимо, гостиный этаж.
Ему впервые доводилось коротать ночь в таком богатом месте, но усталость уже брала свое, и Ветер решил, что хорошенько рассмотрит все завтра утром, при свете восходящего Канна. Он скинул только сапоги, плащ и ременные перевязи. Орудия своего ремесла и золото тут же старательно распихал под многочисленные подушки изголовья, не желая выставлять напоказ свое добро. А в остальном, как был, рухнул на постель.
Утро принесло с собой новое беспокойство. Он положил себе проспать всего лишь до восхода Канна - не так уж и много. Но то ли сильная усталость, то ли небывалое напряжение последней ночи надолго усыпили Ветра, давно наученного спать вполглаза. Когда он, наконец, открыл глаза, то понял, что безобразно просчитался. В комнате царила все та же темнота, но в узенькие щелки плотно пригнанных тяжелых ставен сочились золотистые струйки света Канна.
Выбраться из окна он, конечно же, не мог, это Ветер еще вчера проверил: сковырнуть засовы, ставни открыть - плевое дело, а вот решетки - уже не шутка. Возиться с ними - дело долгое, и если за ним приглядывают, то несколько раз повязать успеют.
Судя по звукам, дом уже давно проснулся. Делать нечего, Ветер ощупью оделся и решительно толкнул тяжелую дверь. Выйти можно только там, где зашел, поэтому вперед, шаг за шагом. Уж лучше заветный мешочек за пазухой, чем обещание какой-то призрачной награды, которую ему вполне могут выдать и в Башенном подземелье.
Едва он успел сделать несколько шагов по узкому и сумрачному коридору, как откуда-то сбоку, из неглубокой ниши, выскочила девушка в темном, простеньком платье. Из слуг. Маленькая, пухленькая и аккуратненькая, ну просто загляденье. Пышечка. Она легко склонила кудрявую головку и прожурчала обычное приветствие:
- Приветствую с добром… господин, - она невольно запнулась, так не похож был гость на важную персону, которой следует выказывать почтение.
Тут же не удержавшись, сверкнула глазками, бросилась в сторону лестницы и звонко крикнула:
- Тэсил, он уже проснулся! Скажи госпоже!
Ветер сразу потерял интерес к соблазнительной девчонке. Оказывается, его караулят. Девушка тут же вернулась обратно и теперь стояла рядом, улыбаясь гостю, как и положено прислужнице, но отнюдь не с почтением. Скорее с любопытством. Ветер вскользь к ней присмотрелся, как он умел, вроде бы совсем не глядя. Но ничто не сказало ему об опасности или скрытой угрозе.
- Госпожа Ивария ждет, господин… - она вновь запнулась.
- Ветер.
Заметив ее удивление, хмуро подумал: 'И почему это ночью суетились мужчины? А она где была? Или эти Браны ночью в доме прислуги не держат? И только троих оставляют, для охраны? Странные, однако, старики'.
- Господин Ветер, госпожа Ивария давно ждет тебя! - повторила девушка уже настойчивее и сама направилась к лестнице, указывая путь.
Ну и что оставалось? Оттолкнуть ее и бежать, пока не опомнилась, не закричала? А что если внизу его тоже караулят? Он последовал за девушкой. Может, все еще обойдется.
Он едва узнал вчерашнюю старуху. Ее обычный, и, наверняка, весьма 'скромный' по здешним меркам наряд совершенно преобразил госпожу Бран, от вчерашнего беспорядка в ее облике не осталось и следа, седые волосы были тщательно уложены и полускрыты легкой муаровой шапочкой, лицо слегка подрумянено. Никакая не старуха, а важная дама преклонных лет. Что не изменилось со вчерашнего - так это ее доброжелательное участие, и Ветер опять успокоился. Она сама решила проводить гостя, как только Тэсил узнает у лекаря, как там дела, и сможет ли господин Бран сейчас принять Ветра.
Тэсилом оказался вчерашний бородач. Он возвестил, что господин Бран с нетерпением ожидает гостя. Ему гораздо лучше. Ветру в нем почудилось то ли довольство, то ли облегчение, странное для обычного слуги, если только он не служит хозяину много лет и не привязался к нему всем сердцем.
- Можешь идти. Я сама провожу нашего гостя.
Тэсил молча исчез. Ветру же вновь предстояло пройтись здешними коридорами, вместо того чтобы выйти на свободу. Хозяйка - назвать ее старухой Ветер уже не мог, даже про себя - шествовала впереди, неторопливо, с достоинством. Эта неспешность позволяла ей немного скрывать свой возраст.
Идти пришлось недалеко. Госпожа Бран осторожно постучала, прислушиваясь. Скоро дверь приотворилась, оттуда выскользнул вчерашний человек в халате. Он явно провел здесь всю ночь. Об этом ясно свидетельствовал его помятый вид, воспаленные глаза уныло смотрели на Ветра.
- Господин Бран желает видеть гостя, - тихо сказал он. - Ему гораздо лучше, но не стоит излишне его утомлять.
И обратился к хозяйке дома:
- Просто чудо! Чудо, насколько ему лучше! - Лекарь покачал головой, приподняв брови, что, должно быть, означало у него высшую степень удивления. - Я там уже не нужен. То есть мое постоянное присутствие ни к чему. Пойду к себе, отдохну немного. Если что-нибудь случится… если господину Брану станет хуже - непременно пошлите за мной.
Госпожа Бран между тем доброжелательно кивнула гостю, словно подталкивая его взглядом. Ветер шагнул через порог. Дверь за ним тихонько затворилась.
Не по-осеннему яркие лучи Канна мягко струились сквозь негустую светлую занавесь, закрывавшую всю стену с окнами, поэтому свет в большой опочивальне оставался приятно приглушенным. Ветер сразу же покосился на огромную кровать, где, полусидя на подушках, покоился давешний старик. То есть должен был покоиться тот самый старик. Ведь в вечернем сумраке Ветер плохо разглядел свою жертву.
Да и не очень-то… хотелось Ветру на него пялиться глаза в глаза. И беглого взгляда хватило, чтобы понять: ничего у старика в голове не перепуталось, все-то он помнит, даже слишком хорошо. И кто такой Ветер, прекрасно знает. Но никому и слова не сказал. Значит, что-то затевает. От сердца опять немного отлегло.
Сам хозяин все еще молчал, присматриваясь к гостю, и Ветру, не желавшему встречаться взглядом с бывшей жертвой, оставалось лишь переместиться к окну, рассеяно оглядывая обстановку. Непочтительно,
