рядами, выстраиваться друг за другом, точно в камне высечены. И ни одного не выколупать. И ничего не изменить. Неужели это правда? Про дела чародейские? Про…
Илчу перекосило от боли, будто голову напополам рвало. Он едва удержался от стона, слепил плотно веки, пережидая.
Нет, конечно же нет, правдой это быть не может… Значит, Илча возведет поклеп, да еще прилюдно, на человека, спасшего его от кулачной расправы в Фалесте, от местных темников, от целой кучи напастей…
И ввергнувшего во все это снова, чуть только привязчивый парень ему надоел…
Но этот год был лучшим годом жизни. Незабываемым. И вот так отплатить…
То есть просто руки чесались хоть как-нибудь отплатить, но способ Кальтира показался ущербным до неприличия. Неужели такая она и есть, воля Дракона?
- Ты что это? - здоровяк насторожился. - Нехорошо тебе?
- Я… Это ж просто поклеп, - пробормотал Илча.
- И много же ты знаешь!
- Да не может того быть! Да и сама история-то… вон какая неуклюжая! На одном гвозде висит! Кто мне поверит! Кто он, и кто я! Да из меня тут же мешок с костями сделают!
- И пальцем не тронут. Если не оплошаешь, конечно. Уж это твое дело - чтобы поверили. Для того тебя и приглядели, хотя, по мне, кого половчее найти бы следовало. А если оплошаешь… - он недобро ощерился, - то на том твое служение и закончится. Без всякой чести. И без всякой про тебя памяти. - Наставник вновь обрел благожелательное спокойствие. - Ты не суди, где она, правда, не суши себе голову - просто делай то, что сказано, да старайся, да на старика указать не забудь. Остальное - не твоя забота.
- Ладно, пускай он обманщик, чародей, а мы-то что тогда, Драконовы слуги?- не унимался Илча.
- А ты Драконов не касайся, - холодно посоветовал Кальтир. - Пока что ты ни на кроху не наслужил, зато жалоб я твоих наслушался - уже под горло подпирает. Надоел ты мне, а еще и дня не прошло. Чего тогда лез, чего подряжался? Ведь никто кнутом не гнал? Или думал, что тут благости даром раздают, для дураков, что ни на что не годны? А как до дела дошло - ослабла жила? Так вот, птенчик: коль узнал нашу тайну, дорога у тебя одна… Нет, вру… Две у тебя дороги: или делай, что говорят, или сгинь. Выбирай прямо сейчас, да поскорее. У меня на такой дурацкий случай замена припасена, да не одна. И каждый себе аж горло царапает, так дожидается, так и мечтает нам услужить, а через игрища с тобою времени в обрез осталось. А тебя поручу Энаалу, пускай заберет с глаз подальше. И кончены наши дела.
Илча похолодел. Пускай Энаал заберет… Это приговор. Нет, сгинуть так быстро никак не входило в его намерения, да еще из-за кого? Стихотворца, которого сам он больше всех иных ненавидит! И с давних пор желает отомстить. Вот и повстречались… и случай подходящий - Нимоа послал ему Серого, к этому самому дню. Так чего же Илча мнется? Теперь, когда за него все уже сделано, только камень кинь… То есть слово урони.
- А с чего ты решил, что это поклеп?
Илча не удержался, взгляд отвел.
- Ну, как же… я же никогда с ним не был, не видал всего такого… А говорить должен, что был. И видал там всякое.
- Зато другие кое-что повидали, уж поверь мне, - наставник еще раз смерил выученика подозрительным взглядом, удержав тем самым Илчу от опрометчивых слов. - Нельзя сказать, конечно, чтобы одна сплошная правда… однако до поклепа далеко. И еще запомни: что бы ты не сказал, этот стихоплет все равно отпираться будет, да умело. А язык у него получше нашего привешен, так что не забывай: рта раскрыть не давай, чуть что ори, сбивай, как я учил. И не тревожься за свои кости, ближняя стража тебя не обидит - для вида помнет легонько раз или два, и все. Ну что, умишком-то раскинул? Молодец, таки соображаешь. Хоть ты, птенчик, не такой уж смекалистый, как мне сначала глянулось, - теперь он усмехнулся и легонько хлопнул Илчу по плечу, точно все время шутки шутил. - В том-то и вся соль, в том-то и урок для чародея! Уж коль народ честной обманывал без счету, так сам отведай, каково оно!
Теперь все представлялось по-иному. Такое сразу и в голову придти не могло. Илча задумался, взвешивая. Оно, конечно, заковыристо получается, да ведь и выбора-то нет.
- А как на самом деле до судилища дойдет? Что мне тогда делать, говорить?
- Не дойдет. Если миром разойдемся. А мы разойдемся, не сомневайся.
- А если нет?
Кальтир загадочно усмехнулся.
- Неудачи редко постигают слуг Дракона. А раз за стихотворца всерьез взялись после долгих разговоров, значит допек он самого господина нашего, не меньше. А тот никогда не ошибается. Ему такую силу Дракон дает. И прозренье. Он ведь сам тебя выбрал, смекаешь? - При одном упоминании Серого по жилам заструился слабый огонь. - Вот, не просто так. Только не очень-то себе воображай, да и времени маловато осталось. Ложись тут, отдохни чуток. Вздремни даже, если хочешь, я потом разбужу.
- Вздремнешь тут, - проворчал Илча.
- Еще как. Еще как, птенчик.
Здоровяк принялся читать что-то унылым речитативом, раскачиваясь и убегая отстраненным взором от Илчи. Загорелись свечи, Кальтир бросил щепотку порошка прямо в пламя, запахло какими-то южными травами и еще чем-то незнакомым. Илча погрузился в странное спокойствие, почти забытье, потом и вовсе провалился. Готов был слово дать, что не спал, но очнулся от толчка наставника, слегка ошалевший, усталый, зато решительный.
- Вот, другое дело, - одобрил Кальтир.
- Это что? - Илча указал на свечку. - Это ты меня… подбодрил?
- Да пришлось, уж больно ты смотрелся плоховато. А поначалу-то и не думалось, что с тобой возни будет много.
- Ну, спасибо тогда, - он на самом деле был признателен, голова уже не пухла с непривычки да от собственной дури.
Наставник торопливо прибирал свои сокровища, Илча немного почистился, плеснул воды в лицо.
- Эй, птенчик, - остановил его Кальтир у самого порога. - Скажи-ка, а прежде тебе стихотворца нашего встречать не приходилось?
Илча сделал над собой огромное усилие и остался бесстрастным.
- Как же, приходилось. Видал, как он представляет. Только давненько то было. Говорил уж давеча господину нашему. Только вот где - так и не припомнил. Может, в Фалесте, а может, и в Бельсте. Даже в Легене, может статься. Не помню, хоть убей.
- А-а… - протянул здоровяк, понимающе кивнул, - вот и ясно, отчего тебя ломает. Значит, сам не уберегся от чародея-то нашего, - Илча дернул плечами, показывая, что ничего не помнит. - Да не иначе. Вот и кажется тебе, что поклеп. Он ведь, хитрющий двар, что вытворяет: кто на руках его носит, а кто камнями швыряется да в подворотнях караулит. Мало кто просто так мимо проходит. Уж такой он, так его чародейство на нашем брате сказывается.
Илча подавил в себе зачаток нового прекословия. Не следовало выставлять наружу память о прошлом, а то и самому недолго влипнуть. По большому счету, Кальтир мог и прав оказаться. Вдруг стихотворец всех попросту заморочил? Чародей - не чародей, а человек он истинно необычный. Ведь Илча готов был и в речку по первому слову прыгнуть, и тело свое под нож подставить, лишь бы благодетеля выручить, от любой напасти оборонить. Хорошо, что так и не пришлось.
Да, наверно, все так и есть. Им, Драконовым слугам, виднее.
Илча отбросил все сомнения. Прочь! Теперь, когда Нимоа свел бывших знакомцев на одной дороге, он всего лишь исполняет волю Дракона, а это что-нибудь да значит. Значит, что Нимоа наконец-то велит отомстить, да еще и оружие прямо в руки вкладывает. И кто такой Илча, чтобы тому воспротивиться!
Он ничуть не удивился, увидав толпу около известного всем дома Тринна. Говорят, это бывшая школа, потому так велика эта зала, что кличут 'залой городских собраний'. У стихотворца будет огромное поле для бесчестья.
Кальтир уплатил положенный сбор за всех троих, и вслед за наставником Илча с Энаалом пробрались к свободным лавкам в среднем круге. Знакомая суета, ожидание праздника, даже чуда, будила память о странствиях со стихотворцем, но уже не могла поколебать Илчу. Он оделся мрачной решимостью и
