пострадавшем. Тем самым пленник лишь продлил свои мучения, не зная на что надеяться больше. Что Серый умрет, и узника порвут в клочки его подручные, или что здешний хозяин выживет, и займется стихотворцем сам, уже без лишних представлений.
Дважды он забывался сном, ненадолго. Должно быть, прошло несколько дней, прежде чем его снова повели наверх. Вернули в старую комнату, где он нашел свой родной заплечный мешок. Принялись вновь кормить до отвала. Ветер не знал, что и думать. Умер ли Серый, и кто-то, весьма довольный прискорбным событием, вознамерился за то стихотворца облагодетельствовать? Или же Серый очнулся и таит в себе жуткую месть до поры?
Дни шли. Еще два, три, четыре. Сторожа не отвечали на вопросы, как и прежде, неизвестность томила. Ветер коротал время у окошка, глядя на беспрестанно идущий снег. Завалило все вокруг. Зима сменила утомительно мрачное предзимье.
Минул первый срочный день, и за Ветром, наконец, явились. Вновь повели вниз бесконечными переходами. Неужели опять в подземелье, в каменный мешок? Или в местную пыточную? Или к Серому…
Правдой оказалось последнее. Ветра вновь втолкнули в знакомую комнату. Знакомый лекарь в сером тут же встал и вышел, не без подозрения покосившись на Ветра, оставляя его наедине с человеком, который уже однажды не перенес столь опасного соседства.
Серый в который раз удивлял. Чего же он хотел теперь?
Ветру послышался какой-то звук от ложа. Приподнялась рука, обмотанная повязкой от кисти до кончиков пальцев, слабо махнула. Стихотворец подошел.
Лицо и шея Серого были сплошь укутаны тканью, пропитанной едкой пахучей желтой мазью. Все остальное скрыто под покрывалом. Один глаз глядел на Ветра, и он не потерял своей ясности, даже наоборот.
- Сядь, - хрипло прошептал Серый из-под повязки, и когда Ветер присел, добавил: - Наклонись… трудно говорить…
Ветер склонился. Он подошел с тяжким чувством, но, заглянув в этот единственный глаз, как ни странно, ощутил облегчение. Он поступил, как должно, и неважно, что будет потом.
- Я хотел… проститься… Потому ты… здесь… до сих пор…
- Проститься? - повторил Ветер, совсем сбитый с толку.
'Ты умираешь?' - чуть было не обронил он, но вовремя удержался.
Показалось, или глаз насмешливо сверкнул в ответ?
- Нет… я еще оправлюсь… совершенно… И сейчас уже… Только… трудно говорить… Медленно… возвращается… - шевелилась повязка.
- Значит, одно из двух. Или ты решил забрать мою жизнь, или вернуть свободу. Или ты видишь третий путь?
Повязка дрогнула. Он что, смеется?
- Я… не вижу… и двух…
Ветер ждал, уже зная ответ.
- Ты уходишь… Но обещай… не рассказывать… И пусть… твой друг… молчит…
- Не могу обещать, - с сожалением ответил Ветер. - Жемчужина не даст утаить. Могу обещать лишь одно: никто не узнает в этой истории ни меня, ни тебя. Да и если рассказывать все, как есть, никто не поверит, - он улыбнулся, не понимая, отчего вдруг стало так легко. - А Илче… ты ведь готов отпустить его тоже? Ведь так? - Серый не возражал. - Ему я скажу, и думаю, он послушает.
- Послушает… Еще скажи… ему… пусть скроется… первое время… Мое слово… против закона… и я… не в силе… сейчас… Не надо… на виду быть… - хрипло перевел он дух после такой длинной речи.
- Хорошо, я скажу, - Ветер кивнул, признавая справедливость предупреждения. - Но почему все так? Ты отказался от задуманного?
Серый опустил единственное веко.
- И… - Ветер запнулся.
Было бы глупо спрашивать, не держит ли Серый зла на него. Но почему не хочет отомстить?
- Нет… я даже… - Серый тоже запнулся, помолчал. - Даже… благодарен… Дракон… Стоит… все отдать… за это…
- Даже жизнь?
- А сам… как думаешь?
Серый шептал все тише, и Ветру пришлось наклониться еще ниже.
- Мне кажется, ты даже не жалеешь, что все так… обернулось, - невольно тоже зашептал он.
- Нельзя… быть Драконом… и оставаться… прежним…
Это правда… Но неужели, слушая болтовню стихотворца, он ощутил то же, что и Ветер, прижавшись к Дракону ладонями?
- И ты… тоже чувствовал Дракона?
- Ты… до сих… пор… не понял… своей силы…
Они помолчали. Серому передышка была кстати, Ветру тоже.
- Ты до сих пор господин всех этих слуг Дракона, - наконец напомнил Ветер.
- Кто-то… должен быть… господином… Почему… не я… Стоит… сохранить власть… над ними…
- Ну, - Ветер пожал плечами. - Может, что-то и выйдет.
- Обещай… - начал Серый и опять замолчал.
- Что же? - так и не дождался Ветер.
- Я… все еще… хозяин… здесь… Если с тобой… обещай… что придешь… за помощью…
Ветер внезапно понял, что изменилось. Голубая Жемчужина больше не тянула во все стороны щупальца, словно двар, и пламя в единственном глазу плескалась ровно, с прежней силой, но без прежней страсти и отчаянного блеска.
- Обещаю, - с благодарностью принял он подарок. - Хотя, быть может, помощь понадобится тебе. Но я могу лишь стихи творить, ничего больше.
- Пока… с меня достаточно… стихов… Прощай.
Серый снова умолк.
- Прощай, - Ветер хотел встать, но непослушные пальцы Серого слабо сжали кисть, удерживая. - Что? - склонился он опять.
- Как… назовешь… свою новую… историю?
Ветер задумался.
- Не ожидал… Пока ничего на ум не приходит… Хотя постой! Как же иначе? 'Ученик чародея'!
Повязка снова задергалась, Серый смеялся.
- Ловко… Только… она не принесет… успеха… Это не… 'Жемчужина'…
- Может быть, - согласился Ветер, - посмотрим.
Внезапно он вспомнил о том, что привело его в Вальвир.
- И раз уж… ты сам предложил помощь… Что можно сделать для бывшей школы Олтрома Тринна? Вернуть былое невозможно, я понимаю, и все же?
- Я подумаю…
- И еще… Ильес, мой бывший попутчик, нельзя ли и для него что-то сделать? Тоже ведь из-за меня пострадал?
Серый только веко опустил, в очередной раз знаменуя согласие.
- Тогда… - Ветер помедлил, словно что-то не отпускало его от ложа Серого. - Прощай!
Еще раз опустилось веко.
Ветер ушел сегодня же, несмотря на то, что день клонился к вечеру, но направился не в Вальвир, так неласково его принявший, а в Дале - недалекую деревушку, где переждал ночь и поутру распростился с Илчей.
Принимая от стихотворца записку на клочке пергамента к одному из многочисленных знакомцев, что, может быть, согласится на первое время припрятать незадачливого слугу Дракона, юноша глядел угрюмо. Можно подумать, что судьба у него такая - расставаться с Ветром. Да еще после того, что за ночь говорено! Как будто не было тех долгих лет!
