мешка в страну бушменов. А заяц сидел и смотрел на Тсуе.
А Тсуе бросил мешки и сказал:
— Эй, эй! Вот ваша пища! Ешьте!
Тогда заяц пошел, взял веревку из травы гное и положил ее в мешок. Но Тсуе возразил и сказал:
— Ты же не любишь бушменов, так и не давай бушменам веревку!
А Тсуе сделал колчан и сделал лук и забросил их.
Он сказал:
— Эй, эй! Вот колчан, а вот стрелы, стреляйте в зайца, так как заяц не любит вас и говорит, что вы плохо пахнете. Как только увидите зайца, стреляйте в него!
Заяц сидел и слушал, и он стал кричать, он закричал от страха. А Тсуе стоял и смеялся. Он громко смеялся и говорил: «Ого!»
Затем он заговорил с зайцем и сказал:
— Я даю бушменам лук и стрелы, чтобы они могли стрелять в тебя.
Заяц сидел и слушал, трепеща от страха перед Тсуе, и кричал. А Тсуе стоял, смотрел на него и бранил его.
Тсуе сказал:
— Перестань меня бояться и кричать, замолчи!
Тогда заяц заговорил с ним и попросил:
— Не давай лук бушменам, а то они убьют меня!
Но Тсуе отказал ему и сказал.
— Раз ты не любишь бушменов, я дал им лук, чтобы они убивали тебя.
Тогда заяц замолчал. Он сидел, слушал, что говорил Тсуе, и смотрел на него. Затем он попросил снова:
— Не давай лук бушменам!
Но Тсуе отказал ему и сказал:
— Я дам бушменам лук, перестань бояться смерти и кричать.
А заяц сидел, слушал его и не переставал кричать.
Тсуе был недоволен, он сказал:
— Замолчи, я дал бушменам лук, чтобы они могли стрелять в тебя!
И тогда заяц замолчал, он молча сидел и слушал.
103. Тсуе и его сын
Тсуе убивал людей, и Тсуе делал людей, множество людей, а других он убивал. А они убивали других людей.
Тсуе был вдвоем с сыном, его сын был растением бобо, а сам он был растением шао. Его сын делал бушменов. Его сын нес большой мешок, а Тсуе нес маленький мешок. Его сын нес много бушменов в мешке, он сделал их и положил в мешок.
Тсуе сделал овагереро; четырех овагереро, державших ружья. И Тсуе сам испугался, увидев столько людей вместе, поэтому он положил этих четырех в свой мешок.
А бушмены держали простые луки, они повесили на плечо колчаны, положили в колчаны множество стрел и повесили их на плечо.
Многие бушмены носили передники из обезьяньих шкур, но они при этом отрезали хвосты обезьян, они не носили обезьяньих хвостов.
А Тсуе надел передник, сделанный из шкуры, содранной с головы обезьяны, и в шкуре остались кости. Сзади же он надел передник из шкуры, содранной с четырех лап обезьяны. Вокруг головы Тсуе обвязал хвост обезьяны, его голова была обвязана хвостом обезьяны.
Тсуе сказал людям:
— Сегодня у меня очень болит сердце, поэтому я надел передник из головы обезьяны, перестаньте надо мной смеяться. Я собираюсь выйти, я хочу убить много других людей. Потом я вернусь домой, надену хороший передник и выброшу голову обезьяны. Перестаньте надо мной смеяться!
Его сын сделал множество людей, отец увидел их и испугался, он лег в тени дерева, в тени дерева тскуи. Он лежал и кричал от страха перед ними:
— Люди убьют меня, о! Люди убьют меня, о!
И больше не было Тсуе, а была обезьяна, она смотрела и прохаживалась по земле на руках и ногах. Но сын Тсуе был недоволен. Он сказал:
— Нет, отец, поднимайся! Не лежи и не ходи на руках, поднимайся, ходи на ногах. Перестань ходить на руках!
Отец выслушал его и засмеялся: «Ха-ха!» — и сказал ему:
— Я боюсь бушменов. Ты сделал так много бушменов, что я их боюсь.
А его сын возразил:
— Нет, бушмены не убьют тебя. Давай вставай-ка, перестань бояться бушменов. Бушмены сами тебя боятся, и они не станут тебя убивать.
Тсуе выслушал его, но возразил:
— Бушмены убьют меня! Ох! Бушмены убьют меня! Ох!
104. Огонь Тсуе
Тсуе отправился в свою страну, страну своей матери, а дойдя до страны своего отца, он стал разыскивать своего отца.
Солнце село, и он лег. Когда же солнце встало, Тсуе услышал голоса людей, а люди увидели огонь, разожженный Тсуе, и стали искать Тсуе. Они искали-искали Тсуе и говорили:
— Чей это огонь?
А Тсуе услышал и превратился в плод гнацане. Люди увидели плод гнацане и сказали:
— Это гнацане, давайте съедим его!
Тогда гнацане исчез, и они увидели множество бабочек. Они испугались бабочек и убежали.
А Тсуе опять превратился в Тсуе, он лег и стал кричать. Он был не взрослым, а ребенком Тсуе, он был маленьким. Он лежал и кричал:
— Возьмите меня, придите и возьмите меня, ох, придите и возьмите меня, ох!
Но люди отказывались:
— Нет, мы не станем брать тебя, потому что ты вовсе не маленький ребенок!
Тсуе был маленьким и некрасивым, он был похож на луну, но он был красный, очень красный, как солнце, и люди боялись Тсуе.
И люди закричали, уткнувшись лицом в землю, из страха перед Тсуе:
— Мы умрем из-за Тсуе, увы! Тсуе убьет нас, увы!
И они замолчали, уткнувшись лицом в землю. Они были малы, как дети, и ходили на четвереньках из страха перед Тсуе, а Тсуе смотрел на них. Они боялись Тсуе, они ходили на руках, они тихо вошли в траву, которая росла поодаль.
Люди стали взрослыми, их было много. Они находились поодаль и кричали:
— О мать моя, Тсуе убивает нас, ох! Мать моя, Тсуе убивает нас, ох! Совершенно убивает нас, ох!
Но Тсуе уже не был солнцем, он был мухой, а услышав людей, он превратился в бабочку, большую черную бабочку.
И он осторожно приблизился к людям, тихо подкрался к людям и сел на траву, а травинка под ним сломалась. И бабочка упала и стала бить крыльями о землю, а трава проткнула ей глаз.
Тогда Тсуе превратился из бабочки в Тсуе и сказал людям:
